Илья Симанчук - НИГ разгадывает тайны. Хроника ежедневного риска Страница 15

Проверял и сопоставлял Салазко еще один день. Точно убедился в едва заметной погрешности в капсюле-детонаторе, характерной для многих снарядов двух партий. А погрешность эта неизбежно приводила к тому, что зенитные снаряды не только не взрывались вверху и не несли никакой опасности вражеским самолетам, но, напротив, угрожали объектам на земле почти так же, как фашистские бомбы. Между прочим, номер базы, где собирались такие снаряды, у двух этих партий был один и тот же.

Вечером в Москву было отправлено сообщение, где говорилось о вражеской диверсии, которую удалось выявить и определить представителю НИГ Георгию Салазко, указывался конкретный адрес базы в США, где, очевидно, и действовали враги.

Да, была диверсия. И не одна… Сколько их устраивала в годы войны специальная фашистская агентура! Многие направлялись как раз на подрыв снабжения наших армий вооружением и боеприпасами, причем не только на территории Советского Союза, а и за морями-океанами, там, где долгое время почти безнаказанно орудовали фашистские диверсанты.

Не знали в то время члены НИГ, не знал Салазко, приступивший к исследованию загадочного саботажа зенитных снарядов, что весной сорок второго года курсом на Архангельск вышел из американского города — порта Филадельфии крупный транспортный корабль «Колмар». На его борту был размещен такой важный для оборонявшихся советских войск груз, как тяжелые орудия, боеприпасы к ним, взрывчатка, военное снаряжение…

Поначалу все протекало нормально. Но стоило кораблю войти в полосу шторма, как начался кошмар. Тяжелые пушки, будто совсем не закрепленные на палубе, сорвались со своих мест. Они крушили палубные надстройки, давили и калечили матросов, пытавшихся остановить, захлестнуть канатами взбесившиеся стальные чудовища.

Едва корабль тряхнуло посильнее, как сдвинулся и «пошел» остальной груз. Ящики с выстрелами сталкивались, разбивались. По палубе со звоном катились боеприпасы. Несколько человек экипажа было задавлено насмерть, многие ранены. Несколько орудий вылетело за борт и исчезло в штормовых волнах. Вспыхнула паника.

— Надо спасаться! — кричали матросы.

— К чертовой матери этот проклятый груз!

— Мы не дойдем! Эй, кэп, верти назад!

Кораблю были причинены значительные повреждения. Капитан сбавил ход, но и это не помогло. Целые сутки орудия и боеприпасы сокрушали своим весом «Колмар», и в конце концов капитан решил возвращаться. Но, не дойдя до Филадельфии всего пятнадцати миль, «Колмар» вдруг напоролся на невесть откуда взявшуюся мину. Грянул сильнейший взрыв, и корабль стал быстро погружаться.

Уцелевшие моряки наспех спустили шлюпки и, уже выгребая от тонущего «Колмара», внезапно заметили перископ и рубку удалявшейся от «Колмара» фашистской подводной лодки. Она, видно, кралась за транспортом, ожидая, когда его можно будет спокойно добить, и беспрепятственно выпустила торпеду.

Подоспел торговый пароход, подобрал тех, кто успел спуститься в шлюпки. Но немало членов экипажа погибло вместе со своим кораблем и важным военным грузом, так и не попавшим в советский порт.

Другой американский корабль — «Дамбойн», вышедший из Бостона, тоже вез в Советский Союз орудия, боеприпасы к ним, танки. Через два дня пути и его настиг шторм. Вот тогда-то матросы, осматривавшие, как закреплен палубный груз, заметили, что чеки скоб, с помощью которых производилось крепление к палубе, были вынуты. Под массивными, в несколько тонн весом, орудиями специальные, внешне вполне надежные фундаменты почему-то оказались хлипкими и совсем разболтались. Не успели плотники ужаснуться и попытаться хоть что-то сделать, как груз «пошел».

Орудия, ломая вдребезги все на своем пути, покатились вправо. К ним присоединились и танки: шесть — в носовой части и четыре — на корме. В Бостоне они были обшиты тесом, закреплены цепями, а в море цепи свалились, обшивка разошлась.

Корабль сильно накренился на правый борт. Все усилия капитана выровнять «Дамбойн» приводили к еще большим разрушениям. Часть танков и орудий свалилась в море. С колоссальным трудом основательно разбитый транспорт доплелся до ближайшего порта.

