Рикихэй Иногути - Божественный ветер. Жизнь и смерть японских камикадзе. 1944-1945 Страница 14

Однако 24 октября сложилась критическая ситуация. В это утро погода была особенно скверной, доставляя нашим разведчикам и пилотам истребителей бесконечные неприятности. Налет 250 самолетов 2-го воздушного флота адмирала Фукудомэ начался согласно плану, но из-за плохой погоды удалось повредить только два крейсера противника и три эсминца.[14]

Эскадрилью из 14 истребителей Зеро послали для обеспечения прикрытия с воздуха кораблям Куриты во время их прохода через море Сибуян, однако ее отогнали плотным зенитным огнем как раз те корабли, которые следовало прикрывать. Затем по этим кораблям, не имеющим воздушного прикрытия, нанесли внезапный сокрушительный удар самолеты с авианосцев противника, находившихся на большом удалении к востоку. У нас от боли сжалось сердце, когда по радио пришли позывные с просьбой о воздушной поддержке сил Куриты – позывные, за которыми последовал ряд нервных потрясений по мере поступления известий о наших потерях в результате вражеского налета. Все линкоры Куриты во второй половине дня были поражены. Тяжелый крейсер «Миоко» и суперлинкор «Мусаси» были выведены из строя и уходили на запад в сопровождении двух эсминцев. К югу, в море Сулу, получили повреждения линкор «Фусо» из эскадры адмирала Нисимуры и эсминец. Затем последовал самый невероятный удар – получил пробоину ниже ватерлинии самый большой из построенных боевых кораблей, непотопляемый «Мусаси». Курита повернул эскадру курсом на запад, горько сетуя по радио на отсутствие прикрытия с воздуха, что сделало его корабли уязвимыми для воздушного налета противника.

С каждой задержкой, неудачей и разочарованием усиливались напряжение и тревога. Мы теряли терпение и спокойствие, ожидая сообщения об обнаружении сил противника, подлежащих атакам смертников.

Такое сообщение пришло после полудня, и я немедленно известил о нем пилотов и команды механиков. В этот день звено смертников возглавил младший лейтенант Уэмура, который три раза подряд посещал по вечерам мой кабинет в ожидании гарантий, что он будет зачислен в ряды камикадзе. Я вызвал его к себе, чтобы сообщить неутешительную весть:

– Сейчас так поздно, что вылет будет произведен ночью. Поскольку ты не обучен ночным полетам, тебе придется воздержаться от сегодняшнего вылета.

Молодой пилот тяжело опустился в кресло и разочарованно покачал головой:

– Жаль упускать этот шанс. Пожалуйста, проследите, чтобы меня послали на задание, как только вы сочтете это возможным.

Сержант Хироси Сиода удовлетворенно улыбнулся, когда услышал, что возглавит звено самолетов, вылетающих на задание. В то же время было ясно, что он сочувствует разочарованному Уэмуре.

Звено Сиоды отправилось на задание, но было вынуждено вернуться поздно ночью того же дня, попав в мощный ливень.

Тадаси Накадзима

Глава 8 ПЕРВЫЕ УСПЕХИ

(октябрь 1944 г.)

Лейтенант Сэки

Была какая-то справедливость в том, что лейтенант Сэки, вызвавшийся первым добровольно стать камикадзе, первым и добился успеха. Он совершал боевые вылеты четыре раза подряд, возвращаясь каждый раз в полном разочаровании. На пятый раз – 25 октября в 7.25, когда звено «Сикисима» отправилось в боевой вылет из Мабалаката, – ситуация сложилась иначе. Задание заключалось в поисках целей в акватории к востоку от Филиппин. Если бы поиски не принесли результата, самолетам надлежало поохотиться на корабли противника в заливе Лейте.

Как оказалось, в запасном варианте необходимости не было. В 10.10 к востоку был обнаружен флот противника. Легкий дождик не помешал японским пилотам заметить, что тактическое соединение ВМС США состояло из 4–5 линкоров, шедших в сопровождении более чем 30 крейсеров, эсминцев и других кораблей. Они направлялись на север под прикрытием с воздуха около 20 самолетов. В 10.40 была обнаружена еще одна группа кораблей противника по пеленгу 085° и на дистанции 90 миль от Таклобана, на восточном берегу острова Лейте.

Однако мы в Себу тогда не знали обстоятельств вылета звена, ведомого Сэки. Впервые он коснулся нас непосредственно, когда 25 октября вскоре после полудня запросили посадки три внезапно появившиеся Зеро. Я тогда сидел в своем ротанговом кресле в командно-диспетчерском пункте, где в последние пять суток находился почти постоянно.

