Алон Гук - Мой Западный берег. Записки бойца израильского спецназа Страница 12

Спускаемся со всеми вниз, там для нас уже приготовлены столы с едой. Давимся пирожными, которые разложили наши девчонки, запиваем колой, хватаем еду руками. Вскоре набиваю пузо так, что уже не могу двигаться. Хочется завалиться спать прямо здесь, на земле.

Но нас уже ждут два автобуса. Один — для нашего взвода, другой — для всех остальных. Заходим туда, и Мояль кричит:

— Ботинки не снимать! Мне тоже с вами ехать! «Ага, непременно», — думаю я про себя и, усевшись, первым делом стаскиваю задубевшие ботинки. Носки от пота прилипли к ногам, и я с треском отдираю их. Приедем на базу — выкину их, да и ботинки уже пора менять. Вонь в автобусе стоит ужасающая, но мы настолько к ней привыкли, что уже не обращаем внимания. Вся усталость, накопившаяся за неделю, вдруг возвращается, и мы засыпаем уже метров через сто после того, как автобус трогается. Посреди дороги вдруг просыпаюсь, распахиваю рубашку и, увидев на груди два пятнышка засохшей крови, удовлетворенно засыпаю снова. Закончили. Долгие полтора года мы ждали этого дня.

Когда мы возвращаемся на базу, Мояль дает нам время привести себя в порядок, раздает пропуска, и нас выпускают в увольнение на целую неделю. Я надеваю выходную форму и прикрепляю к ней новый значок — теперь я настоящий боец.

12

Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город. Исчезли висячие мосты, соединяющие храм со страшной Антониевой башней, опустилась с неба бездна и залила крылатых богов над гипподромом, хасмонейский дворец с бойницами, базары, караван-сараи, переулки, пруды… Пропал Ершалаим — великий город, как будто не существовал на свете.

Я стоял на улице Кинг Джордж в Иерусалиме возле кофейни «Арома», и, как и все, кто кого-то ждет и у кого еще есть время, курил. Было жарко, впрочем, в это время года в Израиле всегда так. Опять же, армейская парадная форма делается из стопроцентной синтетики и абсолютно не добавляет прохлады.

Улица, на которой я стоял, была оживленной, машины ехали сплошным потоком, что тоже обычно для «святого города»; дороги здесь довольно узкие, вечный трафик. Я докурил, посмотрел на часы — пора бы ей уже быть.

Машина отделилась от сплошного потока и затормозила возле тротуара. Вот и она. Я открыл дверь:

— Привет, Орианна!

— Привет! Как дела?

Моя старая армейская знакомая в гражданских шмотках выглядела гораздо лучше, чем в форме. Но это, по-моему, характерно для каждой девчонки. Наша армейская форма просто отвратительно портит женскую фигуру. Мне кажется, что это сделали специально, чтобы у солдат не было лишних мыслей во время службы. Но, если честно, в армии о девчонках думаешь всегда.

— Ну, сколько я тебя не видела! Рассказывай, что нового!

— Да что нового? Армия, трахают понемногу, операция за операцией, тренировки и учения, ничего особо не меняется. Что у тебя?

— Нормально, получила сержанта, теперь ответственная за составление учебных программ для таких, как ты.

— Прикольно. Куда идем?

— Я знаю тут одно место, сейчас приедем.

Еще пару минут петляем по улицам белокаменного города. Старые дома, узкие улицы. У этого города очень большая история. Он помнит царя Давида, помнит римлян, помнит, как распяли Христа, помнит крестовые походы, власть Османской империи, и совсем недавно по меркам истории ушли отсюда британцы. Каждая культура насаждала свою архитектуру, свой стиль жизни. Все это оставило неизгладимый отпечаток на Иерусалиме.

Еще две минуты езды — и мы на месте. Через пятнадцать минут находим парковку и заходим в кафе «Тмоль Шилшом». Место действительно классное. Кафе и книжный магазин одновременно. Все стены заставлены стеллажами с книгами, а посередине стоят столики. Можно взять любую книжку и прямо тут почитать, а если понравится, то и купить. А официанты всегда принесут тебе что-нибудь выпить. В таком месте приятно сидеть, попивая чаек на травах или коктейль, почитывая книгу на каком-нибудь доступном тебе языке, и задумчиво курить. Или встречаться со старыми друзьями, как Орианна и я. Я взял капучино, она чай с мятой. Мы сидели и общались, что у кого, о старых знакомых, о загранице, и, конечно же, об армии. Только в Израиле парень с девушкой на свидании могут говорить об армии — причем часами.

