Николай Стариков - Офицер особого назначения Страница 17

Срок готовности к выполнению задачи — две недели.

VIII

Так в Белых Журавлях появилась группа «колхозников» из-под Константинов™, приехавших несколько преждевременно. Освобождение Красной Армией родной земли от оккупантов явно затягивалось, им ничего не оставалось, как ждать. Выше головы не прыгнешь.

Белые Журавли — большое село. Здесь железнодорожная станция, элеватор — хранилище урожая зерновых окружающих колхозов. Ничем особенно не приметный населенный пункт в период харьковских наступательных и оборонительных операций 1943 года превратился в крупную перевалочную станцию тылов и войск Юго-Западного фронта.

Военная комендатура разместила «колхозников» на окраине поселка в просторном доме, чудом уцелевшем во время немецкой бомбежки. Пятисоткилограммовая бомба попала тогда в штабель дров. Пиленые поленья и колотые чурки разлетелись от удара на сотню метров, разрушили сарай, плетневую ограду. Но бомба не взорвалась. Саперы долго опасались подступиться к монстру, шевельнуть его. Намеревались произвести подрыв на месте, однако пожалели стариков, хозяев подворья. В хозяйстве — никакой живности, немцы все съели, кроме куцего кота. Они его таким и сделали. Один вояка держал орущее животное за хвост, другой весельчак выстрелил из пистолета. Усатый жив и здоров, исправно ловит мышей, за что жильцы ему благодарны.

Хозяин, Илья Прокопьевич, немолодой, лет под семьдесят, спокойный. Вид у деда неказистый, ничем он не перечит жене, Оксане Григорьевне. Небольшого роста, костлявый, узкоплечий, он несмело улыбается шуткам жены, отпускающимся в его адрес по поводу и без такового. Настороженно вглядывается дед в лица постояльцев, стараясь определить: кто они такие на самом деле и чего от них следует ожидать. В сложное и опасное время ни от чего нельзя зарекаться, постоянно можно ожидать подвоха. А тут на постой прибыло сразу четверо мужиков один другого крепче. Настораживал Илью Прокопьевича внешний вид квартирантов: усы у некоторых едва пробиваются, никто не бреется. Только у одного усы и борода более-менее заметные, черные. Виктором его зовут. Особенно пристально присматривается хозяин к старшему группы. Высокий, стройный, дюжий парень очень старается отпустить усы, но они у него растут медленно, да и редкие. Чтобы стали заметными, он их черным карандашом подкрашивает. Издали усы настоящие, а посмотришь вблизи — так себе. Сергеем Николаевичем величают его постояльцы, а он больше тянет просто на Сергея. Нравился деду веселый, с неизменной улыбкой Иван. Не может он посидеть минутку в спокойном состоянии, ерзает по лавке, будто его блохи одолевают, то и дело рассказывает веселые были и небылицы, эдакие задорные, не надоедливые.

Оксана Григорьевна на пару лет моложе мужа. Дородная крупная женщина с круглым лицом, темными волосами является владычицей хозяйства. Она в непрерывном движении, единолично решает, кому какую работу выполнять по дому. Быстро прибрала к рукам всю четверку квартирантов. То и дело покрикивает на безропотного мужа. Однако стоило ей переступить какую-то невидимую, известную только им грань, особенно в присутствии гостей, можно было услышать сразу окрепший голос мужа, эдакое грозное «но-но!». И Оксана Григорьевна моментально меняет тон разговора. Ее помощником по хозяйству стал Роман. Рубить дрова, носить воду из колодца, подметать двор и дорожки стало любимым его занятием. Оксана Григорьевна дарила ему улыбок больше, чем всем остальным.

Ребята, как называли квартирантов хозяева, людьми были мирными, не пьянствовали, по ночам не шлялись, целыми днями пропадали где-то на заработках. На ужин всегда приносили что-нибудь, угощали стариков. Все были довольны друг другом.

Одно смущало Илью Прокопьевича. Ребята молодые, на колхозников не похожи и не в армии. Ждут, видите ли, когда советские войска освободят их Константиновку. «Шли бы да помогли армии прогнать оккупантов. Ан нет, ждут». Мысль эта все чаще и чаще приходила ему в голову по ночам, когда «колхозники» спали богатырским сном на полу в горнице.

«Надо сообщить в НКВД», — уверовался дед в своих подозрениях. Жене сказать остерегался. «Возьмет и ляпнет об этом соседям. Ребята вроде бы неплохие, мало ли что».

