Кен Фоллетт - Полет шершня Страница 13

В зале находились только две женщины: молодая мать с двумя детьми и прекрасно одетая седая дама.

«Седая вполне может оказаться контрабандисткой, – подумал Петер. – Респектабельная внешность удобна как маскировка».

Трое пассажиров были в немецкой военной форме. Петер сверился со списком: интересующего его немца звали полковник фон Шварцкопф. Лишь один из военных был в звании полковника. Но не очень верилось, что немецкий офицер, да еще в таком чине, возьмется тайком перевозить через границу подпольную датскую газетенку.

Остальные мужчины выглядели в точности как Флемминг: костюм с галстуком, шляпы на коленях. С усилием изобразив на физиономии скуку и вынужденное терпение, словно он тоже дожидается посадки в самолет, Петер наблюдал за присутствующими, чтобы не упустить примет волнения, предчувствия приближающейся проверки. Кое-кто из пассажиров в самом деле заметно нервничал, но это могло объясняться обычным страхом перед полетом. Главное, чтобы никто не попытался выбросить пакет или спрятать бумаги здесь, в зале.

Появился Варде, сияя улыбкой так, словно встреча с Петером доставила ему радость.

– Все четыре пассажира зарегистрированы, – доложил он.

– Отлично. – Пора начинать. – Скажите им, что «Люфтганза» в порядке особой любезности предлагает некую услугу, и пригласите в свой кабинет. Я приду следом.

Варде, кивнув, направился к стойке «Люфтганзы». Пока он обращался к путешествующим в Стокгольм с просьбой пройти за ним, Петер по таксофону дозвонился Тильде и сообщил, что все готово к проверке. Они направились в кабинет Варде: тот во главе маленькой процессии, Петер – в ее хвосте.

Когда все собрались в кабинете, Петер открылся им, кто он такой. Показал свой полицейский значок немцу-полковнику.

– Я действую согласно распоряжениям генерала Брауна, – сообщил он, чтобы погасить зреющую вспышку протеста. – Он на пути сюда. Когда прибудет, все объяснит.

Полковник, ни слова не сказав, с недовольным видом уселся. Седовласая дама и два коммерсанта-датчанина последовали его примеру. Петер прислонился к стене, выискивая в их поведении признаки виноватости. У каждого в руках что-то есть: у дамы – вместительная сумка, у офицера – тощий портфель с документами, у коммерсантов – портфели потолще. Чертова газетка легко поместится где угодно.

– По чашечке кофе, чтобы скрасить ожидание? – жизнерадостно предложил Варде.

Петер взглянул на часы. Самолет из Берлина вот-вот сядет. Перевел взгляд на окно: действительно, трехмоторный «Юнкерс Ju-52» заходил на посадку.

«Уродливая машина, – подумал Петер, – поверхность рифленая, как шиферная крыша сарая, а третий пропеллер, который торчит из носу, похож на свиной пятачок».

Однако приближался он на скорости, удивительно малой для такого тяжелого самолета, и в целом эффект производил величественный. Вот он коснулся земли и покатил к аэровокзалу. Открылся люк, члены экипажа выбросили на поле тормозные колодки подложить под колеса, чтобы самолет во время стоянки не укатило куда-нибудь ветром.

Пока пассажиры пили эрзац-кофе за счет аэропорта, прибыли Браун и Юэль, а с ними четыре агента, которых назначил Петер.

Флемминг внимательно наблюдал, как его подчиненные просмотрели содержимое дамской сумки и портфелей мужчин.

«Вполне логично, если газетка находится именно там, – думал он. – Предатель может заявить, что взял ее почитать в дорогу… хотя вряд ли ему это поможет».

Однако ничего криминального в ручной клади не оказалось.

Чтобы обыскать седую даму, Тильде увела ее в соседнюю комнату, а трое мужчин, не выходя, сняли с себя верхнюю одежду. Браун сверху вниз охлопал полковника, сержант Конрад – датчан. Никаких результатов.

Петер немного скис, но сказал себе, что контрабанда скорее всего находится в основном багаже.

Пассажирам позволили вернуться в зал ожидания, но на борт попросили не подниматься. Их багаж рядком стоял на бетонированной площадке перед аэровокзалом: два новых на вид чемодана из крокодиловой кожи, принадлежащих, несомненно, седой даме, вещевой мешок (вероятно, полковника), коричневый кожаный чемодан и еще один дешевый чемодан, фибровый.

Петер смотрел на них, уверенный, что где-то там «Положение дел» непременно найдется.

Бент Конрад принес ключи, которые предоставили ему пассажиры.

– Бьюсь об заклад, что это старуха, – обращаясь к Петеру, тихо пробормотал Бент. – Мне вообще кажется, она еврейка.

– Ладно, начинай, – велел Петер.

