Павел Шафаренко - Мы все были солдатами Страница 13

ГЛАВА ШЕСТАЯ

НА ПЛАЦДАРМЕ

Воронежский фронт. 6 августа 1942 года. Рассвет. Пустынны улицы станицы 1-е Сторожевое. В садах не шелохнется лист. Дремлет Дон, чуть прикрытый дымкой тумана. Ближе к берегу просматриваются замаскированные вражеские траншеи и дзоты. На нашей стороне, в зарослях камыша, у плотов и лодок, в готовности к форсированию реки, первый эшелон 78-го полка. Невдалеке — во втором эшелоне — третий батальон.

В траншее у кустарника стоит группа гвардейцев 1-го взвода 8-й стрелковой роты.

— До чего же здесь места красивые, не оторвешься, — говорит самый молодой боец взвода Петя Шкодин. — Останусь жив, после победы приеду в здешний колхоз и скажу председателю: «Отсюда я в августе 1942 года Гитлера гнал и с той поры не могу ваши края забыть. Принимай, председатель, гвардии красноармейца Шкодина Петра Тихоновича на постоянное место жительства». Председатель посмотрит на меня: парень хоть куда — молодой, красивый, вся грудь в медалях, — и скажет: «Со всем нашим удовольствием, Петр Тихонович!»

— Не о том ты, Петро, думаешь сейчас, — подходя ближе и глядя па часы, говорит помкомвзвода Болтушкин. — Главное, если окажешься в воде, не бросай оружие. На ту сторону и вплавь доберешься, а без оружия что будешь делать? Голыми руками фашиста не возьмешь…

Начинается артподготовка. На плотах, лодках, дубках, бочках, ведя на плаву огонь по противнику, гвардейцы устремились к правому берегу Дона. На корме одной из лодок — командир 2-го батальона старший лейтенант Г. Л. Релин. С ним радист с радиостанцией и два бойца на парных веслах. С визгом летят пули, река кипит от разрывов снарядов и мин. Видны перевернутые лодки и плоты, оглушенная рыба. Не бросая оружия, воины плывут к берегу.

Как на крыльях, обгоняя всех, несется лодка комбата, вот она уже на середине реки. Поднявшись во весь свой громадный рост, что-то кричит Релин, показывая автоматом на правый берег. Кажется, что там, под кручей, в дыму и пыли возникают контуры концлагеря. За колючей проволокой силуэты людей — мужчин, женщин, детей.

— Смотрите! — кричит Болтушкин. — Это же комбат-два Релин! Вот герой. Весь батальон прямо рвется за ним. Не дай бог, убьют…

Видно, как Релин сходу выскакивает на землю. Оглядывается. К берегу несутся плоты и лодки. Прямо в воду прыгают с них бойцы и устремляются вперед…

…Первый день на Сторожевском плацдарме тихо. Только изредка слышен разрыв мины или снаряда, треск пулеметной очереди. Полдень, очень жарко. Вместе с адъютантом И. Г. Козырем и радистом мы едем в открытой машине, направляясь в 81-й полк. В памяти возник рассвет 6 августа. С началом форсирования наш правый сосед — 53-й УР[1] — был отброшен на исходное положение. Мои худшие опасения подтвердились.

Укрепленные районы предназначались для обороны. Это были соединения типа бригад, основу которых составляли артиллерийско-пулеметные батальоны. Форсировать Дон в зоне такого мощного опорного пункта, как Сторожевое, 53-у УРу оказалось не по силам. И сразу создалась критическая обстановка… Теперь все это уже позади…

Проезжаем мимо похоронной команды, собирающей вражеские трупы к общей могиле. Люди работают в противогазах. На полевой дороге то и дело попадаются воронки от бомб, снарядов и мин. Кругом неубранные, вытоптанные поля, покореженные, обгоревшие деревья. В голове пронеслось сравнение со стихийным бедствием и сразу исчезло. Чтобы взорвать и сжечь этот цветущий уголок России, убить и искалечить столько людей, фашисты использовали многое из того, над чем трудился созидательный ум ряда поколений во всем мире…

— Завоеватели! — говорит Иван Григорьевич, — даже по три метра земли не получили…

— Они сражались за «новый порядок», в котором собирались стать господами… А за это надо платить…

Из-за горизонта на небольшой высоте появляется звено «юнкерсов». Над ними высоко в небе барражирует пара «мессеров».

— Что-то важное разведали, идут бомбить с прикрытием… Уж не командный ли пункт нашей армии?

Мы подвернули под дерево и стали наблюдать за самолетами. Они развертываются над лесом западнее села Титчихи. Там возникают столбы дыма, доносится гул разрывов бомб.

— Поехали! Бомбят командный пункт дивизии.

Мы едем на большой скорости.

Только вчера, по распоряжению штаба армии, маскировка нашего командного пункта проверялась с воздуха. Замечаний не было. Может, диверсанты просочились и навели, но кто скажет об этом?.. А рассчитываться надо нам…

На КП нас встречает начальник штаба И. А. Данилович.

