Анатолий Иванкин - Конец «Гончих псов» Страница 14

— Сколько лет фрау Эльзе? — Тео был заинтригован.

— Старуха. Ей за тридцать.

— О, Карл, ты судишь о дамском возрасте с безжалостностью двадцатилетнего юноши. Поживешь с мое, тогда поймешь, что тридцать пять еще не старость.

— Фи, тридцать пять! Это же почти столько, сколько моей матери.

— Ты что-нибудь слыхал о бальзаковском возрасте? Хотя откуда тебе знать о Бальзаке!

— Действительно, я ничего о нем не знаю.

— Утешься, мой юный друг, — улыбнулся Тео половиной лица, обращенной к Карлу, — зато ты наверняка проштудировал раз пять «Майн кампф». А «библия национал-социализма» сейчас котируется во много раз выше, чем «Человеческая комедия».

Эрвин Штиммерман, слышавший их разговор, удивленно посмотрел на капитана Рейнгарда. В тоне летчика слышалась горечь и легкая издевка.

— Представь меня, пожалуйста, фрау Отт, — сказал Тео, помолчав. — Если даму не оттолкнет моя физиономия, я охотно скрашу ее одиночество.

— С удовольствием, Тео. Не думаю, чтобы следы твоего ранения помешали знакомству. Считаю, что фрау Эльза не будет зря терять времени и с хода наставит рога своему блудному Рихарду. Пригласи ее в мой кабинет.

Карл не ошибся в своем прогнозе. Через полчаса после знакомства Тео и фрау Эльза исчезли — на английский лад, не простившись с хозяевами.

— Послушай, Карл, — окликнул Эрвин приятеля, — давай выпьем с тобой.

Карл поднял тяжелый кубок чеканного серебра, послуживший не одному поколению баронов фон Риттенов:

— За наше летное счастье, Эрвин!

— Спасибо, Карл. Счастливых полетов!

Приятели выпили.

— Ты знаешь, Карл, я не хотел прежде времени тебе говорить… Но, наверное, мы теперь долго не увидимся.

— Почему?

— Мне предложили съездить в длительную заграничную командировку.

— Куда, Эрвин?

— Только по секрету… Японская фирма «Мицубиси» закупила у нас несколько Ю-86 и лицензию на их постройку. Я еду в качестве летчика-испытателя. Еще едут несколько инженеров. Мы должны помочь им наладить производство. Правда, насчет меня вопрос не решен окончательно. Сомневаются, говорят — молод. Но у меня есть козыри — большой налет на Ю-86 и знание языка. А ведь там придется японских летчиков обучать полетам. Видишь, выходит, не зря я протирал брюки в университете!

— Откажись! На кой черт они тебе нужны, эти «желтокожие арийцы»? Переходи в военную авиацию. Сейчас только карьеру делать! Летные кадры нужны позарез.

— Нет, Карл, моя мечта — побывать в Стране восходящего солнца. Почту за счастье съездить туда, пока холост и не обременен семьей.

Последние гости разъехались в первом часу ночи. Над городскими кварталами зависла полная луна. Супругам Удет захотелось пройтись пешком. Гуго пошел провожать их.

А Карл сразу лег спать. Ему и другим выпускникам завтра предстояло убыть на аэродром Темплин, в авиагруипу капитана Келленберга.

Карл купил малолитражный автомобиль «опель», благодаря чему мог частенько бывать в Берлине, навещая знакомых и поддерживая тесную дружбу с Гуго. Майор Гуго фон Эккарт теперь служил в штабе 1-го Воздушного флота, сформированного в Берлине. Ему прочили большую карьеру. Дела у Карла тоже шли неплохо. Офицерский чин и командные навыки, приобретенные в пехоте, выделяли его из среды сверстников. Карл знал, что унтер-офицеры Руди Шмидт, Ганс Хенске да и другие молодые летчики почти не уступают ему в технике пилотирования, но то, что ведущим пары сразу сделали его, лейтенанта фон Риттена, никого не удивило.

Осенью авиагруппа Келленберга получила новые, модернизированные истребители-бипланы Хе-51, на которых вместо моторов воздушного охлаждения установили более мощные двенадцатицилиндровые моторы водяного охлаждения. Это событие совпало с началом итало-абиссинской войны.

— Вот куда бы поехать повоевать на новых самолетах, — мечтал Руди Шмидт, — и союзникам помогли бы, и офицерские звания получили.

— Можно подумать, что Бенито Муссолини без тебя не справится с чернокожими! — подзадоривал приятеля Ганс Хенске.

Руди заводился с полуоборота:

— Ты думаешь, что нам не нужен боевой опыт?

