Юрий Корчевский - Охотник Страница 17

Немца они тащили по очереди. Впереди полз ефрейтор Отясов. На середине «нейтралки» он замер, подняв руку. Разведчики перекинули со спины автоматы.

Навстречу им кто-то полз. Это была явно не наша разведка — на одном участке две группы не высылали. И не немецкая: те, как и наши, всегда в маскхалатах были.

Отясов негромко окликнул:

— Замри, отзовись — кто такой?

Человек замер, потом махнул рукой. Как оказалось, метнул гранату. Она упала рядом с немцем и взорвалась.

Голова немца превратилась в кровавое месиво. Осколками «лимонки» задело почти всю группу. Если бы не «язык», принявший на себя основной удар, группе был бы конец.

Неизвестного они расстреляли из автоматов — чего таиться после взрыва?

Как оказалось впоследствии, это был перебежчик. Его поставили в дозор. Пользуясь тем, что он один и впереди траншеи, бросил винтовку и пополз к немцам, но по дороге столкнулся с разведгруппой.

Махонин выматерился. Столько немца волокли, половину фляжки с водкой ему споили, до своих всего ничего — и такое!

Со стороны немецких позиций не стреляли — немцы не могли понять, что случилось на «нейтралке».

Пользуясь моментом, Махонин крикнул:

— Броском вперёд!

Разведчики вскочили и бросились к своей траншее. Немцы быстро разберутся, что своей разведгруппы или сапёров на «нейтралке» быть не должно, и откроют огонь.

Они успели добежать и только спрыгнули в траншею, как с немецких позиций открыли пулемётный огонь.

У всех, кроме Отясова, были осколочные ранения. Тут же, в траншее, они перевязали друг друга и пошли в штаб — Махонину нужно было доложить о рейде и сдать в разведотдел офицерскую сумку немца.

Как потом оказалось, документы там находились ценные — номера воинских частей с указанием дислокации. Немцы и в самом деле заменили дивизии на свежие.

Все разведчики, кроме сержанта, попали в полевой госпиталь. В армии медсанроты или медсанбаты располагались, как правило, недалеко от командования.

На следующий день наши дивизии с мощной поддержкой прибывших с Дальнего Востока и из Сибири свежих дивизий начали наступление, отбросив немцев на несколько десятков километров.

Медсанбат, как ему и положено, продвигался за войсками, и всех находящихся в нём раненых перевели в тыловые госпитали.

Две недели Алексей находился в госпитале в Рязани, пока не залечил раны. А потом его фронтовая судьба снова сделала крутой поворот.

На сборном пункте пехотный капитан стал набирать учебную команду для отправки в снайперскую школу. Услышав предложение откликнуться добровольцам, Алексей первым шагнул вперёд.

Капитан просмотрел красноармейскую книжку, справку о ранении, выданную в госпитале.

— В разведке был?

— Так точно.

— Снова вернуться не хочешь?

— После ранения левая рука слушается плохо, доктор сказал — разрабатывать её надо. Какой сейчас из меня разведчик?

Алексей не кривил душой, не увиливал от службы — не было силы в левой, раненой руке. Потому он держал в кармане маленький мяч, который ему подарили в госпитале — кисть разрабатывать.

— Стреляешь хорошо?

— Немцы не жаловались.

— Хорошо, отойди в сторону.

Желающих учиться в снайперской школе нашлось немного — пять человек. Снайперская служба не легче, чем в разведке. Так же надо выдвигаться на «нейтралку», долго выжидать удобную цель. А после выстрела, если немцы засекали местоположение стрелка, они засыпали его минами.

Кроме того, наши снайперы часто боролись со вражескими снайперами — нередко с переменным успехом. Так, наш снайпер Голосов Василий Иванович уничтожил 422 фашиста, и из них — 70 снайперов. Галушкин Николай Иванович имел на счету 418 убитых врагов, в том числе — 17 снайперов. Пчелинцев Владимир Иванович — 456 убитых фашистов, в том числе — 14 снайперов. Конечно, были снайперы, уничтожившие больше врагов. Например, Сурков Михаил Ильич — 702 немца, но снайперов на его счету не было.

Снайперская дуэль — самое сложное в искусстве стрельбы. С обеих сторон стрелки сильные, опытные. Здесь играет роль — кто кого перехитрит, лучше замаскируется, у кого на дольше хватит терпения. Ну и удача нужна.

Снайперов на фронте было немного. В армии их уважали, но на фронте не любили. Потому как после выстрела снайпера от ответного огня немцев наши пехотинцы несли потери. Это всё равно, что расшевелить осиное гнездо — достанется всем вокруг.

