Виктор Преображенский - Особенности национальной гарнизонной службы Страница 11

«С нами рядом работают офицеры, — гордо заявил он, выступая на какой-то конференции, — которые в совершенстве владеют не только английским или еврейским, но сирийским, кувейтским, египетским!» И как было в этом случае остановить заслуженного и одаренного в несколько иной сфере человека и рассказать ему, что нет среди языков народов мира ни еврейского, ни иракского или ливийского, ни американского или австралийского языков.

Гарнизон

Будучи местом своего рода ссылки для отдельных офицеров, гарнизон, в который я попал служить, вообще славился своей спецификой. Здесь не росли мандарины и не ловились осетры, поэтому в то время, когда в прочих «синекурных гарнизонах» командиры и начальники всех степеней в поте лица организовывали сбор подношений для представителей вышестоящих штабов, жизнь в гарнизоне текла скучно и неторопливо. И ее плавное течение лишь изредка нарушалось какой-нибудь залетной инспекцией или чрезвычайным происшествием, отголоски которого долгие годы передавались из поколения в поколение, превращаясь в своего рода легенды, обретая множество версий.

Провинциальный, мусульманский уклад жизни гарнизона лишал военнослужащих и членов их семей даже теоретической возможности развлекаться. В прилепленной к границе автономии, оторванной даже от республики, в состав которой она входила, не существовало ни кинотеатров, ни ресторанов или кафе, где можно было отдохнуть или провести время с друзьями или семьей. Начальнику местного дома офицеров и в страшном сне не могла прийти в голову шальная мысль устроить танцы или разнообразить «уставной» кинорепертуар, формируемый преимущественно из очень старых, не очень старых и почти не старых индийских мелодрам. Единственным развлечением для тех, кто проходил там службу, был городской базарчик, где, по крайней мере, можно было повстречать знакомых, обменяться сплетнями годичной давности, людей посмотреть, себя показать.

С базарчиком этим и было связано одно из чрезвычайных происшествий, невольным свидетелем которого мне довелось стать уже в первые недели службы в штабе армии.

Честно заработав право на первое увольнение, я бродил по пыльному городку, впитывая впечатления для того, что когда-то могло оказаться изложенным на бумаге, отчаянно скучая и по привычке прислушиваясь к собственному желудку, возмущенному жирной бараниной, и ужасаясь адской жаре в ноябре и изобилию мух.

Я довольно долго бродил по запутанным улочкам Старого города, радуясь, что мне удалось избавиться от назойливого внимания командиров, и изнывал от жары, когда вдруг услышал громкие крики со стороны базара. Вообще-то я никогда не отличался особым любопытством, но мне абсолютно нечего было делать, и я последовал на крики, стараясь не спешить.

Зрелище, представшее перед моими глазами, напоминало съемку какого-то боевика времен войны легендарной Красной армии против проклятых басмачей в Средней Азии. Почтенные аксакалы с седыми бородами, женщины в платках и под паранджой, торговцы всех возрастов и мастей, босоногие мальчишки, зеваки, сбившись в кучки, оживленно комментировали событие, разворачивающееся у самого входа, среди гигантских гор арбузов и дынь, откуда доносились громкие крики по-русски и по-азербайджански, милицейские свистки, звуки ударов.

Оказалось, что на базар пришли мать и жена одного из молодых офицеров местной дивизии, впервые только накануне попавшие в город и абсолютно незнакомые с местными обычаями и нравами. Проводив сына и мужа на службу, женщины решили сходить на местный базар, чтобы купить кое-какие продукты и накрыть к ужину праздничный стол.

В то время, пока они чинно ходили по мясным, овощным и фруктовым рядам, выбирая баклажаны, помидоры, яблоки и зелень, все шло прекрасно. Пожилые торговцы услужливо предлагали им лучшие плоды и всеми силами старались скрыть естественный блеск глаз, перед которыми навязчиво маячили белокожие прелести достаточно редких там северянок. Продавцы помоложе откровенно слюнявили обнаженные плечи и коленки женщин взглядами, искренне отказываясь от денег, которые те предлагали за приобретенный товар. Свекровь и невестка не могли нарадоваться на внимание аборигенов и совсем уж было расцвели под взорами волооких красавцев, когда их собственные взгляды наткнулись на огромные плоды бахчевых, в изобилии наваленных прямо на земле недалеко от выхода с рынка.

