Андрей Геращенко - Учебка. Армейский роман. Страница 13

— Что же это нога у тебя такая маленькая? — спросил прапорщик.

Игорь пожал плечами.

— Ничего, пока в своей обуви походи, а потом мы тебе найдем. На вот, пока портянки возьми.

До этого Тищенко видел портянки всего пару раз за всю жизнь — у отца, который одевал как-то сапоги для работы в колхозе, и поэтому с интересом посмотрел на два новых куска чуть желтоватого, мягкого материала. Вместе с портянками Игорю выдали новые синие трусы и новую белую малку. Неприятным сюрпризом оказалось отсутствие на складе пилоток — их обещали выдать позже.

— Одевайтесь, а свою одежду бросайте в кучу возле ворот, а обувь — в другую, но тоже рядом, — скомандовал Николаев.

Все принялись переодеваться.

До армии Игорь много слышал о том, что перед переодеванием новобранцев ведут в баню, но бани так и не было. Одевшись в «хэбэ», Тищенко бросил свою одежду в общую кучу. К куче неизвестно откуда подошел какой-то человек лет сорока, одетый по гражданке и принялся копаться в тряпье. Понравившееся он вытаскивал и складывал отдельно. В этой «спецкуче» оказался и свитер Тищенко. Там могли оказаться и его штаны, но сломанный замок обрек их на гибель. После этого новобранцам предложили выбросить все «лишнее» из пакетов, сдать все ножи, вилки, ложки и строиться.

По дороге в казарму Игорь испытывал неудобства из-за того, что злосчастный пакет с вещами разорвался и, то мыльница, то паста норовили выскользнуть из дырки. Но, в конце концов, путь был благополучно завершен. Пакеты, вернее то, что от них осталось, сложили в комнате со странным и непонятным названием «каптерка».

Едва вернулись в казарму, Николаев приказал всем строиться на обед. Из казармы вышел плотно сложенный, высокий старший сержант и, сформировав из аморфной массы новоиспеченных солдат колонну по четыре, повёл строй в столовую. Из-за отсутствия пилоток строй сильно напоминал шествие уголовников.

Столовая оказалась длинным одноэтажным зданием с треугольной крышей. Внутри она оказалась мрачным помещением с каменным полом и длинными рядами неокрашенных деревянных столов с такими же скамьями. На столах стояли какие-то дымящиеся кастрюли, тускло отсвечивающие металлическим блеском и такие же чайники. Рядом с кастрюлями стояли ряды кружек и столбики алюминиевых мисок.

После посещения столовой Тищенко узнал, что в армии садиться за стол нужно по команде, по команде начинать есть и по команде вставать и выходить.

После обеда всех новобранцев разделили на три группы — по числу рот. Игорь попал во вторую роту, располагавшуюся на втором этаже казармы. Третья была этажом выше, а первая — ниже. Половина этажа уже была занята, так что вновь прибывших разместили в трёх свободных отсеках, имевших морское название «кубрики».

Игорь сидел на массивной серой табуретке с дыркой посередине и разглядывал казарму. Из крайнего кубрика вышел по пояс голый, лысый (точнее — с «короткой стрижкой») солдат, натянул на себя голубую майку и, болтая поясным ремнём, стал лениво прохаживаться по казарме, с насмешкой глядя на молодых солдат. Остановившись возле ряда, где сидел Тищенко, он вдруг дико завопил и ударил пряжкой ремня по колонне, подпиравшей потолок, да так, что из неё во все стороны полетели щепки. Как и все остальные, Тищенко вздрогнул от неожиданности.

— Га-га-га-га! — захохотал солдат и, подмигнув Игорю, пошёл дальше.

То же он проделал и в следующем кубрике. Его бритая, с какой-то странной красной полосой голова не внушала никакого доверия. А с учётом того, что перед отправкой в часть призывникам рассказывают множество ужасающих историй (не всегда правдивых), станет понятно, что этот солдат Игорю совершенно не понравился, и Тищенко с некоторой внутренней тревогой проводил взглядом «путника». Одной из самых частых историй, рассказываемых призывникам, был рассказ о том, что у всех вновь прибывших «деды» отбирают деньги и часы, а кто не отдаёт — зверски избивают и отбирают силой. Относительно часов Игорь был совершенно спокоен — он предусмотрительно оставил их дома, а вот четыре новенькие «десятки» не внушали никакой уверенности в том, что в ближайшее время не покинут своего владельца. Но пока никто никого не избивал, и эти опасения мало-помалу отошли на задний план. Вскоре в кубрик зашёл среднего роста худощавый сержант. Оглядев солдат, он первым делом заметил:

— Когда входит сержант, надо вставать. Всем ясно?

— Ясно.

— Понятно.

— Солдат должен отвечать «так точно». Ясно?

— Так точно! — дружно ответили новобранцы.