Однажды Илья Прокопьевич не выдержал. Когда постояльцы отсутствовали, по его приглашению в дом пришли военные патрули. Светловолосый лейтенант с торчащими во все стороны коротко стриженными волосами расспросил о жильцах, как те относятся к хозяевам, не обижают ли. Дед поведал о своих соображениях. Но начальник патруля сказал о постояльцах хорошие слова и то, что органам НКВД они известны; заверил, что все четверо будут вести себя примерно, а если что не так, Илья Прокопьевич должен сообщить об этом немедленно. Меры будут приняты. Лейтенант рассказал, как его отыскать в любое время суток в случае обнаружения подозрительного в его доме и вокруг него.

Квартира для «колхозников» выбиралась с учетом многих факторов. Двор, сад и хозяйственные постройки располагались вблизи неглубокого, с крутыми обрывистыми стенами сухого оврага, заросшего невысоким кустарником. По оврагу к дому можно было передвигаться скрытно, не вызывая подозрений соседей, как днем, так и ночью. Ближе к оврагу находился тот штабель, в который угодила громадная бомба. Ребята помогали хозяевам собрать разбросанные дрова, складывали их так, чтобы штабель мог использоваться для скрытного передвижения между оврагом и домом. Работы велись ночью. Ближайшие соседние дворы в сотне метров, люди в гости друг к другу так далеко не ходят, соседи даже не подозревают о существовании «ребят».

Илья Прокопьевич не перестает удивляться поведению жильцов. Сидят в своей комнате, не вылезая целыми днями, шелестят какими-то бумагами. Приходят к ним неведомо откуда люди с сосредоточенными лицами, подолгу говорят приглушенными голосами.

Посетил хозяев еще раз военный патруль. Светловолосый лейтенант ни о чем не расспрашивал, просил лишь Илью Прокопьевича и Оксану Григорьевну никому о квартирантах не говорить.

— Постояльцы у вас хорошие, — заверил лейтенант. — Скажу по секрету: это советские и партийные служащие* Вся работа у них впереди, после освобождения родных мест от оккупантов. Живут себе мирно, не дебоширят, ну и пусть живут.

— Ни бельмеса не смыслю, — говорила мужу Оксана Григорьевна, понизив голос до шепота, — если это партийные и советские служащие, зачем им скрытно ходить по оврагу, когда хороших дорог много, да еще принимать тайно каких-то людей.

— Большого ума не требуется, — отвечал Илья Прокопьевич, — война! А шныряют по оврагу днем и ночью для маскировки, чтобы людям глаза не мозолить, чтобы не приставали к ним с расспросами. У военных-то об этом не спросишь. А ты — молчок! Никому ни гугу.

— А я чего, я ничего. Я никому ни слова!

Хозяйка широко раскрытыми глазами смотрела на Илью Прокопьевича, удивляясь твердости голоса смирного мужа. С приходом постояльцев он заметно изменился. Появился в доме хозяин!

Кроме квартирантов по оврагу «шныряли» нужные люди. Это были представители контрразведывательных органов СМЕРШ фронта: кадровые оперативники, специалисты различных служб.

Группа Бодрова, условно названная «группой Ланцова», готовилась к контрразведывательной работе. Учебный курс назывался «Основы оперативно-розыскной деятельности».

Опытный чекист майор Крючков, как он представился Сергею, вряд ли носил действительно эту фамилию. Внешностью он походил на известного в предвоенные годы артиста Николая Крючкова, подражал знаменитому однофамильцу походкой, манерой держать папиросу во рту, улыбаться, имел голос с хрипотцой.

Майор говорил, что жизненный путь контрразведчика — канат, на котором устоять трудно, а сорваться можно с первым неосторожным шагом. Причем опасен он особенно для тех, кто думает, будто пройти сможет по канату без специальной подготовки. Приняв решение стать разведчиком, оперативник должен быть уверенным, что не оступится! И не сомневаться в справедливости слов А. П. Чехова: «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда».

— Сейчас важно сопоставить все «за» и «против» и каждому принять окончательное решение: быть или не быть контрразведчиком. Никто слова худого не скажет, если кому-либо придет мысль отказаться от предстоящей работы. Других дел хватает! — подчеркнул Крючков.

Контрразведка, говорил майор, существует для обеспечения безопасности государства и его Вооруженных Сил от ударов в спину. Это борьба с разведывательными органами противника путем добывания информации о шпионах, диверсантах, террористах, изменниках и предателях Родины, подпольных организациях и формированиях. К методам работы относятся наблюдение, прослушивание переговоров, опрос местного населения и задержанных, изучение обнаруженных документов и предметов. Наиболее сложным способом получения оперативной информации как организационно, так и по исполнению является агентурная разработка лица, оперативное внедрение офицера-разведчика в структуры противника как в нашем тылу, так и за линией фронта. В настоящее время из-за линии фронта информация о противнике поступает от партизан. Стратегически важные сведения получаются от глубоко законспирированной агентуры.