Владимир Бирюк - Секретные операции ХХ века: Из истории спецслужб Страница 12

Риббентроп получил инструкцию о том, какие предпринять дипломатические шаги, чтобы убедить Данию и Норвегию капитулировать без боя, как только на их территории появятся немецкие войска, а также состряпать какое-нибудь оправдание очередной агрессии Гитлера.

Немецкие корабли и суда получили указания выдать себя за английские, а если потребуется, то даже идти под английскими флагами. В секретных приказах по частям и кораблям флота, участвовавшим в операции, были даны детальные указания по «введению в заблуждение противника и по маскировке во время вторжения в Норвегию».

«Секретно, особой важности. Поведение во время входа в гавань.

Все суда идут с погашенными огнями. Маскировку под английские корабли следует сохранять как можно дольше. На все запросы норвежских кораблей отвечать по-английски. В ответах выбирать что-либо вроде:

«Иду в Берген с кратким визитом. Враждебных намерений не имею».

…На запросы называться именами английских боевых кораблей:

«Кельн» — корабль Его Величества «Каир»;

«Кенигсберг» — корабль Его Величества «Калькутта»… и т. д.

Принять заранее меры, чтобы при необходимости можно было освещать развевающиеся английские флаги…

На приказ остановиться: «Пожалуйста, повторите последний сигнал»; «Невозможно понять ваш сигнал».

В случае предупредительного выстрела: «Прекратите огонь. Британский корабль. Добрый друг».

В случае запроса относительно назначения и цели: «Иду в Берген. Преследую немецкие пароходы».

Итак, 9 апреля 1940 г. в 5 ч 20 мин утра (а в Дании — 4 ч 20 мин), за час до рассвета, немецкие послы в Копенгагене и Осло подняли министров иностранных дел с постели ровно за 20 мин до начала операции «Везерюбунг».

Было заявлено, что рейх пришел на помощь Дании и Норвегии, чтобы защитить их от англо-французской оккупации. В меморандуме говорилось: «Правительство рейха ожидает, что датчане и норвежцы не окажут сопротивления. Любое сопротивление будет подавлено всеми возможными средствами и поэтому приведет лишь к совершенно бессмысленному кровопролитию».

Немецкие расчеты оказались верны только в отношении Дании: датчане приняли все требования, хотя и заявили протест.

Норвегия не сдалась: в 5 ч 52 мин, ровно через 32 мин после вручения ультиматума, Берлин получил ответ норвежского правительства: «Добровольно мы не подчинимся: сражение уже началось». Норвежский король Хокон VII, правительство и члены парламента призвали народ к сопротивлению. Сколь ни сложным казалось положение, они были полны решимости дать отпор агрессору. В сущности, в некоторых районах уже с появлением на рассвете немецких боевых кораблей началось сопротивление.

Датчане же уступили, поскольку их положение было безнадежно. Это государство не было приспособлено к обороне. Оно было слишком маленькое и слишком равнинное, и большая его часть — Ютландия — была открыта для танков Гитлера. Датчане оказались неспособными сражаться в таких условиях и не стали оказывать сопротивления. Военно-морской флот Дании не произвел ни единого выстрела ни со своих кораблей, ни с береговых батарей, когда немецкие транспорты с войсками проходили вблизи этих орудий, способных разнести их вдребезги. Только генерал Приор, главнокомандующий армией, один, высказался за сопротивление. Но король капитулировал…

Планы захвата Дании, построенные на внезапности и обмане, были разработаны с удивительной педантичностью. Генерал Курт Химер, начальник штаба оперативной группы, сформированной для захвата Дании, прибыл в Копенгаген 7 апреля поездом в гражданской одежде, чтобы лично провести в городе разведку в целях осуществления необходимых мер по швартовке транспорта «Ганзештадт Данциг» с войсками и техникой. Командир батальона также находился в Копенгагене и тоже в гражданской одежде. Он должен был набросать план порта, пристаней, пирсов. Поэтому нет ничего странного в том, что планы генерала и майора, командовавшего батальоном, были претворены в жизнь без сучка и задоринки.

Транспорт с войсками подошел к Копенгагену перед рассветом, проследовал мимо береговых батарей форта и датских патрульных кораблей и спокойно пришвартовался в центре города, всего в 50 метрах от цитадели, где размещался штаб датской армии и на некотором расстоянии от дворца Амалиенборг, постоянной резиденции короля.

Оба объекта были быстро захвачены единственным батальоном без какого-либо сопротивления. Около четырех лет, пока фортуна не отвернулась от нацистов, датский король и его народ почти не доставляли беспокойства немцам. Дания приобрела известность как «образцовый протекторат».

