Александр Журавлев - Рассказы о героях Страница 17

Одной из главных задач группы было уничтожение дзота. Теперь, когда группа обнаружила себя, дзот можно было уничтожить только с тыла, если… если, конечно, успеть. Раздумывать было некогда. Горбунов перемахнул через траншею, побежал в сторону дзота.

Когда сержант оказался около входа в дзот, оттуда выбежал офицер, а за ним солдаты, сыпавшие наугад автоматным огнем. Горбунов со всего размаха запустил в проход противотанковую гранату, занес было вторую, но его оглушил взрыв. Он успел лишь увидеть, как дзот осел, но в то же мгновение почувствовал, что и сам проваливается в бездну.

Больше Горбунов ничего не помнил. Очнулся он уже в полковом медпункте. Открыл глаза и первое, что увидел, — знакомую бородку врача.

— Ничего, сержант, жить еще будем. Восьмой раз к нам пожаловали.

— Как наши? — через силу спросил Горбунов.

— Наши? Наши фашистов гонят.

В тот же день Горбунова эвакуировали в госпиталь. Вскоре он узнал, что ему присвоено звание Героя Советского Союза.

В Грачевке на улице Пушкина стоит мало чем приметный домик. Сюда во время отпусков или по большим праздникам приезжают навестить своих родителей — Илью Павловича и Марию Григорьевну Горбуновых — железнодорожный мастер Владимир, директор школы Нина, агроном Юрий и врач Евгения.

Дети любят послушать, как отец завоевывал им счастье. И сами вспоминают трудные годы войны, рассказывают, как тяжело приходилось в ту пору их матери, делятся своими радостями, удачами и неудачами. Допоздна длятся тогда семейные беседы.

По утрам Илья Павлович отправляется на работу.

…Если тебе, дорогой читатель, придется проезжать по шахматовскому участку ровного, без единой ухабины большака, что ведет из Бузулука в Грачевку, ты можешь увидеть невысокого человека с приветливыми серыми глазами, занятого тем, чтобы дорога, по которой ты едешь, была еще лучше. Поклонись ему, а если будет возможность, подари букет ромашек, он любит эти цветы…

1967 г.

Н. Карпов

ПАМЯТНИК В НОВОМ БУГЕ

Герой Советского Союза

Борис Иванович Гребенников

Лесные поляны очень схожи между собой. Особенно те, куда Боря любил забираться и куда редко кто, кроме него, заглядывал. Тихо в лесу, и так же тихо и хорошо на душе мальчика. С цветка на цветок порхают бабочки. Пламенеют из-под зеленой листвы ягоды земляники и вишни. Пахнет цветами. От их аромата легонько кружится голова.

Любил здесь Боря помечтать. Придет он из школы и — в лес, забудет про обед и ужин. А мечтал он о тех днях, когда подрастет и станет лесоводом, будет деревья выращивать, цветы оберегать…

Еще любил Боря декламировать стихи на школьных вечерах. Особенно хорошо он читал стихотворение Константина Симонова «Танк». Лицо чтеца пылало, глаза горели, а руки со сжатыми кулаками были откинуты назад.

Вот здесь он, все ломая, как таран,Кругами полз по собственному следуИ рухнул, обессилевший от ран,Добыв пехоте трудную победу.

Для всех было неожиданностью, когда Боря после окончания восьмого класса Кувандыкской железнодорожной школы заявил:

— Поступаю в автодорожный техникум…

Борис уехал в Оренбург. Но учиться в техникуме долго не пришлось. Помешала война.

Борис пришел в военкомат:

— Пошлите на фронт добровольцем…

— Мал еще, — покачал головой военком. Сколько раз ему приходилось повторять эти слова юным оренбуржцам!

После этого Боря вернулся домой, в Кувандык, и поступил работать на завод «Красный штамповщик».

На заводе трудились день и ночь, не считаясь со временем. Часто оставался на вторую смену и Борис.

После первой получки возвратился домой с подарком матери. Открыла она дверь, а сын со свертком в руках на пороге стоит. Еле в комнату протиснулся.

— Это тебе, мама, — протянул он теплый овчинный полушубок и одеяло.

До слез обрадовалась Анна Алексеевна.

— Спасибо, сынок, золотой ты мой помощничек…

Когда Борис вступил в комсомол, то стал на заводе все время проводить. Да иначе в те дни не могло и быть.

…Бориса провожали в армию. Мать сразу постарела. Она не могла больше плакать, а только, не отрываясь, смотрела сыну в глаза. На вокзал пришла и Валя, которую он поцеловал впервые здесь, на перроне. Поезд вначале нехотя, а затем все быстрее застучал колесами по рельсам…

Родина доверила Борису Гребенникову и его товарищам по военному училищу грозное оружие — танки. С особым усердием овладевали курсанты военным делом, техникой. А через год, осенью 1943 года стройный, подтянутый младший лейтенант Гребенников покинул училище.