Ехать пришлось в кузове грузовика по разбитым дорогам почти день. Не столько ехали, сколько толкали то и дело застревавшую «полуторку».

По прибытию новичкам устроили проверку.

Стрельбище располагалось при школе. Им дали по пять патронов и трёхлинейку. Мишени были на расстоянии двухсот метров.

Когда все отстрелялись, пошли смотреть попадания.

Хорошая кучность оказалась только у двоих — Алексея и Виктора Субботина. Их и зачислили в школу, остальных же отправили с маршевой ротой на фронт.

В школе оказались разные люди: совсем без фронтового опыта, молодняк из стрелков-спортсменов. Они рвались на фронт, прилично стреляли, но как они себя проявят в реальном бою, не мог сказать никто. Одно дело — стрелять в спокойной обстановке, не ожидая получить в ответ пулемётную очередь, и совсем другое, когда после выстрела в ответ — миномётный обстрел целой батареи.

Были в числе курсантов серьёзные мужики из охотников. Практику они имели немалую, но на фронте не были.

И ещё была небольшая группа уже понюхавших пороху на передовой, некоторые даже с медалями, многие, как и Алексей — из госпиталей. Кормёжка в тыловых частях была неважной, жирку после госпиталя не нагуляешь, но не было бомбёжек, рейдов в немецкий тыл бессонными ночами, ощущения постоянной опасности. Морально Алексей отдыхал, хотя физические нагрузки были большими. Но после Сибири с её многокилометровыми переходами и рейдов по немецким тылам они не казались чрезмерными.

В любую погоду устраивались марш-броски с полной выкладкой, стрельбы в любую погоду. Сначала стреляли из трёхлинеек без оптики, и только во второй половине учёбы курсанты взяли в руки снайперские винтовки. В большинстве своём это были те же трёхлинейки, но отобранные на заводах по хорошей кучности стволов, переделанной — откинутой вниз и удлинённой — рукояти затвора и установленным прицелом ПЕ или ПУ с трех с половиной кратностью увеличения.

Если винтовки в целом были неплохие, то качество оптики — откровенно неважное, немецкие цейсовские были значительно лучше.

Были в школе и снайперские варианты самозарядных винтовок СВТ-38-40. Скорострельность у них была выше, особенно учитывая, что трёхлинейка с оптикой не позволяла заряжать магазин из обоймы — только по одному патрону. Но для снайпера скорострельность — качество далеко не самое важное. Важнее — точность стрельбы, а с этим у СВТ были проблемы, не прижилась среди снайперов винтовка Токарева.

Патронов на подготовку в школе не жалели. На тысячу метров вели огонь «по станковому пулемёту», на восемьсот метров — «по перебежчику», на пятьсот метров — «по грудной фигуре». По результатам стрельбы Алексей был в числе первых — так же как и по искусству маскировки на местности.

Многое для себя почерпнул Алексей, особенно из рассказов инструкторов-снайперов, уже успевших повоевать и открыть личный счёт. Для него было откровением, что немецкие снайперы применяют для стрельбы в основном разрывные пули типа SS-20.

Наши войска отбросили немцев от Москвы, но положение на фронтах продолжало оставаться серьёзным. Сводки Совинформбюро каждый день извещали о сданных нами городах. Немцы рвались к Кавказу, к бакинской нефти, к Волге.

К середине мая обучение было закончено, и Алексея, как и других снайперов, распределили по полкам. Обычно оружие красноармейцы получали по прибытии в свои подразделения, в ближайшем тылу. Снайперам винтовки — ижевские, новые, в чехлах — вручили в школе. Кроме того, каждый получил шестикратный бинокль — без него было невозможно рассмотреть в деталях обстановку. Снайперские винтовки в школе выдали потому, что в частях их просто не было.

Отправляли снайперов парами. В пехотных подразделениях основной единицей было отделение, маленькая часть, из которой строились взводы, роты, батальоны. У снайперов это была пара. На «охоту», как снайперы называли боевой выход, шли вдвоём. Маскировались, наблюдали за «нейтралкой», передним краем. Выбрав цель, один из снайперов стрелял, другой фиксировал попадание и прикрывал напарника. На случай непредвиденных ситуаций снайперы брали с собой по две-три гранаты, обязательно нож — хотя бы для того, чтобы нарезать веток для маскировки, зачастую пистолеты или револьверы. В случае непредвиденных стычек «нос к носу» с винтовкой много не навоюешь, она хороша для боя на длинных дистанциях.