Орианна не была красавицей, и она об этом знала. Но она была милой и обладала исключительным обаянием. Тем особым обаянием, которое заставляет мужчину забыть обо всех недостатках лица и тела и учащает биение нашего сердца. И об этом она тоже прекрасно знала.

— Алони, какие у тебя планы на вечер? Не хочу возвращаться домой, поехали куда-нибудь? — и она улыбнулась своей очаровательной улыбкой.

Ну и какие уже тут у меня могут быть планы?

— О'кей, поехали, только остановимся у киоска.

— Можно счет? — это проходящей мимо официантке. — Ты была в старом Яффо? — это уже Орианне.

О старый Яффо! Древний район Тель-Авива, известный как порт еще три тысячи лет назад.

Сколько раз я бывал на твоих улицах, каждый раз не переставая удивляться твоей красоте и этой волшебной обстановке. Сколько девушек приводил я на твои узкие улицы и скольким я рассказывал твою историю, наполовину правду, наполовину мой вымысел. Спасибо тебе, после романтики твоих домов, улиц, мастерских художников и скульпторов я никогда не получал отказов.

Но пока мы ехали по первой автомагистрали Иерусалим — Тель-Авив, потягивая «Айриш крим» бельгийского разлива, который я предусмотрительно купил по дороге. Мы шли за сотню, благо дорога была свободной, Орианна вела машину довольно уверенно, хотя я и не очень доверяю водителям-девушкам, и очень веселилась тому, что можно пить за рулем. Вечер, дорога, приятная беседа, милая девочка… Что еще можно желать солдату, истосковавшемуся по общению?

Яффо, этот чудный портовый городок, в эту ночь был как всегда великолепен. Мы бродили по извилистым узким улицам, смотрели на развалины с летучими мышами, прогулялись по парку, прошли по площади, где, по легенде, Наполеон сжег трупы своих солдат, умерших от чумы, чтобы зараза не распространилась дальше. Мы прошлись по улицам знаков Зодиака, и каждый нашел свою улицу и, прикоснувшись к табличке, загадал желание. Я каждый раз забываю старое желание, которое загадал в прошлый раз, и поэтому проверить, сбываются они или нет, нет никакой возможности.

Мы прошли по улицам с мастерскими художников, постояли у маленьких витрин с выставленными работами, и наконец спустились в порт. Там мы долго сидели, смотрели на море и слушали вечную музыку волн.

Так мы сидели на камнях в порту, допивали «Айриш крим» прямо из горлышка и вспоминали сказку о русалочке, которая могла бы жить, но из-за своей любви предпочла броситься на скалы. Я уверен, что она сделала это в каком-нибудь романтическом месте вроде этого.

Дорога домой была быстрой, ночью нет пробок, да и мой дом не так уж и далеко от Тель-Авива. Когда мы подъехали к нему, я предложил сакраментальное:

— Поднимешься ко мне выпить кофе? Ехать далеко, а ты уже засыпаешь.

— Ладно, пойдем, — Орианна улыбнулась и припарковала машину.

Я сварил кофе, и мы пили его, сидя на моем диване.

— У меня был сегодня замечательный день, просто супер, — она улыбнулась, положа руку мне на колено.

— Да, в Яффо действительно хорошо, — я встал, чтобы включить музыку, а когда обернулся, она стремительно обняла меня, прижалась к моему телу и прошептала:

— Ну, иди же ко мне!

Я обнял ее в ответ и поцеловал. Хорошее продолжение хорошего дня. Спасибо, старый Яффо.

13

Я всегда верил в то, что хороший командир — это прежде всего хороший человек.

Закончился короткий недельный отпуск, и по возвращении из увольнения нас ожидают новости и перемены в жизни. Первое — это то, что мы присоединяемся к Первому взводу. Мы больше не тренировочный взвод, теперь мы вместе со старослужащим набором составляем одну боевую единицу. Всего в нашем подразделении два боевых взвода, каждый из которых составляется из двух призывов. Конечно же, в этом есть свои минусы, так как лучшие должности, оружие и комнаты у старослужащих по праву старшинства, но при этом они всегда могут дать совет и подсказать, что и как делать на операциях, помочь и словом, и делом. Ведь с официальным завершением обучения твои знания отнюдь не полные. Одно дело — тренировки, и совсем другое — настоящая операция.

Грустная новость — это то, что Мояль уже не будет нашим командиром. С изменением нашего статуса у нас меняется и командир. Мояль, конечно же, никуда не уходит, он остается в подразделении и получает новый взвод, но это совсем не то же самое. Конечно же, отношения с ним остаются самыми лучшими, но одно дело, когда он все время находится вместе со взводом, и совсем другое, когда видишь его только во время отдыха.