После погрузки в Филадельфии направился в Советский Союз транспортный корабль «Индепенденс-Холл». Он вез большое количество боеприпасов, запасные части для боевых самолетов, тяжелые танки и грузовики. Пять дней «Индепенденс-Холл» следовал по курсу без всяких происшествий. Но стоило и ему оказаться в штормовых условиях, как обнаружились никудышные крепления. По палубе двинулись двадцативосьмитонные танки, покатились крупные автомашины.

Группа смельчаков, старавшихся укрепить груз, погибла: одни были смыты за борт, другие попали под танки и грузовики. Огромные волны перехлестывали через палубу, швыряя с борта на борт все имущество. В трюме сорвались со своих мест большущие ящики с запасными частями для авиации. Их бросало, точно спичечные коробки. Своими углами они били в бортовую обшивку, проламывая ее. На глазах у беспомощного экипажа корабль погибал под ударами своего же собственного груза.

К полудню следующего дня «Индепенденс-Холл» со скрежетом и грохотом разломился на две части. Спасаться было не на чем: и шлюпки оказались разнесенными в щепки. Но, к счастью, обе половины корабля держались на плаву до тех нор, пока их не прибило к ближайшему острову. А вот весь столь необходимый военный груз ушел на дно…

Происшествия подобного рода повторялись одно за одним. Из Бостона в Советский Союз направился пароход «Уэст-Джафферен», имея на борту танки, боеприпасы, авиачасти и другие военные материалы. Плохо закрепленный груз сместился, сорвался и, основательно изувечив корабль, разрушил всю систему управления. «Уэст-Джафферен» затонул у Нью-Фаундленда через четыре дня пути.

Через пять дней еле-еле добрался обратно до порта грузовой корабль «Эффингем» с военными материалами для Советского Союза, и все по той же причине. Через три дня пути вернулись транспорты «Сити-оф-Флинт» и «Хуан-де-Лорранто». Корабль «Тинтигл» успел за пять суток удалиться на значительное расстояние, но и он был так поврежден плохо закрепленными военными грузами, что пришлось возвращаться назад.

За какие-то два месяца восемь больших транспортных кораблей или затонуло, или было разрушено. Изрядное количество членов их экипажей погибло. А боевой, срочный груз, на который очень рассчитывали советские войска, так и не был доставлен.

В результате расследования выяснилось, что на все восемь кораблей погрузку проводила одна и та же специализированная компания, владелец которой еще в первую мировую войну задерживался американскими властями и обвинялся в пособничестве германской военщине. И не небрежность в креплении грузов, странно повторявшаяся восемь раз, а точно рассчитанная, хорошо разработанная диверсия фашистской агентуры воспрепятствовала тому, чтобы американские транспорты достигли советских портов.

Подобные инциденты пришлись на руку не только фашистам, но и многим руководителям Соединенных Штатов и Англии. Используя их как доказательства крайней опасности и даже бессмысленного риска, они то и дело урезали, а то и попросту прекращали поставку в Советский Союз вооружения, боевой техники, боеприпасов по согласованным и подписанным договорам.

Что ж, советским заводам самим приходилось в неимоверно тяжелых условиях наращивать производство орудии и минометов, танков и самолетов, снарядов, бомб и мин, постепенно достигая в этом превосходства над промышленностью гитлеровской Германии и всех ее сателлитов.

Вернувшись из Баку, Георгий Салазко от анализа боеприпасов союзников перешел к более привычному для себя делу: анализу вражеских боеприпасов, точнее — конструктивных особенностей взрывателей. А заодно — их взаимодействия со всей цепью устройств, обеспечивающих надежную работу снаряда у цели. Он уже назубок знал все сто двадцать четыре образца немецких взрывателей, причем многое в них весьма и весьма его радовало.

— Понимаете — у них взрыватели один мудренее другого, — охотно объяснял Салазко. — И нет ни одного без какого-либо изъяна! Обнаружат просчет — создают новый вариант, еще хитрее предыдущего. А это оборачивается дополнительными трудностями для промышленности. Ведь надо, значит, работать все точнее и точнее, все усложнять производство миниатюрных стальных деталей… А усложнять — это терять в производительности.

Да и не могут они все премудрости обеспечить из стали! Поэтому идут цветные металлы, а прочность у них — не та. Упадет снаряд не под расчетным углом, и взрыватель обламывается. Вот и нет взрыва…

Клюев засадил Салазко за составление труда, в который бы вошли все его наблюдения, выводы и мысли. Наряду с командировками, работой по разрядке боеприпасов и прочими текущими делами Салазко корпел над подготовкой капитального руководства, названного строго и лаконично: «Германские взрыватели. Устройство и применение».