Владимир Коротких - Черная заря Страница 12

— Туннель, — сказал водитель и снова, как в прошлый раз, покинув кабину, прошелся вокруг машины. Потом, приоткрыв дверцу, сказал: — Можно покурить, встречную пропускаем.

Пассажиры выбрались из кабины. Впереди в скале виднелся въезд в туннель. Из его темного жерла начали неестественно быстро для этих условий выезжать грузовики с зажженными фарами. Андрей удивленно воскликнул:

— Они что, с реактивными двигателями? Как прут-то?!

Стоявший рядом водитель сказал:

— Они уже на спуск пошли. Вы не смотрите, что место ровное. Спуск начинается в туннеле, незаметно для глаза. Кто из водителей первый раз едет, того всегда предупреждают. Потому что едешь вроде бы по ровному, а машину вдруг ни с того ни с сего начинает жутко вперед нести, так можно растеряться и в другую въехать. Авария в этом многокилометровом туннеле — смерть. Позадыхаемся от выхлопных газов. Случай уже был, вот и пускают по очереди, чтобы встречных не было.

Вскоре послышалась команда: «По машинам!»

Дорогу в туннеле освещали фонари. Трасса действительно пролегала в горизонтальной плоскости, что, впрочем, ничуть не сказывалось в лучшую сторону на тяге двигателя, который по-прежнему издавал унылый истошный вой.

— Скоро начнем спускаться. Вон два ярких фонаря друг против друга! — указал вперед рукой Недобежкин.

— Та-а-ак! Понеслась ласточка! Понеслась! — воскликнул водитель, бросив на мгновение руль, быстро потерев ладони. — Теперь порядок! Ща попрем! Теперь дай дорогу! А лучше тормоза!

«КамАЗ» и остальные машины резко прибавили прыти и понеслись по туннелю, который при таком движении скоро закончился. Выскочив на свет, машины устремились вниз по серпантину так же круто, как и поднимались. Теперь скалы уводили дорогу ближе к недрам, постепенно загораживая небо и возвращая жару. Через пару часов они снова ехали между гор по более или менее сносной дороге.

Настроение у них было хорошим, все-таки самая тяжелая часть пути пройдена без происшествий. Перевал Саланг остался там, далеко наверху, в небе, а они уже давно катили понизу, и от этого им было приятно и весело. Снова вдоль дороги изредка стали появляться селения, поля и пастбища. Полей было мало, и располагались они на неровных склонах гор и террасах. Коровы, в отличие от европейских упитанных круглобоких буренок, были малорослые и костлявые, как будто их готовили не для дойки, а для бегов. На короткой остановке в одном из селений к машине подбежали афганцы и стали предлагать водителю сделку, показывая ему бутылку со спиртным и крича:

— Дай тущенка, риба, бензин!

— Нету! Нету! — отмахивался водитель.

Продавец убежал к следующей машине, а на его место подбежал другой. У него в руке был двухкассетный магнитофон «Сони». Требовал он того же самого. Водитель закрыл стекло. Потом, глядя на бегающих вокруг машин афганцев, сказал:

— На обратном пути, может, консервы на маленький радиоприемник сменяю. У меня их скопилось несколько банок. Угребла уже эта килька в томате. Как в рейс — на тебе килечку в томате да тушенку свиную. Тушенка на жаре расплавится — жрать не станешь, а килька уже второй месяц не переводится. Как будто вся страна в нашу пользу от кильки в томате отказалась. Лучше бы от колбасы отказалась!

— Или, например, от сала с луком! — засмеялся Недобежкин.

Водитель опустил стекло, подозвал афганца с магнитофоном и на пальцах ему объяснил, что ему нужен приемник, но на обратном пути, через пару дней. Тот закивал и вскоре принес маленький радиоприемник для показа. Водитель поторговался и кивнул. Афганец с приемником ушел.

— Во! Через пару дней буду музыку слушать, — довольно сказал водитель.

— А вас тут за торговлю командиры разве не гоняют? — спросил Андрей.

— Гоняют. А как же! Но они тоже люди и тоже с нами в рейсах кильку жрут. Поэтому, если у кого, скажем, приемник или вместо сухарей лепешка хлеба появится, не возражают, — ответил водитель, трогая машину с места.

Через час с небольшим впереди между гор показались крупные войсковые расположения, склады, техника, стоявшая рядами, много бронепостов и личного состава. На столбе у обочины красовался кусок фанеры с надписью, нанесенной красной краской, «Пули-Хумри».

Недобежкин радостно заерзал на сиденье и заорал, показывая пальцем в сторону стоявшей техники:

— Вон моя авторота! Видите?! Вон, «КамАЗы» стоят у пригорка!