Военный эшелон мчался на фронт почти без остановок. Но Борису и его друзьям казалось, что слишком долог их путь. Молодые, горячие, они с нетерпением ждали дня, когда смогут лицом к лицу встретиться с врагом.

В пути Борис увидел и понял, как велика и величественна его Родина, ставшая огромным военным бастионом.

В боях крепло мужество молодых танкистов, росло их боевое мастерство. Гребенников командовал танком. В одном подразделении с ним служил командир другого танка Константин Сорокин. Они подружились.

Чем больше видел Борис сожженных и разрушенных городов и сел, вывороченных с корнями обуглившихся лесов и садов, погибших мирных жителей и своих боевых товарищей, тем сильнее становилась его ненависть к врагу, тем стремительнее мчался его танк на поле боя, громя захватчиков.

В феврале 1944 года в боях за Кривой Рог танк, которым командовал Гребенников, был подбит. Офицер открыл люк и стал вытаскивать погибших товарищей. Едкий дым, как тупым ножом, царапал в груди, пламя горячими языками лизало одежду, руки и лицо. Когда последний воин экипажа был вынесен из пылающего танка, Борис упал на землю. Одежда и все документы у него сгорели. Сам он остался жив по счастливой случайности. Несмотря на сильные ожоги, офицер отказался лечь в госпиталь, он снова рвался в бой.

Танкисты освобождали новые села и города. В те дни танк Гребенникова уничтожил немецкого «тигра», более 50 гитлеровских солдат и офицеров, 16 пулеметов, 3 пушки, 13 подвод, 25 автомашин.

Сражения шли на подступах к Новому Бугу. Весеннее небо покраснело от зарева пожарищ. Земля содрогалась от канонады. На рассвете 8 марта 1944 года наш передовой отряд вышел к железнодорожной станции в двух километрах от Нового Буга. Три советских танка и двадцать солдат вступили в ожесточенную схватку, выбили врага со станции и вышли на ее окраину, обращенную к городу.

Предстоял новый бой. Моторы боевых машин гудели глухо, нетерпеливо. Борис и Константин расцеловались, как братья, и вскочили каждый на свой танк. Надели шлемы, еще раз взглянули друг на друга и исчезли в люках машин. Один танк остался для наблюдения и связи. Два других — Гребенникова и Сорокина — на предельной скорости помчались в Новый Буг.

Фашисты встретили танкистов шквальным огнем. По броне застучали пули, осколки. Преодолев огневую завесу, танк Гребенникова врезался в колонну фашистских автомашин, расстреливая и давя их гусеницами.

Навстречу выполз немецкий танк. Наш наводчик опередил гитлеровца. Метким выстрелом танк со свастикой на броне был подбит. Он неуклюже ткнулся вперед, потом дернулся в сторону, и клубы черного дыма покрыли его.

Двигаясь дальше, танк Гребенникова разбил самоходное орудие. Рвались вокруг снаряды. Немцы решили во что бы то ни стало подбить неистовый танк, который прокладывал путь советским войскам. Смертельно ранен стрелок-радист, повалился с сидения водитель. Но жив еще командир. Борис, до боли стиснув зубы, сел за рычаги управления. И машина продолжала громить врага.

Константин Сорокин на своем танке обошел врага с фланга, расстреливая его машины и противотанковые орудия.

Из-за угла ближайшего дома показался танк с крестом на броне. Гребенников направил свою горящую машину на него. Гитлеровец выстрелил, но промахнулся и стал пятиться назад. На помощь ему вышел еще один танк. Гребенников выстрелил в отступающий танк и приготовился вступить в единоборство со вторым…

Танк Гребенникова пылал. Сквозь дым офицер видел разбитую немецкую технику, отступающих врагов…

Вечером танк Гребенникова медленно тянули на буксире в город. На потемневшей броне лежал Борис, словно уснул, утомленный боем. Он погиб от осколка и почти не обгорел. Казалось, что вот он встанет и его боевая машина снова пойдет в бой… Двадцатилетний гвардеец погиб, как богатырь.

Вот здесь он, все ломая, как таран,Кругами полз по собственному следуИ рухнул, обессилевший от ран,Добыв пехоте трудную победу.

Эти слова теперь были о нем, о юном оренбуржце. Только в последнем своем бою Борис Гребенников уничтожил вражеский танк, самоходное орудие, до 250 автомашин, до 150 гитлеровцев, отрезал путь отступающей автоколонне в составе 500 машин, которые затем были захвачены нашими войсками.