Михаил Поликарпов - Русские волки Страница 16

Ядро РДО составила группа питерцев, сформированная Беляевым. Были там и самостоятельно прибывшие русские добровольцы. Отряд действовал в составе сводного сербо-русского отряда. Во главе его в течение месяца стоял морской пехотинец Валерий Власенко. В дальнейшем он уехал домой и не смог вернуться. К концу года отряд распался.

Не последнюю роль сыграл разный подход русских и сербов к тактике боев. Во время хорватского наступления сербы оставили позиции и на время отступили. Русские же остались без поддержки с флангов, но продолжали вести бой. Во время выезда на первую акцию, когда машина подорвалась на противотанковой мине, погиб Сергей Мережко.

Время с конца осени 1992 до окончания весны 1993 стало своеобразным пиком действий русских в Юго-восточной Боснии. В Вишеграде, городке с населением в несколько тысяч человек — осенью был сформирован 2-й РДО, известный как «Царские волки». Костяком его стали ветераны приднестровских боев. 1-е ноября 1992 года считается днем рождения 2-го РДО. Именно тогда из Москвы прибыла первая пятерка бойцов. А через пару дней они ушли в свою первую боевую операцию.

Громкое, чуть странное название свое они с честью оправдали. Почему «царские»? Да потому, что в РДО были монархисты, и дрались добровольцы под имперским черно-желто-белым знаменем. Бойцы предпочитали носить черные береты.

Возглавил РДО-2 27-летний Саша по прозвищу Ас, худощавый жгучий брюнет с печатью интеллигентности на строгом, мрачноватом лице. От типичного героя сказки (легенды, триллера) в нем нет ничего. Но именно он был легендой для русских добровольцев, это о нем и его группе с ностальгией вспоминали в Сараево летом 1994-го. Заместителем у Аса был человек также сугубо мирный в «той жизни» — историк Игорь.

Прежде чем возглавить РДО-2, Ас уже прошел огонь и воду, всей своей жизнью опрокидывая представления о «спившихся и вялых русских». Он — яркий тип людей, воевавших в Боснии. Всмотритесь внимательно, быть может, увидите в нем немножко себя, и поймете, что вы, читатель, тоже могли быть им, стать таким как он.

Кто-то недавно отметил, что Ас смотрит на людей, как на предметы эдаким «фантомным» взглядом.

Почему-то вспоминаю, как январским вечером 1997 я шел с Асом по улице. Неожиданно раздался скрежет — у ехавшей навстречу нам «Лады» оторвалось заднее колесо, пронесшееся мимо нас как камень, выпущенный из пращи. Машину занесло — и она шла юзом, высекая искры из асфальта. Мы не сразу разобрались, что это за черный не то комок, не то клубок пролетел мимо нас, но потом поняли — да, нам повезло, потому что еще чуть-чуть, если б машина ехала быстрее или мы прошли дальше — жизнь могла отвернуться от нас.

Жизнь Аса

Это еще не жизнь, а прелюдия к ней.

Саша родился в 1965-м в одном из городков сибирского Кузбасса, окруженного «зонами». С детства он слышал тюремную «феню», но тем не менее в 70–80 годы никакого криминального беспредела в его городке не было. Предки будущего «волчьего» вожака происходили из-под Воронежа, откуда они пришли в Сибирь после отмены крепостного права в 1861-м. Прадед его был семипалатинским казаком, а Саша вырос в простой советской семье: отец шахтер, мать — врач.

В школе он занимался легкой атлетикой и классической борьбой. В восьмом классе, подравшись, он упал с лестницы. Пришлось удалять почку. Из-за неравномерно разрезанных и сшитых мышц начал развиваться скалиоз искривление позвоночника. Путь в спортсмены и военные оказался закрыт. На срочную службу он не призывался.

Саша пошел учиться на повара, и окончил на «отлично». Затем устремился на комсомольские стройки. В 82-м — Нижневартовск, затем — родной Кузбасс. В восемнадцать лет стал работать водителем, получив старый КРАЗ с неисправными тормозами. В 84-м уехал в Норильск. Сначала — водителем, потом — рабочим геодезической экспедиции.

Дважды он поступает в ВУЗ — на исторический факультет и политехнический. И оба раза бросает: очень уж трудно учиться заочно на Севере, где и книг-то нужных не найти.

Вернувшись в 1990-м в Кемерово, Саша подался в бизнес. Устраивается брокером-посредником в контору «крутого» кавказца. Колесит по стране, скупая тогдашний дефицит — грузовики и легковушки. Живет с комиссионных, быстро налаживая связи среди директоров и снабженцев предприятий.

И все же «нового русского» из Сашки не вышло. Деньги, конечно, были, жил он одно время шикарно. Но когда в декабре 1991-го в Тбилиси начинается война сторонников бывшего красного бонзы Шеварнадзе против президента Гамсахурдиа, Ас оставил все и поехал туда.