— Не стоит отнимать лавры у потомков римлян, — останавливал готовый вспыхнуть спор Карл. — Итальянская нация должна набраться величия без нашей помощи. Помните слова, сказанные дуче? «Чтобы возвеличить нацию, ее нужно послать в бой, хотя бы пинком под зад, что я и делаю».

— По самолетам! — прозвучала команда Келленберга. Он поднял ракетницу и пальнул ввысь зеленую ракету — сигнал начала полетов.

Через полчаса, вернувшись с задания, Карл восторгался новой машиной:

— Великолепный аппарат. Свободно выжимает триста шестьдесят километров. А как на нем легко крутить фигуры!

На фюзеляже самолета был изображен герб фон Риттенов: тевтонский щит, поделенный на два поля, в центре золотой «визант» — монета, которой украшали щиты крестоносцы, побывавшие в Палестине; на верхнем, лазоревом поле — золотая баронская корона, а на нижнем, красном — черная собачья голова с оскаленной пастью и девиз на латыни — «предан как пес».

С легкой руки Келленберга к Карлу приклеилась кличка, имеющая непосредственную связь с изображением на гербе. Однажды Карл опоздал к началу полетов.

— А где фон Риттен? — заметил его отсутствие Келленберг. — Опять этот «гончий пес» охотится в Берлине?

Когда Карлу передали слова командира, он не обиделся, а охотно принял это прозвище.

— Ну, Зигфрид, как самочувствие? — улыбался Гуго, похлопывая Карла по спине. Родственники не виделись больше трех месяцев. В марте 1936 года авиагруппу Келленберга перебазировали на западную границу рейха в Висбаден. Вернулась она оттуда только в июне.

— Отлично, — улыбался Карл. — В Рейнской области не удалось посражаться, надеюсь, теперь в Испании повоюем.

— Тихо! — остановил его Гуго, приложив палец к губам. — Ты что? Разве можно об этом вслух?

Оккупация демилитаризованной Рейнской области прошла на удивление мирно, без единого выстрела. «Зря только мы геморрой высиживали в кабинах по готовности», — жаловался Карл.

Вскоре после возвращения авиагруппы Келленберга в Темплин в Испании вспыхнула гражданская война. Мятежный генерал Франко обратился за помощью к дуче и фюреру. Те обещали сделать все возможное. Пока западноевропейские политики болтали о невмешательстве в испанские дела, генерал Шперрле формировал авиацию экспедиционного соединения — легион «Кондор» — для участия в боевых действиях на стороне мятежников.

Несмотря на строжайшую секретность (три немецких летчика, проболтавшихся женам об отправке в Испанию, были расстреляны), кое-какие слухи доходили и до Карла. Он знал, что полсотни транспортников Ю-52 включились в боевую работу, перебрасывая марокканцев из Африки в Испанию. С туземными солдатами не считались. Их загоняли в самолет по сорок человек с оружием. После перелета очумевших от необычного способа перевозки марокканцев сразу же направляли на передовую. Франко со слезами радости благодарил фюрера за помощь. В короткий срок мятежникам перебросили по воздуху подкрепление около двух дивизий. Без немецкой и итальянской помощи республиканцы давно бы вышвырнули Франко из Испании.

— Гуго, ты должен помочь мне попасть туда, — уговаривал Карл родственника. — Я очень хочу отличиться, повоевав с «красными».

— Боюсь, что при всем желании не смогу ничего сделать. Шперрле берет летчиков самых опытных. Предпочитает тех, кто уже понюхал пороху. Туда едем я, Келленберг, Тео Рейнгард. Постараюсь внести тебя в списки кандидатов.

Карл понимал, что он щенок по сравнению с названными пилотами, но ему так хотелось ощутить упоение боем.

— Гуго, дорогой, прошу тебя. Мне хочется быть вместе с вами!

— Карлхен, мы едем не на пикник. Оттуда не все вернутся. Там идет настоящая война. Если мы помогаем Франко, то на помощь республиканцам со всего мира съезжаются «красные». Россия им начала поставлять оружие и добровольцев. Ты понимаешь, какая там заваривается каша?

— Понимаю и очень хочу туда.

— Испания будет большим полигоном, где мы проверим свою технику и умение сражаться с будущими противниками. Шперрле лично отбирает туда каждого летчика. Окончательное слово принадлежит ему. И здесь я ничего не смогу изменить.

Через несколько дней все модернизированные Хе-51 были переданы в легион «Кондор». Летному составу авиагруппы обещали вскоре поставить новейшие «мессершмитты», а пока для тренировки их посадили на потрепанные «Ардо-68».

Карл вежливо постучал в дверь кабинета. Он чувствовал, что от волнения у него подрагивают пальцы рук. Сейчас должна была решиться судьба поездка в Испанию.

— Да, войдите, — пригласил властный голос.