— Двое убитых и пять раненых. Надо немедленно уходить. Налет могут повторить.

Штабы для обеих сторон являлись важной целью. Чтобы нарушить управление войсками, на уничтожение командных и наблюдательных пунктов нацеливались диверсионные группы, авиация и артиллерия. Сейчас, когда захват плацдарма уже завершился, во вражеской попытке покончить с нашим командным пунктом усматривалось еще и что-то личное. Так, поверженный в рукопашной схватке враг, очнувшись, хватается за оружие, чтобы сделать последний выстрел…

…Кто из ветеранов Великой Отечественной войны не помнит приказа народного комиссара обороны № 227? Он прозвучал как набат. Было такое чувство, будто словами приказа «Ни шагу назад» с нами говорит сама Родина.

9 сентября. Полдень. На Сторожевском плацдарме не стихают бои. Кажется, что, несмотря на многократное превосходство в силах и средствах, гитлеровцы стремятся передушить нас вручную.

Я веду наблюдение за ходом боя на высоте 187,7. Грозной крепостью нависает она над всем плацдармом. Рядом стоит дивизионный разведчик майор И. И. Попов. Неожиданно он резко поворачивается ко мне:

— Товарищ полковник! Фашисты наступают из Сторожевого к лесу…

Смотрю в бинокль. Справа не менее двух полков гитлеровцев и хортистов, развернувшись в цепи, наносят удар под основание плацдарма. Их поддерживает артиллерия. Впереди, ведя огонь с ходу, движется около тридцати танков. Отстреливаясь, медленно отходят небольшие подразделения наших бойцов. С ними один танк КВ. Маневрируя и ведя огонь с ходу и коротких остановок, пытается он сделать невозможное. С опушки леса ведут беглый огонь несколько наших полковых и батальонных орудий.

— Гитлеровцев надо задержать!

— Уже дал команду открыть подвижный заградительный огонь всей группой! — докладывает только назначенный командующим артиллерией дивизии полковник Ф. И. Соловьев.

— Начальник штаба! Дайте сигнал — учебный батальон, противотанковый дивизион и пульроту пулеметного батальона на рубеж № 3. Роту танков на опушку леса!

— Понял! — отвечает Данилович.

В воздух летит зеленая ракета.

— Товарищ Соловьев! Прикройте выход резерва на рубеж № 3.

— Есть!

— Все трудности, комиссар, у нас еще впереди, а приходится вводить дивизионный резерв. Нам не из чего выбирать. Если не остановим врага перед лесом, существование плацдарма окажется под угрозой.

— Это верно… — кивает Бобров и смотрит в стереотрубу. В бинокль становится видно, как возникает стена разрывов снарядов перед наступающими танками врага. На отсечную позицию у опушки леса выходит резерв. Развернувшись с ходу в цепь, курсанты занимают траншеи. Слаженно, как на учениях, занимают позиции орудия противотанкового дивизиона. Машины сразу уходят в лес. С пулеметами на катках бежит пулеметная рота.

И вот уже по вражеским машинам открыли огонь восемь орудий дивизиона. Несколько танков загорелось и подбито, во остальные идут вперед. Уже ясно различаются за ними развернутые роты гитлеровцев. С флангов открывают по ним огонь шесть станковых пулеметов. Цепи ломаются и залегают. Потом опять поднимаются и идут за танками. От огня снайперов падают вражеские офицеры. С предельным напряжением ведут огонь артиллеристы противотанкового дивизиона. Один за другим останавливаются танки фашистов, их обгоняет пехота. Курсанты ведут по ней залповый огонь. Раздается одновременный взрыв гранат. Гитлеровцы залегают.

Сквозь деревья просматриваются несущиеся к опушке леса четыре танка КВ. Они с ходу занимают подготовленные позиции. Стволы пушек направляются на цели.

Над полем боя появляется наша авиация. С ревом атакуют врагов штурмовики. И вот уже пятятся, ищут укрытий танки с белыми крестами на бортах. Вражеская пехота отходит за них и начинает откатываться к Сторожевому.

Из груди вырвался вздох облегчения.

— Майор Сергеев! Доложите вашему комдиву: 25-я гвардейская дивизия благодарит 291-ю штурмовую авиадивизию и ее командира полковника Витрука за отличную боевую работу!

— Есть! — с подъемом отвечает майор и бежит к рации.

Еще много дней шли тяжелые бои за плацдарм. В условиях быстро меняющейся обстановки, превосходства врага в силах и средствах, неустойчивость позиций в батальоне или даже роте на главном направлении могла повлечь за собой катастрофические последствия. Этим подразделениям мы уделяли особое внимание. Именно здесь в ходе боя работали наши политотдельцы. Они поддерживали стойкость гвардейцев, вконец измотанных за время не прекращавшихся ни днем, ни ночью боев.