Виктор Преображенский - Особенности национальной гарнизонной службы Страница 16

Следующую иерархическую нишу гарнизонной службы занимают жены младших офицеров. Данный «класс», в свою очередь, подразделяется на привилегированную категорию ротных командирш, супруг финансистов и прочих «нужных людей», а также абсолютно зашуганную когорту лейтенантш, мужья которых еще только начали тянуть лямку армейской службы в должностях командиров взводов и ротных техников. «Сословное» подразделение женщин этой категории, откровенно говоря, очень относительно и ощущается только поначалу. Очень скоро двух-, трех— и четырехзвездочные жены превращаются в лучших подруг или непримиримых соперниц и — в любом случае — тесно общаются друг с другом, сообща ходят по магазинам, парами гуляют по гарнизону, устраивают нескончаемые девичники и вечеринки, на которых абсолютно на равных шутят, поют и пьют.

Особняком ото всех стоят гарнизонные «холостячки»: военнослужащие —телефонистки, секретчицы, повара и иже с ними, а также служащие СА [12], т.н. «ЛГП» [13] — буфетчицы, гражданские специалисты отделов штаба, учителя гарнизонной школы. Вызывая откровенную и нескрываемую ненависть абсолютного большинства жен военнослужащих, холостячки, как правило, пользуются повышенным вниманием их мужей, отмечающих веселый и легкий нрав не обремененных семейными узами дам. Представительницы этого «сословия», даже не подозревая, являют собой душу любого гарнизона и, осознанно или нет, обеспечивают ту уникальную связь, которая цементирует воинские коллективы эффективнее любых партийно-политических, культурно-просветительных, спортивно-массовых и воспитательных мероприятий. Вступая в интимные связи с командирами и начальниками разных степеней во благо служебного и бытового обустройства, они по зову сердца и не без матримониальных надежд дарят любовь, тепло и ласку солдатам и сержантам.

Мама Шура

Не было в нашем гарнизоне женщины любвеобильнее и добрее мамы Шуры — буфетчицы из офицерского кафе. Женщины с огромной душой, необъятным телом и гипертрофированным материнским инстинктом. Она презирала любые классовые, сословные и иерархические деления и не отказывала в бескорыстной помощи, дельном совете, вкусном пирожке или ни к чему не обязывающем сексе ни одному страждущему. Любой «дух» мог смело рассчитывать на то, что мама Шура насытит его вечно пустой желудок, а изголодавшиеся по женской ласке «черпаки» и «дембеля» без проблем получат от нее пищу несколько иного рода. Молодых неженатых лейтенантов она легко пристроит в лучшую комнату офицерского общежития и с удовольствием обстирает. Все в нашем военном городке знают, что за советами к маме Шуре бегают не только представители среднего командного состава, но и сам начальник гарнизона. Наша буфетчица вообще занимала особое положение, и степень ее влияния на гарнизонную жизнь представляется мне абсолютной.

О том, что артполк неминуемо завалит контрольную проверку боевой подготовки за зимний период обучения, в гарнизоне говорили, как об очевидном и неминуемом факте. В течение 5 месяцев наши артиллеристы, задействованные на строительстве нового склада боеприпасов, не провели ни одного учебного занятия, ни разу не были на стрельбище и не произвели ни единого выстрела, что не оставляло никаких шансов на итоговую оценку выше «неуда». Двойка по основному предмету боевой подготовки части, в свою очередь, грозила неприятностями не только командиру полка, но и снижением показателей всего соединения, чего, понятно, нельзя было допустить.

Мама Шура, обслуживавшая «застольное совещание» командного состава накануне приезда комиссии штаба округа, внимательно выслушала все, о чем говорили офицеры, выставила на стол очередную партию запотевших бутылок водки и всерьез задумалась над проблемой, беспокоящей дорогих ее сердцу людей, воспринимаемых не иначе как младших братьев. Пыжащихся, старающихся казаться старше, но совершенно беспомощных.

В течение нескольких тревожных дней она обдумывала сложившееся положение и вероятные пути его благополучного разрешения и в итоге приняла и реализовала решение, «разрулившее» казавшуюся безвыходной ситуацию.

Первый день итоговой проверки, в течение которой артиллеристы вполне успешно сдали политподготовку солдат и сержантов, политучебу прапорщиков и марксистско-ленинскую подготовку офицеров, завершился традиционным угощением членов комиссии и не менее традиционной баней, организованными принимающей стороной. До поры до времени рутинное для подобных периодов мероприятие шло по раз и навсегда накатанной колее и планомерно перетекло из офицерского кафе в парилку, предбанник которой был соответствующим образом оформлен.

