Владимир Германздерфер - Путь израильского наёмника Страница 16

Вот сейчас показала мне охоту скорпиона и плачь шакала заставила услышать. А вот зверёк с выпученными глазами. Мелкий грызун мчится куда-то в сторону границы, к домам из бетона. Нарушает же гад. Без разрешения шастает туда-сюда. И некому арестовать. Не отвожу взгляд. В секторе песок и мой мелкий нарушитель. Кругом мелкие песчинки: и на губах и в ушах. Не знал что у человека так много дырок, куда могут проникнуть песчинки.

Всё, не шевелюсь и смотрю в оба. Глаза болят. Там, у одного из многих домов на неосвещённой улице, зажглась светом щель приоткрытой двери. Она осветила того, кто пришёл в дом из темноты. Осветила и этим предала. Человек быстренько скользнул в дом. Щель погасла, и темнота вновь заполнила собой улицу. Смотрю, теперь зажегся огонёк в окне. Два силуэта: он и она. Типичный мужик, который обязательно придёт к любовнице, никуда не денется. У того, кто пришёл сюда есть дом и два сына. Я это знаю. Одной соврал, что любит и второй наверняка врёт, что тоже любима. Никто не знает об этом месте, но нам рассказали и мы пришли. Эх, хорошо сейчас ему – он искупался. Очистился от дневного пота и прыгнул в кровать к красотке.

Ну что, огонёк, посвети ещё немножко!? Покажи мне, если сможешь, того, кто прячется за окном. Тебе всё равно, а мне не будет скучно так лежать. Конечно, тот, который в доме, сейчас лежит в кровати, а вокруг меня всякая гыдота кусачая бегает. А ещё рядом мой дружок огромный камень, чьё сердце вот-вот стукнет. Я жду, огонёк. Жаль, не услышал и погас. Оставил меня вновь одного с пустыней.

Моргнул. Отложился и вновь приложился. Никого нет. Это и хорошо и плохо. Пугает темнота оставленной людьми улицы. Я правильно себя веду – боюсь. Такого пустыня никогда не выдаст. Она может только показывать образы, как в кино. А я случайный зритель – тихонько лежу и смотрю. Вот шакалы стащили из мусорника кусок бараньей шкуры. Нет, это потроха. Тащат куда-то. Один у другого выдирают. Самый большой из них, не останавливаясь, бежит вперёд. У него в клыках основная ноша. А группа бежит рядышком и вырывает друг у друга кусок поменьше. Рычат, кидаются один на другого, оставляют следы на песке. Залаяли собаки. Чёрт, сейчас они всё могут испортить.

Запах шакалов разбудил человека. Зажегся огонёк. Ах, вот и ты. Шепчу в переговорник, подтверждаю. Подошла тонкая линия девушки. Наверно пытается успокоить, говорит, что это шакалы. Она привычная, а он нет. Свет в окошке не гаснет. Мужской образ испуганно смотрит на меня. Он не может меня видеть, я знаю, а вот я его могу. Зря ты высунулся в окно. Так может и пожил бы ещё на воле немного. А теперь будешь всем рассказывать, какой ты герой. Хотя я вижу, как ты испугался шакалов. Девушка всё-таки уболтала – оставил окно и погасил свет. Остались луна, пустыня, камень, шакалы да я.

Моргнул. Приложился. Огромный диск на небе освещает всё вокруг, меня же прячет тень от камня. Сердце стучит ровно. Если долго смотреть на песок, то можно увидеть, как он ползёт. Сегодня пустыня это делает быстрее, чем обычно. Песчинки подгоняет ветер. Холодный и колючий, достаёт до самых косточек. Вставать нельзя. Попрыгать бы, размяться. Нет, лежи, моргай, но живи. Иначе можешь запросто превратиться в камень. Жить хочется и инстинкты, а может тренировки, заставляют забыть о холоде.

Ветер меняется, значит надо делать поправку на вынос. Если что, думаю на пол третьего хватит. Ничего страшного не произошло, ведь так, ветер? Я всё равно попаду. От меня зависит жить или умереть. Врагу своему не завидую.

Скорпион, смотри, какая жирная саранча! Неужто ты пропустишь такой лакомый кусочек? Нет, жадина. Вот опять твой хвост чуть приподнялся над головой. Чёрт, жалко саранчу. Торопилась по своим делам и лишь чуть-чуть расслабилась. Она огромная по сравнению с хищником. Застыла. Притворилась мёртвой. Наверное, думает, что не заметит.

Простите, актёры, мне пора. В окне вновь зажегся лучик.

– Выходит, – слышу в наушнике.

Пустыня, отпусти меня. Я вновь становлюсь человеком. Слова из наушника наверно услышал скорпион и, позабыв о саранче, бросился бежать. Хлопнул по нему рукой в перчатке, и почувствовал, как он хрустнул словно таракан. Ну, огонёк, покажи мне своего гостя. Дверь приоткрылась, и щель осветила силуэт.

– Илия, – шепнул – он на месте. Не спешите, дайте двери закрыться.

Четыре тени выросли возле одной. Дверь закрылась. Одна тень попыталась бежать, но самая большая махнула рукой и опустила кулак на голову вышедшего. Кто же такой удар выдержит? Подкошенная тень оказалась на могучем плече.