Командно-диспетчерский пункт располагался на склоне холма на краю взлетно-посадочной полосы, тянувшейся с севера на юг. Пункт был сооружен в стиле местных построек. Он представлял собой тропическую хижину с высоко поднятым полом, который в книгах по географии называется типично филиппинским. Часть пространства под полом использовалась под склад. Остальная часть служила убежищем от солнца для пилотов, ожидающих вылета.

Большое ротанговое кресло на командном пункте предназначалось исключительно для меня. Его реквизировали в каком-то доме американца. Должно быть, владелец кресла имел крупные габариты. Оно было слишком велико, настолько велико, что не могло доставлять неудобств. Предусматривалось, что креслом можно было пользоваться при наличии нескольких подушек. Но японские ВМС не обеспечивали командный состав невысокого ранга подушками для ротанговых кресел.

Командный пункт имел удобное расположение для обозрения взлетно-посадочных полос. По ночам отсюда можно было даже наблюдать вспышки от зенитного огня над островом Лейте, расположенном в 60 милях к востоку.

Находясь так близко от острова, Себу был удобным промежуточным местом посадки для самолетов других подразделений, возвращавшихся после нанесения ударов по кораблям противника в заливе Лейте или в акватории к востоку от Филиппин. Кроме того, прекрасная кухня на Себу пользовалась широкой популярностью. Наш повар хвастался, что готовит лучшие блюда на Филиппинах. Словом, кухня Себу приобрела такую известность, что летчики из других подразделений часто садились здесь просто для приема пищи. Поэтому, когда наблюдатель доложил: «Капитан Накадзима, на подлете три Зеро», – я подумал, что гости прибыли пообедать.

Однако когда первый самолет произвел посадку, из его потрепанного вида стало ясно, что это не обычное посещение. Пилот самолета выпрыгнул из кабины и побежал на командный пункт. Я быстро узнал в нем старшего унтер-офицера Хироёси Нисидзаву, бывшего моим напарником два года назад в Рабауле. Он приблизился в сильном возбуждении. Другие тоже заметили это и собрались в круг, когда пилот заговорил.

Нисидзава прибыл сообщить о своих впечатлениях от первого успешного рейда камикадзе. Он лично наблюдал за атакой звена «Сикисима» под командованием лейтенанта Сэки. Пять истребителей с бомбами на борту в сопровождении четырех Зеро обнаружили тактическое соединение кораблей противника. Каждый пилот выбрал себе цель. По сигналу Сэки все они перешли в роковое пикирование. Самолет Сэки в 10.45 первым врезался прямо в авианосец. За ним последовал еще один самолет, ударив тот же авианосец примерно в то же место. По словам Нисидзавы, в результате двух ударов поднялся столб дыма и пламени высотой 1000 метров. Авианосец затонул.[15]

Третий самолет поразил другой авианосец и вызвал на нем пожар. Четвертый самолет врезался в легкий крейсер, который мгновенно затонул. Пятый самолет явно промахнулся.[16]

Это сообщение чрезвычайно ободрило летчиков Себу. Их радовал не только успех Сэки, но также то, что этот успех развеял растущую тревогу, будоражившую каждого. Мы опасались, что в то время, когда самолет пикирует на максимальной скорости, пилот может инстинктивно закрыть глаза перед столкновением и таким образом не попасть в цель. Эти опасения уменьшились, когда мы услышали сообщение Нисидзавы, особенно о том, что двум пилотам-камикадзе удалось поразить одну и ту же важную цель.

Я тотчас телеграфировал об этом в Манилу. Позже мы узнали, что радио Токио передало новость о событии в эпохальном коммюнике от имени имперского штаба:

«Подразделение „Сикисима“ из специального ударного корпуса камикадзе совершило в 10.45 внезапную успешную атаку на тактическое соединение противника, включающее четыре авианосца, в 30 милях к северо-востоку от острова Сулуян. Два самолета поразили один авианосец, который, без сомнения, утонул. Третий атаковал другой авианосец, вызвав на нем пожар. Четвертый попал в крейсер, который немедленно затонул».

«Ямато» следует поданному примеру

Мы долго и с нетерпением ждали новой атаки камикадзе, поскольку успех звена «Сикисима» вызвал большое воодушевление. Операция много значила для тех из нас, кто в какой-либо степени был причастен к ее осуществлению. Можно представить, какова была реакция адмирала Ониси, инициатора использования новой тактики. Разумеется, успех имел и негативную сторону: летчики жертвовали своими бесценными жизнями, но их самопожертвование воодушевляло.