«Самодеятельность» началась чуть позже. Прибывшие в баню проверяющие и сопровождающие их замполит и начальник тыла полка были встречены у порога мамой Шурой. Неправдоподобно большой и несокрушимой.

— Добрый вечер, товарищи полковники, — радушно приветствовала душа гарнизона проверяющих. — Милости просим на легкий пар!

Впустив в оборудованную при сауне «комнату отдыха» офицеров штаба округа, она вдруг загородила сопровождающим их лицам вход.

— Шли бы вы домой, мальчики, — мягко, но решительно сказала мама Шура, — жены, поди, вас давно заждались!

— Да ты что, Шура! — возмутился было замполит и попытался протиснуться в помещение, но был легко отстранен назад мощной грудью нашей буфетчицы.

— Петрович, — обратилась она к более трезвому и сообразительному зампотылу, — ты меня знаешь, я дела не испорчу. Отведи-ка лучше замполита домой, пусть отоспится, а сам передай командиру полка, чтобы не волновался насчет завтрашних стрельб.

Заместитель командира полка внимательно посмотрел на маму Шуру, а потом, уловив доносящиеся из бани раскаты женского смеха, понимающе кивнул и, сграбастав мощной дланью замполита, быстро ретировался, восхищенно бросив на прощание одну единственную фразу:

— Ну, Шура, ты даешь!

История целомудренно умалчивает детали «стратегической операции», спланированной, организованной и осуществленной мамой Шурой при поддержке приданной ударной группировки в составе отдельных военнослужащих штаба полка. В частности, старшего сержанта Наташи из узла связи, младшего сержанта Оли из секретки и ефрейтора Светы, представляющей строевую часть. Судя по тому, что итоги боевых стрельб артполка были оценены на твердую удовлетворительную оценку, операция мамы Шуры удалась на славу. Говорят, правда, что для ее гарантированно успешного завершения главному «стратегу» пришлось прибегнуть к небольшому шантажу, но кто всерьез может отнестись к слухам?!

«Если б было море водки…»

Легенды и сказки о солдатской смекалке, кажется, не требуют никаких дополнительных подтверждений: оказавшийся в экстремальных условиях армии человек способен на то, что никогда и ни при каких обстоятельствах не будет по плечу ни одному мифологическому герою или вполне реальному ученому, изобретателю и рационализатору. И неопровержимым подтверждением этому факту является, без сомнения, история, имевшая место в нашем славном гарнизоне.

О том, что к спиртному в армии относятся… все общеизвестно. Снимающий постоянные и неизбежные стрессы алкоголь во все времена был и остается такой же неотделимой частью военного быта, как войсковое товарищество и та же боевая подготовка. Однако, если в период ведения боевых действий «наркомовские 100 граммов» ежедневно выдаются всем без исключения военнослужащим, то в мирное время они оказываются свободно доступными лишь для офицеров и прапорщиков. И строго возбраняемыми для солдат и сержантов срочной службы, которые, понятно, прибегают ко всем мыслимым ухищрениям для устранения столь явного проявления прямой дискриминации.

Проблема армейской сегрегации в нашем гарнизоне была решена задолго до моего прибытия в жаркий высокогорный городок. Вкупе с высокогорным климатом и интенсивной боевой подготовкой, близость границы формировала обстановку повышенной стрессо-опасности для личного состава, которая, ясное дело, снижалась испытанным дедовским способом. Спиртным.

Иными словами, пили в нашем гарнизоне все: командиры и начальники всех степеней, младшие офицеры и прапорщики, а также сержанты и солдаты. Причем не только старых, но и нового призыва — обстоятельство абсолютно немыслимое в Вооруженных силах, где «духу», «зеленке», «слону», «молодому», «сопле» пить не положено. По сроку службы. По многовековой традиции. По определению, в конце концов!

Грозящая разрушением основополагающих основ мироздания проблема всеобщей доступности спиртного всему без исключения личному составу гарнизона была главной головной болью командиров. Над ее решением безуспешно ломали головы лучшие армейские умы — как местные, так и «вышестоящие». К выяснению странных обстоятельств регулярно подключались военные дознаватели, штатные работники особого отдела и прокуратуры, а также неисчерпаемые резервы нештатных, но весьма эффективных в иных случаях осведомителей, доносчиков и стукачей. И все без толку: народ пил и продолжает пить, несмотря ни на что.