— Не вижу, чтобы было ясно. Ясно?

Только тут солдаты поняли, что от них хотят и, медленно, по одному поднялись.

— М-да… Что-то тяжело встаём! Ничего — научим. Вы пока что будете в третьем взводе. Я — старший сержант Щарапа, замкомвзвода. Сейчас придёт сержант Яров — он командир отделения, принесёт погоны и петлицы. Вы их получите у него и пришьёте себе на хэбэ. Всем ясно?

— Так точно.

Пришёл Яров — хорошо сложенный и широко улыбающийся парень. Все встали, но Щарапа, посадив всех жестом, пояснил:

— Если в кубрике старший по званию, вставать не надо.

Яров раздал всем погоны и петлицы и спросил:

— Нитки у всех есть?

Получив утвердительный ответ, продолжил:

— Видите, здесь на хэбэ намечены контуры петлиц и погон. Прямо на них и пришивайте. Прежде, чем пришивать петлицы, закрепите на них эмблемки.

Эмблемки были похожи на значки, только не застегивались, а завинчивались на маленькое колесико. В центре эмблемки горела маленькая алая звездочка, по обе стороны от которой, отходили две золотистые молнии и два таких же крыла. Эмблемка Игори понравилась. Погоны были черного цвета с желтыми буквами СА на концах. Петлицы — в виде небольших, черных параллелограммов. Достав из пакета нитку с иголкой, Игорь принялся за работу.

Стремясь поскорее закончить, Тищенко пришил погоны широкими стежками, но достаточно прочно. При этом несколько раз уколол палец. Пришив погоны, Игорь набросил на себя хэбэ и полюбовался работой. В этот момент Тищенко казался себе лихим гусаром. Не хватало только гитары и удалой гусарской песни. «Вот бы Славик сейчас меня увидел!», — с сожалением подумал Игорь.

Пришивали весело, понемногу знакомились. Все ближайшие соседи Тищенко (к его большому удивлению) были минчанами. Это было странно, так как Игорь знал о приказе министра обороны о том, что нельзя служить ближе не то тридцати, не то ста километров от дома. Многие были студентами ВУЗов: кто радиотехнического, кто университета. Тищенко обрадовался — всё же близкий социальный состав добавил чувства уверенности. Из всех солдат Игорю не нравился один Кротский — постоянно нервный, краснолицый очкарик, задиравшийся со всеми соседями. Пришив погоны и, вволю покрасовавшись, Игорь принялся за петлицы, второпях забыв об эмблемках. Из-за этого петлицы пришлось оторвать и начинать всё сначала. Расположив эмблемки точно посередине петлиц, Игорь вторично пришил всё к воротнику хэбэ.

— Всё пришили? — спросил Щарапа.

Раздались утвердительные возгласы.

— Э, нет, не всё. Сейчас будете пришивать подворотнички, а, говоря проще — подшиваться. Вот эти белые подворотнички пришьёте на воротник хэбэ. Белый кантик из-под воротника должен торчать не больше, чем на спичечную головку. Это только сегодня у вас готовые подворотнички, а потом сами будете себе делать. Приступайте! — Щарапа раздал всем плотные полоски белого материала, и солдаты впервые в жизни принялись подшиваться.

Игорь подошёл к этому мероприятию со всей серьёзностью и постарался, как можно чаще делать стежки, чтобы подворотничок плотнее прилегал к хэбэ.

День принёс много интересного и необычного и прошёл как-то незаметно, промелькнув ярким мгновением новизны и свежести. Ровно в десять часов вечера Тищенко лежал в койке и, глядя в потолок, отделанный поблёскивающими лаком рейками, размышлял о будущем. Его захватывала перспектива нового образа жизни, новых знакомств. Да и сама армия казалась чем-то удивительным и почётным. Прислушиваясь к сопению товарищей, скрипу кроватей и негромкому говору сержантов, Игорь незаметно для себя вспомнил о доме и вздохнул: «Да, здесь то вроде интересно, а всё-таки целых два года. А, может, в отпуск, когда попаду. Приеду домой сержантом — все обрадуются: хорошо служил, отпуск заработал…» Глаза медленно закрылись, и Тищенко погрузился в глубокий, спокойный сон.

Глава пятая

Второй взвод

Игоря переводят во второй взвод. Сержант Гришневич и младший сержант Шорох. Почему в учебке сержант — отец, Бог и воинский начальник. Допуск первой категории. Знакомство со взводом и сослуживцами. Тищенко предлагают делать боевой листок. Во взводе много минчан. Тищенко повезло, что он попал служить близко от дома — особенно в сравнении со службой во Владивостоке. Шорох заставляет ровнять кровати и одеяла по нитке. Как набивается кантик на койке. Тищенко получил сапоги. Курсанты пока не научились наматывать портянки.