Конрад пооткрывал все чемоданы, и Петер принялся в них рыться. Юэль и Браун стояли у него над душой, и множество народу наблюдало за обыском, толпясь у окон в зале ожидания. Петер воображал тот триумфальный момент, когда выхватит газету из чемодана и, выставив на всеобщее обозрение, помашет ею над головой.

Чемоданы из крокодиловой кожи были забиты дорогими старомодными тряпками, которые он вытряхнул на землю. Вещмешок содержал в себе бритвенный прибор, смену белья и идеально выглаженную форменную рубашку. В коричневом чемодане коммерсанта, помимо одежды, обнаружились документы, и Петер внимательно их просмотрел. Но газеты там не было, как и вообще чего-либо подозрительного.

Дешевый фибровый чемодан он оставил напоследок, рассудив, что из всех четверых не слишком процветающий коммерсант скорее всего подастся в шпионы.

Чемодан оказался полупустым. Белая мужская сорочка и черный галстук подтверждали слова владельца, что он едет на похороны. Кроме того, там лежала сильно потрепанная Библия. А газет – нет, не было.

Флемминг в отчаянии подумал, что, похоже, страхи его оправдались и день для облавы выбран не тот.

«Надо же было повестись на провокацию и начать действовать без предварительной подготовки! Нет, надо держать себя в руках. Дело еще не кончено».

Достав из кармана перочинный нож, он поддел острием подкладку дорогого чемодана и прорвал наискось белый шелк, да с такой неожиданной яростью, что Юэль за спиной тихо ахнул от изумления. Петер просунул руку в разрез, поводил ладонью. К сожалению, ничего.

Такую же операцию, и с тем же успехом, он произвел с кожаным чемоданом коммерсанта. В фибровом подкладки не было, и вообще он был такого устройства, что непонятно, где там можно сделать тайник.

С горящим от отчаяния и смущения лицом он вспорол по шву кожаное дно холщового вещмешка полковника и прощупал все там. Тоже ничего.

Подняв глаза, Петер увидел, что Браун, Юэль и остальные уставились на него с удивлением и даже, чуточку, страхом. Он понял, что ведет себя как сумасшедший.

«Ну и пожалуйста», – подумал Петер.

– Возможно, ваша информация была неверна, Флемминг, – вяло проговорил Юэль.

«То-то ты был бы рад, – мстительно подумал Петер. – Но я еще не закончил».

Он заметил Варде, который наблюдал это действо из окна зала ожидания, и поманил его. Тот явился с неизменной улыбкой. Но улыбка приувяла, когда он увидел, что сталось с чемоданами пассажиров.

– Где мешок с почтой? – спросил Петер.

– В багажном отделении.

– Ну и чего вы ждете? Несите его сюда, болван!

Варде ушел. Петер, с отвращением махнув рукой на устроенный им разор, велел своим подчиненным «избавиться от этого хлама».

Дреслер и Эллегард кое-как распихали вещи по чемоданам. Пришел носильщик с тележкой, чтобы доставить багаж к «юнкерсу».

– Постойте! – воскликнул Петер, когда тот взялся за ручку тележки. – Обыщите его, сержант.

Конрад обыскал и ничего не нашел.

Варде притащил почтовый мешок, Флемминг вытряхнул из него письма. Каждое было помечено печатью цензора. Из всех только два конверта были достаточного размера, чтобы внутри поместилась газета, один белый, другой коричневый. Петер вскрыл белый. Там оказалось шесть копий какого-то юридического документа, вроде бы контракта. В коричневом лежал каталог Копенгагенского завода стекольных изделий. Петер, не в силах больше терпеть, громко выругался.

Тут подвезли для осмотра столик на колесах, на котором стоял поднос с бутербродами и несколько кофейников. Это была его последняя надежда. Один за другим он открывал кофейники, заглядывал внутрь, выливал кофе на землю. Юэль пробормотал, что это лишнее, но Петер находился в таком состоянии, что предпочел не услышать. Сорвав с бутербродов льняные салфетки, перебрал и бутерброды. К его ужасу, ничего постороннего среди них не нашлось. Вне себя, отчаянно надеясь обнаружить газету под бутербродами, схватив поднос, он сбросил бутерброды на землю, но под ними оказалась только еще одна льняная салфетка.

Понимание, каким унижением обернется эта неудача, заводило его все сильней.

– Начинайте заправку, – распорядился он. – Под моим наблюдением.

К «юнкерсу» подогнали бензовоз. Полицейские, затушив сигареты, смотрели, как закачивают авиационный керосин в крылья самолета. С мыслью, что все впустую, Петер, окостенев лицом, упорно стоял на своем, потому что просто не мог придумать, что еще сделать. В прямоугольных окнах самолета виднелись лица пассажиров, без сомнения, любопытствующих, отчего это немецкому генералу в компании шести штатских вздумалось полюбоваться на дозаправку.