Валерий Горбань - Мы придем на могилы братишек Страница 11

В тот вечер, Людмила сначала страшно расстроилась. Как она готовилась к этому празднику! В далеком дворянском прошлом осталась традиция выбирать Королеву Бала. И не прижилась в этом своеобразном городе современная мода на разнообразных «Мисс…». Но, если бы кто-то вдруг решил провести на их вечере подобный конкурс, то вряд ли бы оказалось много соперниц у этой дочери русской учительницы и приехавшего когда-то на новый завод по комсомольской путевке бакинского нефтяника. С первого класса ходила Людмила в танцевальную школу при городском Дворце пионеров. И, буквально за неделю до выпускного в школе, с блеском выступила на выпускном концерте в так любимом грозненцами Зеленом Театре в парке имени Кирова. Но и еще раньше, с возраста смешной крохотули, была она самой популярной танцовщицей в веселом и дружном дворе, окруженном старыми хрущевскими пятиэтажками. Не раз случалось, что празднующим свадьбу или рождение нового человека взрослым становилось тесно в малогабаритных квартирках. И веселье выплескивалось на улицу, под старые каштаны их уютного дворика, под теплые лучи благодатного солнца. И неизменным успехом пользовалась маленькая плясунья, немедленно появлявшаяся там, где начинала звучать музыка. Весело хлопали в ладоши соседи. Поддразнивали черноусого и кареглазого отца Людмилы соседки, с уважением и даже некоторой робостью относившиеся к его строгой супруге:

— Гадир Керимович, как невесту делить будем, когда подрастет?

И вот, пожалуйста! Разозлившись, Людмила в конце-концов нашла выход из глупой ситуации. Гордо подняв голову, но спиной чувствуя сверлящий взор Аслана, она через весь зал направилась к другому однокласснику. Магомед, гордость школы, чемпион города по вольной борьбе среди юношей, большой весельчак, был приятелем Аслана. Подойдя к нему, девушка сердито спросила:

— Ты тоже от меня шарахаться будешь, или мне удастся хоть немного потанцевать на собственном выпускном?

Магомед глянул на своего друга, укоризненно качнул головой и, снисходительно усмехнувшись, протянул девушке руку.

Когда танец закончился, Людмила окинула взглядом зал. Аслана не было.

На другой день, вечером, Аслан встретил Людмилу у подъезда. Виновато поблескивая глазами, и сбиваясь на каждом слове, он долго извинялся за свое поведение на балу. И это было так необычно для чеченского парня, что Людмила растерялась и от волнения чуть не расплакалась.

— Аслан, милый! — да ничего страшного не случилось. Это шампанское так на тебя подействовало. Ух, какой ты, оказывается, горячий джигит!

Увидев, что девушка действительно больше не сердится и не обижается, Аслан облегченно улыбнулся и вдруг, с ходу, бабахнул:

— Подожди, вот вернусь из армии, я тебя замуж возьму, пойдешь?

— Ну, придумал! Да твой отец русскую невестку в дом не пустит.

— Уеду я от отца, — сердито оборвал ее мгновенно помрачневший парень. — Отслужу в армии и уеду. Будешь меня ждать?

— Погоди, Аслан, ты что, серьезно? Ну, разве такие вопросы вот так, с бухты-барахты, на улице решаются? Мне ведь тоже надо о жизни думать, учиться надо…

— Ну, смотри, я сказал, а ты думай! — Аслан резко развернулся и ушел.

Людмила неделю ходила под впечатлением этого разговора. Ничего, кроме обычных дружеских чувств к симпатичному и неравнодушному к ней однокласснику она не испытывала. А, зная порядки в семье Аслана, ни на минуту не допускала, что войдет в нее на правах нормальной современной женщины и станет хозяйкой в доме своего мужа. Более того, твердо знала, что его отец никогда не признает ни ее, ни ее детей. И вполне может настать момент, как это случалось со многими другими русскими женщинами, когда Аслан, насытив свою страсть, оставит ее, чтобы завести «настоящую» семью. Но как отказать, чтобы сильно не обидеть и не расстроить самолюбивого и гордого парня, который, может быть и сам верит, что сможет пойти из-за нее на такой решительный шаг, как разрыв с отцом?

Не выдержав, поделилась с матерью. Та, внимательно и очень серьезно выслушав дочь, покачала головой и посоветовала ей не торопиться с окончательным ответом, потянуть время, пока Аслан в армию не уйдет. А там, к его возвращению отец сам ему определит невесту и все пойдет по обычной схеме. Женится парень, дети появятся, остепенится. Да и у самой Людмилы мало ли какие перемены к тому времени в жизни произойдут.