Для него дорога закончилась. Колонна вновь стала на обочину.

— Заправляться будем. Обычно с полчаса, — прокомментировал водитель.

Они вышли из машины. Недобежкин сдвинул панаму на затылок, примял сапоги в гармошечку и посмотрел на Андрея:

— Ну, товарищ старший лейтенант! До свидания! Спасибо вам!

— За что мне? Это тебе, брат, спасибо, что надоумил поехать, а то торчал бы я там неизвестно сколько.

— Нет, если бы вы не согласились, я один не рванул бы. Даже вдвоем с кем из солдат не решился бы. На первом же посту могли придраться, куда, мол, это я, такой хороший, нацелился? А с офицером — свободно! Даже документов не спрашивали! Так что я в долгу!

— Ладно, — Андрей крепко пожал ему руку. — Давай, Толик! Хорошо тебе дослужить!

Недобежкин быстро, почти бегом, пошел в часть. Недалеко отойдя, он повернулся, сорвал с головы панаму и помахал Андрею. Потом остановил едущий в направлении части грузовик, запрыгнул на подножку и покатил, окутываясь густой желто-рыжей пылью.

Вдоль колонны ездил автозаправщик и заполнял баки горючим. Стоял полдень. Ехать оставалось около сотни километров.

Колонна уменьшилась в численности примерно в два раза и составляла десятка полтора грузовиков с двумя бэтээрами. Часть машин осталась в Пули-Хумри.

Свернув на перекрестке вправо, машины взяли направление на Кундуз. Ехали довольно быстро. Дорога петляла между гор без особенно крутых подъемов.

— Часа через два будем в Кундузе, — без вопроса сказал водитель. Он, в отличие от Недобежкина, не отличался словоохотливостью и большей частью молчал, что нисколько не огорчало Андрея, позволяя ему спокойно разглядывать пейзаж.

Справа дорогу прижимали скалы, а слева по ходу движения началась пропасть с протекавшей по ее дну рекой. С высоты открылась прекрасная панорама небольшой равнины. Андрей, ранее проживавший и служивший в условиях равнинной местности, испытывал искреннее восхищение от частой смены и красоты ландшафта. Потом пропасть по левой стороне перешла в пологие холмы с густой растительностью у дороги. Вдали, в нескольких километрах, показалось большое селение, утопающее в зелени садов. Далеко за поворотом из-за горы вверх поднимался черный столб дыма. Андрею показалось, что в селении горит дом. Подъехав ближе, колонна снова резко замедлила скорость. Когда они приблизились к месту пожара, стало понятно, что дым идет от дороги.

Скоро им встретилась стоявшая колонна, которая следовала во встречном направлении. В голове колонны стоял БТР, развернувший башню с пулеметами в сторону гор. За его бортом и по краю дороги заняли позицию несколько солдат из экипажа, направив автоматы в сторону густых придорожных кустов. Справа на холме тоже залегли солдаты.

Следовавший впереди их колонны БТР, поравнявшись с встречным, тоже остановился. Из люка показался офицер в шлемофоне, о чем-то поговорил с офицером, который сидел на броне стоявшего бэтээра, и машины снова медленно двинулись дальше.

Проехав немного вдоль встречной колонны, они увидели на дороге грузовик «ЗИЛ» с остатками лобового стекла. Его крыша, капот и водительская дверца имели многочисленные пулевые отверстия. В кабине было пусто. Через открытую дверцу кабины виднелось окровавленное водительское сиденье с вывернувшимся поролоном из-под треснувшей от пуль обивки. Кровь с пола кабины стекла на подножку и, перемешавшись с грязью, засыхала на жаре. Двое солдат быстро прицепляли машину на буксир к впереди стоящему грузовику.

Водитель, не отрывая глаз от дороги, сказал:

— Обстреляли, суки, — и, указав пальцем вперед, в сторону селения, продолжил: — Это Баглан — большой кишлак. Здесь часто обстреливают. «Зеленка» вокруг, — он кивнул на заросли вдоль дороги. — Удобная позиция для засады — одни с горы, а другие из зеленки. Куда денешься?!

Дальше, в самом конце колонны, они увидели развернутый по диагонали догорающий грузовик с бесформенной, разорванной в куски грудой железа вместо кабины и торчащим из нее искореженным мотором. Он стоял в луже полыхающего бензина, выброшенного взрывом из топливного бака. Его никто не тушил. Последний БТР сопровождения подъехал к нему и со скрежетом начал сталкивать его носом в дорожный кювет. Охваченный пламенем грузовик, казалось, из последних сил цеплялся за дорогу колесными барабанами, на которых уже почти сгорели покрышки, изгибаясь остовом раскаленной рамы, противясь своей металлоломной участи.