СВО. Пекло войны - Денис Игоревич Григорюк Страница 13

позировать. Глядя на нее, невозможно было поверить, что уже месяц она живет на войне. Ее глаза не были теми, что показали на фотовыставке «Взгляни в глаза Донбасса». Даше удалось сохранить ту детскую беззаботность, чего нельзя сказать о ее старших друзьях. Дети, что не выходили из подвала, были абсолютно такими же, как с фотографий военкоров. Я сделал несколько кадров. В этот момент вновь начала греметь артиллерия.

«Ад закончился»

1 апреля 2022 года

Как людей вывозят из зоны боевых действий

Быть штурманом во время постоянно меняющейся военной обстановки – крайне неблагодарное занятие. То и дело есть возможность повернуть не туда и оказаться в эпицентре боя. Но внутри Мариуполя уже получалось ориентироваться на местности. Зачищенные от националистов улицы и дома определить просто – местные там ходят совершенно спокойно. Их много, тянут баулы к своим подвалам и уничтоженным строениям, которые ныне служат им домом. К тому же за последнюю поездку я неплохо успел выучить дорогу к нынешнему пункту назначения.

В бронированной капсуле УАЗ «Патриот» вкусно пахло хлебом. Задняя часть снизу доверху была набита мешками с буханками, которые мы везли из Донецка для мариупольцев. Как рассказывают донецкие производители, сейчас приходится работать без выходных. Хлеба нужно много и особенно в зоне боевых действий. Мы петляли по улицам Мариуполя. Покореженные и поржавевшие останки автомобилей, провода, свисающие, как гирлянды, разрозненные группки скитающихся среди руин людей.

Пункт назначения был выбран заранее. Я знал дорогу, поэтому подсказывал путь. На удивление, я запомнил совершенно точно, как нам добраться. Вот легковушка без задних колес, за ней сразу – разбитый торговый центр, а вот из-за «девяток» с прямыми попаданиями торчит обглоданная крыша шестнадцатиэтажки из красного кирпича. На нее в прошлый раз не обратил внимания, так как пейзаж и без того впечатлял. Среди развалин было сложно выделить что-то, хотя некоторые здания пострадали сильнее. Но все же это достаточно приметное здание: высокое строение из красного кирпича, в который влетало с десяток снарядов со всех сторон. Здесь в подвале собралось около 30 выживших жителей соседних домов. Почти все дома на улице Артема в Мариуполе уничтожены. Под обстрелами старики уходили в черноту этого подвала, где из источников света – одна небольшая лампочка и открытая дверь.

В прошлый раз снаружи никого не было. Но сегодня обитатели убежища выбрались на белый свет. Артиллерия гремела, но никто из них уже не обращал на это внимания. Для них это уже привычные звуки, с которыми свыклись. Звуки боя не умолкали, а местные будто и не собирались возвращаться внутрь.

О том, что здесь находятся люди, удалось узнать из весточки, которую передали спасшиеся из ада Мариуполя. Список находящихся в подвале людей был опубликован в одном из чатов, где родственники могли узнать о том, что близкие живы. Благодаря таким листочкам с фамилиями через посредников удается передать весточку в «большой мир». И тут бы начать трепетать, мол, как такое возможно в XXI веке, но подобное, к сожалению, было, есть и будет в будущем. Даже в эру цифровизации информацию бывает крайне сложно передать. Случай с Мариуполем это красноречиво доказывает. Хотя я понимаю, что для многих даже отсутствие интернета смерти подобно, но эти люди совершенно не знакомы со смертью, в отличие от мариупольцев, которые видят ее ежедневно.

По ступенькам спустился в темное помещение. Вдоль стен были установлены кровати. Справа и слева было еще несколько комнат, в которых также были установлены спальные места. Небольшие полуторки, на которых спали местные, если сон вообще возможен в подобных обстоятельствах. Едва ли можно было кого-то опознать в этой темноте, но среди фигур нашел двух милых старичков. Три выезда мне не удавалось их найти. Из-за этого пребывание стариков на войне затянулось на почти полторы недели. Больше месяца дети Великой Отечественной войны провели в адской мясорубке. Три снаряда влетело в их квартиру. Герман Михайлович получил контузию, а Галине Андреевне из-за возраста было сложно стоять на ногах. Глядя на то, как пожилые люди помогали друг другу, становится понятно, что они выжили только благодаря тому, что они есть друг у друга.

– Я за вами приехал. Поедем в Донецк к вашим родственникам.

В нынешних обстоятельствах не редко, когда журналисты вывозят мирных жителей. Старики, раненые, женщины, дети. Эвакуируют всех, кто соглашается на выезд из пылающего города. Депутат НС ДНР Алексей Жигулин на днях вывез молодую маму с ребенком, который родился во время боев в Мариуполе. А накануне парламентарий и вовсе вывез семью из 9 человек.

Пока старики собирали свои вещи – небольшая спортивная сумка и целлофановый пакет с одеждой и документами, – успел получить еще один список с теми, кто находится в подвале.

– Правильно, бабушку и дедушку нужно вывозить, – говорила женщина в синей куртке.

В моем списке она тоже оказалась. Но ехать она отказалась. К сожалению, но я не в первый раз сталкиваюсь с этим. Люди, находясь в эпицентре боевых действий, по ряду причин не желают покидать «красную зону». У каждого мотивы свои. Кто-то не знает, куда ехать, кто-то не хочет быть обузой своим родным, кто-то беспокоится за свое имущество, а у кого-то есть и политические причины. Все, что получается сделать в таких случаях, – передать весточку родным, опубликовав видеообращение.

– А вы видели, что у второго входа в подвал торчит мина? – Молодой мужчина зазывал меня показать неразорвавшийся снаряд. Но времени было в обрез. Нужно было ехать дальше.

На следующей точке мы встретили еще больше людей. Тут были и дети. Бегали по двору с прошитыми осколками детскими площадками, сожженными автомобилями, а композицию дополняли опаленные здания. Мальчишка бегал под звуки канонады с цветастым воздушным змеем.

– Возьмите его, – протянул паренек мне свой подарок.

– Оставь его себе.

– У меня еще есть. Возьмите этого себе.

Мальчик не отступал. Хотел, чтобы я взял воздушного змея с собой. Улыбался так озорно, будто и не было вокруг войны. Я попросил его сделать пару снимков. К нему тут же подбежал его друг. Пацаны начали гримасничать, ставить рожки и хихикать, пока затвор камеры щелкал кадр за кадром.

Тут же я встретил еще одну маленькую жительницу горячей точки, трехлетнюю Лизу. Малышка пока знает не так много слов. Своими крохотными пальчиками показывала количество лет, которые ей удалось прожить.

– Почему вы не уезжаете? – спросил я уже без камеры.

– А куда мы поедем?

– В Донецк.

– А у нас там никого нет. Ну,