Целый день он провел в Тбилиси на баррикадах, пил чай, наблюдая за беготней чего-то кричащих и стреляющих друг в друга грузин. Даже пострелял чуток сам. Но так и не понял, что тут к чему, и на чьей стороне он воевал. Спросить же об этом он не решился и счел за благо уехать прочь.

«Помоги мне, Россия!»

В феврале 92-го Саша впал в депрессию и работу забросил. Посмотрев передачу Александра Невзорова «600 секунд», проникся идеей необходимости бросить дела неправедные и поехать защищать русских в Приднестровье.

«Помоги Мне, Россия» — так в то время еще расшифровывали ПМР. В конце марта, прибыв в Тирасполь из Одессы, Саша поразился — ни тебе войны, ни милиции. У штаба приднестровской обороны увидел казаков, точно сошедших со старой картины — в галифе, с лампасами, там и сям были мохнатые папахи, нагайки, золотые погоны. Обалдев от такого, Саша, назвавшись семипалатинским казаком, попросился в казачью часть. Его не взяли…

Чуть позже он попал в отряд, формирующийся якобы для отправки на фронт. Просидев без дел неделю, Саша сбежал в штаб, а там случайно наткнулся на казаков, прибывших с фронта получать бронетранспортеры, Саша вызвался помочь — как умеющий водить такую технику. БТРы не прибыли, но Александр уехал с группой казаков (как все они тогда назывались) под Кочиеры.

Врагами приднестровцев на этой войне были румыны. А вернее, молдавские националисты, которые правили бал в Кишиневе и вели дело к слиянию бывшей советской республики с не менее националистически взбудораженной Румынией. Вообще-то Румыния сама себя называет Романией (Romania) — страной римлян. Действительно, и румынский, и близкий ему молдавский язык относятся лингвистами к романской группе, куда входят и другие потомки древнеримской латыни… Потомки завоеванных римлянами племен переняли язык победителей, здесь же смешалась кровь других завоевателей. Пара тысяч лет истории и этногенез сделали свое дело. Нынешние румыны совсем не похожи на словно высеченных из гранита, немногословных римлян времен могущества древней Империи. Но сама «Романия» так не считает. Эти чувства подогревались еще коммунистическим вождем Николаи Чаушеску, недолюбливавшим русских.

Один иностранец в разговоре со мной сравнил Россию с лошадью, которая упала и сломала ногу. И никто ей не хочет реально помочь, зато вокруг собралась стая псов и шакалов, которые рвут с нее, с живой, куски мяса… В 1992 год румынский нацизм шел на всех парах. Румыны лелеяли планы диктатора Антонеску образца 1941 года. Молдова бесновалась. Митинги требовали утопить всех русских в Днестре, оккупировав непокорную Тираспольскую республику. В бой было брошено все — самые ярые националисты, формирования из уголовников, прославившийся жестокими пытками пленных ОПОН — отряды полиции специального назначения, «быков». Да и сама Румыния отправила в помощь родной Молдове своих спецов и добровольцев вместе с вооружениями. А потому защитники Приднестровья звали своих врагов звали румынами.

Кочиеры

Саша попал под село Кочиеры на левом, восточном берегу Днестра. Кочиеры и еще один левобережный плацдарм — Кошнице, в тот час оказались занятыми переправившимися через Днестр румынами… Там Саша и получил кличку «Ас», ибо часто рассказывал известный анекдот об А.С.Пушкине.[18]

Шел март-апрель 1992 года. Ас с товарищами жил в заброшенном пионерлагере. И вот во время очередного наступления румын группу в двадцать пять казаков решили перебросить на усиление оборонявшихся ополченцев. Вызвался и Ас, хотя автомата у него еще не было. Однако, вооруженный одним гранатометом «Муха» и двумя типа «Оса», в фуражке и форме-«энцефалитке», Ас вовсю наседал на командира — смуглого, жилистого капитана-афганца Петра Ивановича, который приехал за отрядом на танке без башни. «Автомата у меня нет?» — горячился Саша, — «А что, гранатометчик вам не нужен?» — «Черт с тобой, пошли,» — махнул рукой капитан.

Страха никакого не было. Шла какая-то война — как в кино. Слышались разрывы, воздух украшали вспышки и нити трассеров. Диспозиция же была такая. На восточном берегу Днестра находилось румынское село — Кочиеры, вражеский плацдарм. Командовал им русский майор, грамотно организовавший оборону. Параллельно текущему с севера на юг Днестру и к востоку от него шла дорога Дубоссары-Тирасполь. Она была стратегически важной, так как других рокадных магистралей не имелось, а в тридцати километрах за ней начиналась Украина. В нескольких километрах северо-восточнее Кочиер лежал безымянный холм. Пространство между этой высотой и селом последовательно занимали сады, лесок и поле. Холм этот первоначально занимали ополченцы-приднестровцы, но румыны в ходе боя выбили их оттуда. Южнее казаков — в лесу между дорогой и рекой позиции занимали приднестровские гвардейцы, с юга же села стояли местные добровольцы.