Кайюс Беккер - Люди отряда «К». Диверсионный корпус немецких ВМФ во Второй мировой войне Страница 17

Такое изобилие защитных средств не смущало, однако, боевых пловцов из отряда «К», которые с холодной рассудительностью не рассматривали ни одну защитную линию как непреодолимую до тех пор, пока атакующие не обнаружат себя. Их сила заключалась в полнейшей скрытности. Уже упомянутые жизненно важные объекты были вполне уязвимы, коль скоро находились бойцы, наделенные самообладанием, достаточным для того, чтобы двигаться незаметно перед самым носом у часовых и даже под дулами наведенного на них оружия. Это следует иметь в виду, читая находящиеся ниже отчеты об операциях военнослужащих отряда «К» в Антверпене и Неймегене, поскольку эти люди не были слепыми фанатиками и не были склонны к самоубийству. Напротив, они обладали вкусом к жизни и были готовы бороться с помощью своего искусства и силы с неизбежными опасностями войны.

К концу августа 1944 года союзная десантная операция вторжения стала уже историей, германский фронт во Франции рухнул, и немецкая армия повсюду отступала. Ей не суждено было остановиться до тех пор, пока она не достигла оборонительного рубежа на германской границе. Мобильным частям союзников понадобилось всего несколько дней для того, чтобы проложить себе дорогу в Бельгию через всю северную Францию. Вскоре был захвачен Антверпен. При этом погиб германский комендант порта, руководивший разрушением портовых сооружений, но главный шлюз гавани, расположенный в Кройцшанце, остался в целости. Это стало для союзников в высшей степени ценным приобретением, поскольку они получили возможность использовать крупнейший в Западной Европе порт для снабжения своих частей во время их завершающего наступления в сердце Германии.

Хотя гавань Антверпена и расположена высоко по течению Шельды, она, тем не менее, подвержена действию приливов и отливов. Не считая небольшой приливной гавани, она состоит в основном из доков, причем имеются только одни шлюзовые ворота, через которые должны проходить все суда. Эти ворота открываются только во время прилива, что обеспечивает постоянный уровень воды в гавани. Уничтожение этих ворот практически вывело бы порт из строя. И снова перед лейтенантом Принцгорном был поставлен вопрос:

– Можете ли вы справиться с такой задачей?

Он принялся изучать факторы, поскольку за правило было взято, что команды МЕК могут использоваться только в тех случаях, когда их начальники, оценив риск, связанный с операцией, признают его оправданным.

Было совершенно ясно, что единственная атака на шлюзовые ворота, о которой может идти речь, должна быть выполнена боевыми пловцами, поскольку было известно, что неприятель установил на последней тысяче метров канала, ведущего к шлюзу, несколько сетевых заграждений. Но из-за трудностей, связанных с особенностями течения Шельды, было необходимо использовать также штурмовые катера «линзе» для того, чтобы подводные пловцы могли проделать на них большую часть пути до входа в шлюз. Подход следовало произвести темной ночью, предпочтительно – в тумане, с приглушенными моторами, поскольку, хотя Шельда в районе шлюза достаточно широка, противник на значительном протяжении занимал оба ее берега. Половину пути пловцам предстояло пройти в водах, контролируемых неприятелем, и если они будут обнаружены во время подхода, то их атака, без сомнения, закончится неудачей. Выгоднее всего было воспользоваться приливным течением, поскольку оно позволит катерам, не форсировав моторы, не потерять при этом скорости.

Были проведены вычисления для определения оптимального размера подрывного заряда, потребного для действенного уничтожения массивных шлюзовых ворот, которые имели в ширину более 30 метров. Вместе с тем заряды следовало сделать достаточно компактными, чтобы ныряльщики могли обходиться с ними достаточно легко. Некоторое время назад для отряда «К» были разработаны новые сигарообразные мины-торпеды. Длинный алюминиевый корпус содержал заряд взрывчатки и имел регулировочную цистерну, с помощью которой можно было придать мине отрицательную плавучесть величиной не более одного фунта. Будучи в воде почти невесомой, такая мина плавала практически под самой поверхностью, что позволяло троим ныряльщикам с легкостью управляться с нею в стоячей воде. Такую мину взрывали не на поверхности, а всегда – на речном дне, у основания объекта, подлежащего уничтожению, где давление воды существенно усиливало разрушительное действие взрыва. Снаружи на корпусе мины имелись две кнопки. Нажатие на одну из них открывало клапан, затоплявший цистерну, и погружало мину на дно, при этом ныряльщики могли опускаться вместе с ней, держась за специальные ручки. Вторая кнопка запускала часовой механизм взрывателя, предварительно установленный на требуемое время. Принцгорн заказал две такие мины, содержавшие каждая примерно по тонне взрывчатки. Он предполагал передать их, по одной каждой, двум независимым, но взаимодействующим группам пловцов, чтобы удвоить шансы на успех.