– Путь свободен.

– Мы уходим.

– Понял.

Медленно приподымаюсь. Тень от камня прячет меня, я знаю это. Присел на одно колено, смотрю на сектор. Никто не проснулся. Ни в одном из домов не зажегся огонёк. Улица по-прежнему темна. Сморю, как четверо вынырнули из домов и мчатся ко мне. Всё ближе и ближе. В шахматном порядке: трое прикрывают, один торопится побыстрее убраться. Несёт бурдюк. Мчится со своей добычей, делая семимильные шаги. Никому её не отдаст, так сильно она сейчас нужна.

Огонёк в окне больше не зажигался. Наверно усталая любовница уснула, а это значит, что всё прошло по плану.

– Быстрее! Шевелитесь быстрее!

– Мы и так спешим. В следующий раз я полежу, а ты, Влад, потащишь.

Шёпот звучит уже не в наушниках, а от пробегающих мимо теней. Рука похлопала меня по плечу. Шаги за спиной. Вновь остался один. Вижу возню на темной улице. Слава Богу, огонёк не зажегся. Это воры снимают колеса со старой «Субару». Вдруг в сектор вбежал вожак шакалов. В прицеле видны его глаза. Чёрт, напугал. Провёл по сектору взглядом через прицел. Ещё раз убедился, что никого нет.

– Влад, отходи.

Бегу туда, куда должен отходить. Похлопал по плечу сидящего, сел на его место. Он убежал. Опять смотрю за сектором. Всё та же возня. Чёрт, воры чуть всё не испортили. Засмеялся шакал и спрятал шум моих шагов по пустыне.

– Влад, отходи, – слышу в наушник.

Обвёл прицелом сектор, приподнялся. Бегу. Опять рука похлопала плечо, одетое в камуфляж. Опять присел на колено. Сморю, нет никого. Спасибо тебя, пустыня, за помощь. Я ещё не раз вернусь сюда или в другое место, а ты впустишь меня, своего зрителя, и я буду слушать, и смотреть на тебя.

Вот и дорога. Илия бросил свою ношу в джип. Тот что-то завопил. Взглянул в глаза Илии. «Я не хотел» – читаю ответ. Маски не снимаем. Резкий разворот и мчимся, не включает фар. Андрей дорогу выучил наизусть, ведёт по секундомеру. Сейчас он больше похож на гонщика. Мы молчим, усталые и счастливые. Сидим у стенок, а посредине шевелится наш бурдюк. Очень хочется под душ и в комнату, где Васька жуёт крошки. Как хорошо сейчас будет закрыть глаза на кровати, но прежде нужно вымыть песок из всех дырок на теле. Вот и асфальт. Свет одиноких фар навстречу. Жёлтые номера. Ну, слава Богу, дома. Отдадим сейчас нашу ношу тому, кто так её хотел. Мы выполнили приказ. Не зря пустыня прятала меня почти всю ночь в своём мире.

Глава 15

Стая возвращается домой. Добыча лежит у ног и молчит. Да и как она может заговорить, когда действует анестезия? Каждый доволен собой. Сидим друг возле друга в джипе, на лавках вдоль стенок. Сидим и ждём, когда же закончится путь домой. Когда можно будет снять маску и выкупаться от песка. А потом всё забыть и тихонечко улечься спать. Урчит шум двигателя, только его и слышно.

Вдруг машину резко бросило вправо. Андрей покачал головой на подрезавший нас джип.

– Чёрные номера на машине? – спросил я тихо, понимая, что только шофёр, везущий начальника, может не бояться нас подрезать.

– Ну, да.

– Сейчас мы вычислим его на базе и отомстим.

– Я спать, Илия. Мсти сам.

– Ну, раз ты спать, тогда и я с тобой. Месть отменяется.

Я улыбнулся, под маской никто не увидел. Джип подпрыгнул на кочке, тряханул нас хорошенько. Знакомые ямы, значит, скоро будем дома. Сколько раз мы проезжали этот путь. Волчья стая вернулась.

В лучах восходящего солнца по одному выскакиваем на улицу. Жара, песок и домики стоят друг возле дружки. Между ними тропинки. Всё это скорее похоже на заброшенный гостиничный комплекс. Кажется, что здесь нет ни одной живой души. На самом деле жители этого «пионерского лагеря» только просыпаются.

– Полковник, Влад.

– Вижу, Илия.

Подошёл мужчина лет 45 и важно всё осмотрел.

– Ну? – спросил на иврите.

– Задание выполнено.

– Отведите пленного в следственную. Его там ждёт следователь. Влад, ты и отведи.

В голове пронёсся сочный набор матерных слов. Илия поставил человека с мешком на голове на ноги.

– Иди.

Я подтолкнул его рукой.

– Влад, до встречи.

Стая пошла отдыхать, а я поплёлся по длинному коридору в следственную комнату. Почему следственную? Потому как там есть видеокамеры и наш пленный, если его будут бить, может легко подать на следователя в суд. Мы топаем по вычищенной плитке пола мимо кухни, мимо кофейного аппарата, мимо душевой. Открываю дверь. Вижу, сидит не следователь, а следовательница.