Что может лучше утолить жажду, чем холодная мякоть арбуза, наверняка решили женщины, устремляясь к вожделенным плодам. Склонившись над горой арбузов, они бы еще долго выбирали сочные плоды, выстукивая их звонкие, надутые сладкой влагой бока, но… Но кто-то из совсем еще молодых и непростительно несдержанных джигитов, высмотрев под халатиком у младшей из женщин намек на нижнее белье, дико вскрикнул и, подлетев к растерявшейся молодухе, довольно ловко пристроился к ее согнутому в несколько рискованной позе телу. Смешной до драматизма акт продолжался ровно столько времени, сколько потребовалось мужичку для удовлетворения своих низменных инстинктов, сдержать которые не смогли ни тщетные попытки невестки вырваться, ни отчаянный град ударов, наносимых свекровью пляжным зонтиком по спине и голове насильника, ни увещевания почтенных аксакалов, ни крики окружающей толпы, ни милицейские свистки.

Происшествие на рынке долго обсуждалось во всех инстанциях. Результатом же переговоров и обсуждений стал перевод молодого офицера к новому месту службы с неожиданным повышением. Насколько мне известно, ни пострадавшая, ни ее мать и муж не были заинтересованы в судебном разбирательстве этого инцидента, поэтому дело вскоре закрыли. Родители насильника, выплатив отступные жертве и щедро вознаградив следственные усилия местных правоохранительных органов, выслали свое чадо на учебу в Москву, где тому предстояло приобщиться к достижениям цивилизации в области строительства отношений с представительницами слабого пола.

Графин

Продвижение по службе в армии вообще всегда было делом далеко не простым. Каждая очередная ступенька карьерной лестницы офицера традиционно строилась из ящиков спиртного или центнеров иных даров местной природы, если не была заранее предопределена правом рождения или знакомства, доставшегося в наследство или благоприобретенного. Самостоятельно или с помощью жены.

Жены вообще всегда играли важную роль в деятельности Вооруженных сил. Не считая уроков истории и собственных познаний в области античной мифологии и Ветхого завета, первыми сведениями, полученными в этой области, я обязан именно армии. Точнее, первому из командующих, с которыми мне когда-либо приходилось сталкиваться.

Мой первый командующий был незабываемой личностью. Потому, что обладал гигантским ростом, могучим торсом и зычным голосом, который наводил мистический трепет на окружающих, готовых провалиться сквозь землю, лишь бы не столкнуться с ним лицом к лицу. Он был известен своим строгим нравом по отношению к подчиненным, среди которых выделял чиновников в звании не ниже подполковника, чем доставлял массу удовольствия младшим офицерам, сержантам и солдатам, которых для этого военачальника просто не существовало. Кроме того слыл непревзойденным бабником, отлавливавшим женщин в любом месте, где те имели неосторожность попасться ему на глаза.

Главным помощником командующего в подобных деликатных вопросах был прапорщик-грузин, числящийся адъютантом, а на деле являющимся основным поставщиком женщин своему хозяину. Говорят, что где бы ни оказались генерал и его верный слуга, они первым делом высматривали для себя возможные жертвы и лишь потом приступали к делам, ради которых, собственно, и совершали вояжи по подчиненным частям и соединениям. Не изменяли они своим сибаритским привычкам и возвращаясь в штаб армии. Многие из бесчисленных машинисток, секретчиц, официанток, буфетчиц и уборщиц которого могли бы порассказать о старшем гарнизонном воинском начальнике. Говорят, что, вернувшись на «зимние квартиры», командующий и его адъютант начинали рабочий день с наблюдения за контрольно-пропускным пунктом и двором штаба, запруженных в это время дня народом, спешащим на службу. Высмотрев в толпе объект, достойный внимания, генерал указывал на него пальцем, и верный адъютант приступал к исполнению своих функциональных обязанностей, состоявших в сборе и анализе данных о понравившейся хозяину женщине. Справедливости ради, надо отметить, что генерал старался не трогать состоящих в браке, однако…

Эта беззаботная хохотушка с роскошными пшеничными волосами, высокой грудью и стройными ногами, так и норовящими выскочить из-под коротенькой юбчонки, уже давно обратила на себя внимание командующего. Узнав, что она замужем за одним из штабных офицеров, он пару раз успешно подавил в себе искушение, которое на поверку оказалось сильнее стальной воли военачальника, и в один прекрасный день приказал адъютанту доставить к нему эту женщину.