В Норвегии сопротивление, как уже говорилось, началось сразу, хотя, разумеется, не повсюду. В Нарвике начальник местного гарнизона полковник Конрад Сунд-ло сдался немцам без единого выстрела. Однако начальник военно-морских сил был человеком иного склада. При появлении десяти немецких эсминцев у входа в длинный фьорд норвежский броненосец береговой обороны «Эйдсвольд» (один из двух, находившихся в гавани) дал предупредительный выстрел и просигналил эсминцам, чтобы те сообщили, кто они и куда следуют.

В ответ капитан 1 ранга Фриц Бонте, командовавший немецкой 2-й флотилией эсминцев, послал к норвежскому кораблю офицера на катере с требованием сдаться. Когда норвежцы отвергли это требование, Бонте стремительно торпедировал «Эйдсвольд». Тогда открыл огонь второй норвежский броненосец береговой обороны «Норге», но и с ним немцы разделались очень быстро. Триста норвежских моряков погибли. К 8 ч Нарвик уже был захвачен и оккупирован двумя тысячами егерей под командованием бригадного генерала Эдуарда Дитля, баварца, закадычного друга Гитлера.

Тронхейм, расположенный в центре западного побережья Норвегии, был захвачен немцами с такой же легкостью, как и Нарвик. Береговые батареи огня по немецким военным кораблям, во главе которых шел тяжелый крейсер «Адмирал Хиппер», не открыли, и войска, находившиеся на борту крейсера и четырех эсминцев, без помех высадились на пирсе городской гавани.

Некоторые форты не сдавались в течение нескольких часов, а ближайший аэродром у Ваернеса сопротивлялся два дня, однако это не повлияло на захват удобной гавани, способной принимать самые крупные боевые корабли, а также подводные лодки. Здесь же находился важный пункт железной дороги, которая проходила через центральную часть Норвегии до Швеции.

Берген, второй по величине порт и город Норвегии, расположенный примерно в 300 милях от Тронхейма и связанный железной дорогой со столицей, оказал некоторое сопротивление. Огнем батарей у входа в гавань были сильно повреждены крейсер «Кенигсберг» и вспомогательное судно, однако с других кораблей войска благополучно высадились и к полудню овладели городом. Именно у Бергена потрясенные норвежцы впервые ощутили реальную помощь англичан. Рано утром 10 апреля 15 английских пикирующих бомбардировщиков 800-й и 803-й авиаэскадрилий, базировавшихся на Оркнейских островах, потопили крейсер «Кенигсберг». Это был первый в истории случай потопления крупного боевого корабля авиацией. За пределами гавани у англичан находилась мощная группировка в составе четырех крейсеров и семи эсминцев, которые могли разгромить более слабую немецкую группировку внутри гавани. Английские корабли уже собрались было войти в гавань, но получили из Адмиралтейства приказ об отмене атаки из-за риска напороться на мины или попасть под бомбовые удары с воздуха. К этому решению был причастен Черчилль, который позднее очень сожалел о нем.

Аэродром Сола возле Ставангера на юго-западном побережье не имел средств ПВО и оказался захвачен немецкими парашютистами. Это был крупнейший в Норвегии аэродром, в стратегическом отношении исключительно важный для люфтваффе, поскольку отсюда бомбардировщики могли действовать не только против английских кораблей возле норвежского побережья, но и против расположенных на севере Англии военно-морских баз.

Кристиансанн (порт на южном берегу) оказал немцам серьезное сопротивление: его береговые батареи дважды заставили отходить немецкий флот во главе с легким крейсером «Карлсруэ». Однако форты были быстро выведены из строя ударами немецкой авиации, и во второй половине дня порт был занят.

Легкий крейсер «Карлсруэ» в ночь на 10 апреля покинул гавань и был торпедирован английской подводной лодкой «Труант» и так сильно поврежден, что его пришлось затопить.

Тем не менее к полудню этого же дня пять крупнейших норвежских городов и портов и один крупный аэродром, расположенные на западном и южном побережье общей протяженностью 1500 миль от Скагеррака до Арктики, оказались в руках немцев.

Однако у Осло, который немцы расценивали как главный приз, их военная группировка и дипломатия столкнулись с неожиданными трудностями. Всю промозглую ночь на 9 апреля группа сотрудников немецкого посольства во главе с капитаном 1 ранга Шрайбером, военно-морским атташе, и случайно присоединившимся к ним послом доктором Брейером, пребывая в приподнятом настроении, провели в гавани столицы в ожидании подхода немецких боевых кораблей и транспорта с войсками. Помощник военно-морского атташе носился на моторной лодке по заливу, чтобы взять на себя роль лоцмана подошедшей армады во главе с «карманным» линкором «Лютцов» и совершенно новым тяжелым крейсером «Блюхер» — флагманом эскадры. Но прождали они напрасно. Крупные корабли так и не пришли. У входа в 50-мильный Ослофьорд их встретил норвежский миноносец и повредил легкий крейсер «Эмден».