Так все и вышло. Аслан ушел в армию. Людмила уехала на учебу в Москву, не пробившись через взяточные барьеры и национальные разнарядки в родном городе. Вернулась домой уже в качестве молодого специалиста нефтеперерабатывающей промышленности. А вот поработать успела считанные месяцы. Ее родная лаборатория превратилась в ненужный придаток засбоившего и, в конце концов, замершего завода. Русские коллеги либо уехали, либо позапрятались в каменных пещерах ставшего чужим и смертельно опасным города. Чеченцы же — кто бросился в политику, кто переключился на торговлю привезенным из других городов или награбленным у бывших соседей и коллег барахлом, кто пробавлялся натуральным хозяйством. Про Аслана Людмила слышала краем уха, что он, как и предсказывала мама, практически сразу после службы женился на девушке-чеченке, пошел работать в милицию. А когда началась смута, остался служить в дудаевской полиции. Тем более, что лучшей рекомендации, чем репутация его правоверного и теперь уже не скрывающего ненависти к русским отца, и не требовалось.

И вот такая неожиданная встреча. Сначала Людмила даже и не знала, как себя вести. Тем более, в таком чухонском наряде, специально не умытая, с испуганным лицом… Но веселая улыбка старого друга, как рукой, сняла все страхи и неловкость.

— Какая у тебя форма! Я слыхала, ты в милиции работаешь? Или, как сейчас правильно? В полиции?

— Отряд полиции особого назначения. Я в армии в спецназе служил. Вот и здесь меня тоже в такое подразделение приняли! А это — Ахмед, мой командир взвода — Аслан гордо мотнул головой в сторону второго человека в камуфляже.

— Ой, как здорово! Теперь буду знать, к кому обращаться, если что. Всем буду говорить, что мой самый лучший одноклассник — в специальном отряде полиции служит.

— А что ж ты за меня замуж не пошла, если лучший? — подпустил шпильку Аслан.

— Да ты вроде, сильно и не настаивал. Я когда из института вернулась, у тебя уже, говорят, и сын родился, а?

— Да, растет джигит. Скоро еще один будет, или дочка.

— Да ты что! Вот молодцы! Надо как-нибудь в гости зайти, на наследника твоего глянуть. Отец разрешит?

— Мы скоро отдельно жить будем. Я сейчас квартиру подыскиваю… А ты, я знаю, все здесь живешь. Как мама? Слышал, отец твой умер?

— Да… Мама болеет. После смерти папы у нее сердце часто прихватывает. А у нас же еще бабушка в Старых Промыслах живет. Обычно ее мама навещает. Но вчера слегла совсем. Пришлось мне ехать. Хотела пораньше вернуться, да трамваи опять встали.

— Да, — понимающе усмехнулся Аслан, — сейчас по вечерам только пожилым женщинам по улицам можно ходить и то небезопасно. Ну, пойдем, мы тебя проводим.

— Спасибо, не надо, вы же на службе, наверное? Вот же мой подъезд, рядом совсем. Хотя…ты постой, посмотри, пока дойду, мне так, конечно, спокойней будет.

— Ладно, не переживай, никуда наша служба не денется, пошли.

Парни проводили Людмилу до самых дверей. Открывая замок, она вновь ощутила неловкость: надо бы, по обычаю, в гости пригласить. Неважно, будет ли принято приглашение. Важно проявить уважение. А вдруг согласятся… В обнищавшей, холодной квартире, старшая хозяйка которой лежала, прикованная к постели, даже угостить друзей было нечем.

Аслан словно прочитал ее мысли и поддразнил:

— Ну вот, к нам в гости собираешься, а к себе не приглашаешь.

— Да нет, что вы, заходите ребята! Просто мы не готовились. Давно у нас никто не бывал…

— Да ладно, люди свои. Чайку горячего найдешь? Прохладно уже на улице.

— Мама, я не одна! Смотри, кто к нам пришел!

— Кто это нас, наконец, навестить решил? — раздался из комнаты твердый, звучный даже в болезни голос еще не старой учительницы.

— А по голосу угадаете, Наталья Николаевна? — весело откликнулся Аслан.

— Ой, Людмила, ты с мальчишками? — погодите секундочку, я тут приберу кое-что, да халат накину… Так кто же к нам пришел?…Аслан! Да тебя сейчас и в лицо-то узнать трудно. Был мальчишка, а стал — вон какой мужчина! Ну, проходи, проходи. Рассказывай, как живешь, пока Людмила хлопочет. Вы тоже не стесняйтесь, проходите, у нас гостей любят, жаль только приветить сейчас, как прежде, не получается, трудновато без хозяина, — голос Натальи Николаевны дрогнул слегка. Но справилась, улыбнулась.

Минут через двадцать Людмила внесла в комнату большой фарфоровый чайник с зеленым чаем и красивые, легкие пиалушки. Остатки былой роскоши, приберегаемые для особых случаев. Пока закипал чайник, она успела привести себя в порядок, переодеться, и теперь румянец, появившийся на ее щеках от свежего ноябрьского ветерка, постепенно вытеснялся легкой краской смущения. Аслан, с того момента, как она вошла в комнату, не отрывал от нее глаз, в глубине которых снова разгорались так запомнившиеся ей тяжелые огоньки сумасшедшей страсти. Тем не менее, разговор шел веселый, вспоминали школу, друзей.