Андрей Ефремов - Блокпост-47д Страница 14

В первом часу ночи появилась возвращающаяся колонна. Омоновский «Урал» тянет бэха. Весь дырявый — как решето. Резина спущена. Кардан переломлен пополам и волочится по земле. Некоторые бойцы подозрительно радостны и весьма возбуждены, оказалось, это и были контуженные.

Проходя мимо Геркона Охотник спрашивает:

— Ну что, Гаврила, ты уже в курсе?

— В курсе, Серёга, в курсе.

Серёга рупорчиком приставляет перебинтованную руку к своему уху:

— Ась?

— В курсе, грю, — И громко, по слогам, — В кур-се!!!

— А, это, — Показывает руку, — Юрунда!

Во время совместного ужина с командирами десантников и последовавшей затем баней в деталях была обсмакована ситуация в горах.

Дело было так:

Колонна, в сопровождении БМД, БМП и «Урала», возвращалась с зачистки. Причем в кузове Урала находились одиннадцать милиционеров и непривыкшие ходить в горах три фэйса. В кабине водитель Макс и командир отряда Котовский. Пешие идут по обочинам дороги в шахматном порядке, на расстоянии пяти-десяти метров друг от друга, чтобы в случае заварушки не перестрелять товарищей, да и удобнее прикрывать друг друга. На подъёмах расстояние между людьми увеличивается, все молча сопят и потеют. На спусках дистанция уменьшается — появляется возможность сообщить свежий анекдот, родившийся в голове или в хвосте колонны.

И вот растянулась эта гусеница примерно на полкилометра. Внезапно под Уралом прогремел взрыв — машину, со всеми там сидящими, хорошо тряхнуло. Урал по инерции проехал несколько метров и… — опять взрыв! На этот раз ударной волной всех выбросило из кузова. Причем Котовский с водителем, уже довольно часто подрывавшиеся на машинах, со словами: «Ну, началось!» — успели выскочить до второго подрыва. Прозвучала длинная пулеметная очередь.

Боец Денис «Мастер» успел заметить откуда стреляли бандиты, вскинул автомат, но тут под его ногами разбрызгались камни — стреляли солдаты со своей же колонны. С матами Мастер прыгнул плашмя в глубокую колею.

Рядом копошились двухметровый «Нечисть» и широкоформатный бывший штангист Леша «Выключатель». Оба они, сопя и кряхтя, выталкивали третьего, желающего укрыться от солдатских пуль сухощавого Сашу «Опера». Получилось так, что Опер прыгнул на них сверху. В итоге Саша, устав их расталкивать, на карачках, оперативно просеменил по ним обоим на свободное место в партере театра боевых действий.

В одиноко стоящем рядом с горной дорогой разрушенном кирпичном здании без крыши и, как позже выяснилось, напичканном минами и растяжками, укрылся Баня Пёдереп — вот он то и вызывал по рации огонь артиллерии чуть ли не на себя. Солдаты идут в полный рост, возбужденные, радостные, кричат друг другу: «Вон, вон — еще один!». Милиционеры из укрытий: «Не стреляйте, — свои!».

Слава Богу, ни одна пуля и ни один осколок никого не достали! Осколками, величиной с лапоть, посекло все рюкзаки и вещи в кузове Урала. Даже бронежилеты, висевшие на бортах машины, разодрались в клочья.

Трое, чудом выживших, контуженных сотрудников ФСБ стали вечными друзьями якутского ОМОНа. Десантники в свой адрес не услышали ни единого слова упрёка и этот случай вспоминался только как очередная хохма. Войсковое братство обрело качество закалённой стали.

Охота

«Против природы не попрёшь».

(Моздок — Грозный — Дарго).

Как уже описывалось выше, цветные картинки и фотографии, вырезанные из журналов с различными красивыми девушками в самых разнообразных жизненных ситуациях ситуациях, размещались озабоченными молодыми людьми в самых невероятных местах. То, что в столовой был выставлен буквально целый стенд с огромными вырезками — об этом уже говорилось. Но и этого мало. Во всех отрядах и подразделениях, как будто все сговорились или была получена установка свыше, похожие красочные картинки имелись в громадных количествах. Если кто-нибудь приходил в гости к соседям в первый раз, среди прочих достопримечательностей ему обязательно показывали картинки со своими «подружками», находящиеся над изголовьем кровати, на внешней и внутренней дверцах тумбочек, на входе, на выходе, в проходе и т. д.

Семейные мужики с просветлевшими и подобревшими лицами рекомендовали познакомиться со своей семьёй, с женой и детьми, чьи фотки висели на самых почтенных местах. А уже потом вели гостя в столовую, где рядом с телевизором в обязательном порядке висели указанные плакаты, на которые, впрочем, уже мало кто обращал внимание.