Ночью 16 сентября 1944 года, при благоприятных погодных условиях, два катера «линзе» вышли со своей базы в Роттердаме и, направляясь вверх по реке Шельде, исчезли в тумане и дымке. На каждом катере находился офицер – командир группы, рулевой и три боевых пловца. Каждый катер вел за собой на буксире по одной мине-торпеде. Так началась эта операция.

«Нос Принцгорна» – так говорили потому, что руководитель МЕК-60 обыкновенно «вынюхивал» правильное решение, – в очередной раз должен был доказать свою эффективность, в чем мы вскоре и убедимся.

Катер, которым командовал лейтенант Дёрингхауз, вскорости постепенно вырвался вперед, оставив позади катер самого Принцгорна, у которого возникли трудности с буксировкой мины. Ночь была черным-черна, над водой Шельды опустился желанный туман, плотный и непроницаемый. Условия были идеальными для проведения операции, но создавали для рулевого большие трудности с ориентацией на воде. «Линзе» ровно шел вперед, двигатели были отрегулированы так, чтобы придавать ему скорость около 8 узлов относительно воды, в действительности оказывавшуюся несколько ниже из-за сопротивления буксируемого груза. Туго натянутый буксирный конец приподнимал нос мины на поверхность, так что шум от возникавших в результате бурунов совершенно заглушал мягкое мурлыканье снабженного двойным глушителем двигателя. С добавлением к собственной скорости катера скорость приливного течения, делавшего 4–5 узлов, общая скорость их продвижения могла быть около 12 узлов, что давало людям некоторое неясное представление о вероятном времени прибытия к шлюзовым воротам. При видимости, составлявшей не более 30 метров, отыскать в темноте восточный берег реки и следовать вдоль него вплоть до шлюза им могла помочь скорее удача, нежели точный расчет. Почти целый час Дёрингхауз и его подчиненные старались не пропустить в тумане так называемых «дельфинов» – группы высоких свай, отмечавших подходы к шлюзу. Милю за милей шли они вдоль берега, а потом, когда стало ясно, что шлюз остался позади, повернули назад. Наконец берег с правого борта неожиданно скрылся из виду, но почти сразу же они заметили одного из громадных «дельфинов», высоко выступающего из воды. Они повернули и направились к противоположному берегу устья входного канала, до которого не могло быть более тысячи метров. Дёрингхауз взглянул на часы, поскольку он не должен был закладывать мину позднее заранее оговоренного срока, чтобы не помешать действиям группы Принцгорна. Убедившись, что все в порядке, он пришвартовал катер к одному из «дельфинов», и три подводных пловца – унтер-офицер Шмидт и унтер-офицеры механики Гретен и Охрдорф – соскользнули в воду.

«Мы отвязали от мины буксирный конец, – рассказывал Шмидт, – помахали на прощание остававшимся в лодке и поплыли вдоль цепочки „дельфинов“ по направлению к воротам шлюза, с трудом различая в темноте каждую следующую сваю. Вид этих прочных деревянных свай действовал на нас почти успокаивающе, в случае чего они могли укрыть нас от глаз встревоженного часового. Я плыл впереди, а остальные двое удерживали хвост мины в водоворотах, крутившихся вокруг „дельфинов“. Мы проплывали очень близко от одного из них, вероятно седьмого по счету, когда мой гидрокостюм зацепился за какое-то препятствие, выступавшее в сторону от сваи. Костюм был прорван, и я почувствовал, как его заполняет холодная вода, вытесняющая согревавшую тело воздушную прослойку. Товарищи пришли мне на помощь и попытались уговорить меня вернуться в ожидающий катер, но я твердо решил двигаться вперед. Пустив немного газа в дыхательный мешок моего кислородного аппарата, я смог снова обрести плавучесть. Через десять минут мы подплыли к первому сетевому заграждению и пробрались сквозь него. Но второй ряд сетей, в десяти минутах хода от первого, оказался для нас более сложным из-за плотно переплетенных проволок. Все же мы смогли преодолеть его, проведя мину в проход, остававшийся свободным под самым берегом. Каждый из двух следующих рядов заграждений задерживал нас на пять минут, нужных, чтобы обогнуть его таким же образом. Теперь нас отделяло от цели меньше 50 метров, и я уже мог рассмотреть изгиб набережной там, где начинался вход в шлюз. Это подстегнуло меня, и я позабыл о ледяной воде, наполнявшей мой гидрокостюм.