Среди этого разнообразия печатной продукции частенько мелькают висящие на гвоздях иконки, святые кресты и чётки. Что является, несомненно, крайне положительным фактом и примером достойным подражания.

Ну, так вот, к чему это я? А к тому, что мужику всегда охота! Все эти изображения, видео, фантазии, разговоры и воспоминания крайне отрицательно воздействуют на молодые организмы. Наступает гормональная интоксикация мозга. Хочется высокой любви, полёта! Ан, нет! Не получается — единственная, к примеру, страшненькая медичка из соседнего войскового батальона принадлежит непосредственно командиру. И в ответ на приглашение какого-нибудь крутого молодчика она обязательно обнадёживает: «Ага, щас приду, вот только сегодня банный день, так что придётся несколько подождать, милок». И ждёт её наивный милок, на полном серьёзе, вплоть до прибытия в родные края.

Как-то пришлось Герасимычу столкнуться с тольяттинским ОМОНом по службе. Это было ещё до того, как тольяттинцев сменили самарцы. Если самарцы называли себя иногда добрыми самаритянами, то тольяттинцы — итальянцами. Тоже, кстати, горячие парни. Был у них боец «Максимка», совершенно чёрный кожей и губастый молодой парень с идеально белозубой улыбкой. Любил Максимка иной раз повспоминать на досуге про свои подвиги, приключения и похождения на любовном фронте.

Вполне возможно, что и сейчас он втирает кому-нибудь по ушам, вспоминая следующее описываемое похождение.

Группа из трёх человек вылетела на вертушке в Ханкалу, предварительно подобрав в какой-то дыре одного фэйса. Старший спецбрат являлся временным командиром группы. Оттуда, уже вчетвером, на перекладных и бронепоездом — в Моздок. Сделав все свои дела буквально за неполные сутки вернулись к бронепоезду. Время обеденное, а до отправки состава, со всех мыслимых и немыслимых щелей которого торчат стволы станковых пулемётов и зенитных орудий, ещё целых три часа.

Все уже с первых минут перезнакомились и стали уже чуть ли не родными.

Фээсбэшник, узнав, что Герасимыч из Якутского ОМОНа, первым делом задаёт непонятный вопрос:

— Так это ваши, что-ли, «У Симочки» всю мебель покрушили вместе со славянским шкафом? — И внимательно, гипнотизирующими змеиными глазами наблюдает за ответной реакцией. Причём весь его вид, при этом, свидетельствует о крайней степени подозрительности.

Герасимыч, предполагая, что это вероятно какой-то пароль, не знает что ответить:

— Какая-такая Симочка? Это что, прикол такой?

Разведчик, судя по всему, ответом полностью удовлетворён:

— Ну значит сомовцы ваши… Ну… як-кудза!

Максимка, внимательно выслушав всю эту шпионскую белиберду, без лишних расспросов и предисловий заявляет:

— Охота большой, чистой и светлой любви!

Молодёжь в количестве трёх человек изъявляет полнейшую солидарность в этом животрепещущем вопросе и назначает Максимку, как самого опытного бойца на любовном фронте, временным командиром группы. Убеждённый христианин Гаврила, тем более как представитель морально устойчивого отряда, солидарность не проявляет, но группе разбиваться ни в коем случае нельзя и ему приходится ехать с ними в неизвестном направлении на пойманном микроавтобусе.

В этом месте опять следует сделать небольшое традиционное отступление и прояснить обстановку. Во всех горячих точках и прилегающих территориях, где хоть мал-мальски существуют войсковые подразделения, небывалым цветом на фоне полнейшей безработицы расцветает криминальная малина. В числе прочих воровских и бандитских профессий ярко проявляют себя сутенёрство и проституция. Всякий озабоченный, поймав тачку, найдёт у водителя ответ на любой интересующий его вопрос. И тут же, не отходя от кассы, можно получить всю полную сферу услуг: знакомство, первое свидание, уединение в меблированных комнатах, в зависимости от толщины кошелька на час или более. Причём, возлюбленную можно заказать на любой цвет кожи, национальности и возраста.

Кстати, во всех крупных городах Северного Кавказа — и в Кизляре, и во Владикавказе, и в Грозном, и в Каспийске и т. п. в среде военно-ментовской братии ходит не то легенда, не то байка, о том, как один уже немолодой, но и не старый холостой прапорщик увёз на дембель к себе домой, в Россию, одну такую представительницу. И живут они поживают в любви и согласии уже много лет при полном достатке. Причём сам Гаврила несколько раз лично встречался с этими рассказчиками, которые, в свою очередь, своими глазами видели этого самого прапора. Вот только имена у героя байки при этом были совершенно разные.