Игорь Фролов - Вертолетчик Страница 17

— «Долина», я -1032, может, достаточно? Сейчас угробимся!

— Ну, зафиксируйтесь на несколько секунд. Десант должен выскочить за это время.

— Да какой идиот на такую вершину будет высаживаться?

— Там все бывает, 1032!

— Вот там и сяду!

Чирчик, 21 декабря 1986 года. Завтра эскадрилья отправляется в Афганистан. Крайняя ночь в Союзе. Четверо лейтенантов выходят из казармы, в которой разместился личный состав. У лейтенантов две бутылки водки и две банки рыбных консервов. Они ищут укромное местечко, и находят его. Это — тренажер для отработки приземления парашютистов. Фюзеляж старого транспортника установлен на высоте третьего этажа. Лейтенанты поднимаются по лесенке, забираются внутрь, и приступают к прощанию с Родиной. Через полчаса в фюзеляже становится шумно. Двое, усевшись на скамейку, при свете зажигалки по очереди тянут из колоды карты, гадая на будущее.

Лейтенант К. спрашивает:

— Попаду ли я в плен?

И вытаскивает шестерку крести. Лейтенант Л. говорит:

— Попадешь. Но убежишь ночью — поздняя дорожка выпала…

Лейтенант Л. спрашивает у колоды:

— Собьют ли меня?

Вытаскивает бубнового туза. Долго смотрит на него и говорит растерянно:

— Это что — много денег?

— Это — выкуп! — убежденно говорит пьяный лейтенант К.

В дырявом салоне гуляет ветер, в черном небе светят яркие звезды. В другом конце фюзеляжа лейтенант Д. рассказывает лейтенанту Ф., как, работая перед армией в Верхней Салде, он конструировал камеры сгорания для ракетных двигателей.

— Понимаешь, мы добились невероятного повышения мощности, — говорит он, — но не выдерживала камера сгорания — плавилась. Ни один сплав не выдерживал — нет такого сплава, понимаешь?

— Есть такой сплав! — отвечает лейтенант Ф. — Я сам над ним работал в институте. Называется ЖС6У — на основе решетки карбида титана.

— Не выдержит, — мотает головой лейтенант Д. — Такую температуру ни один существующий сплав не выдержит!

Возмущенный лейтенант Ф. хватает нож и начинает царапать на дюралевой стенке какие-то формулы, подсвечивая зажигалкой.

В это время гадающий на картах лейтенант Л. поворачивается и говорит:

— Совсем охуели, что ли? Завтра в бой, а вы какой-то херней занимаетесь! Быстро пить!

Все началось в конце августа 1985 года, когда несколько лейтенантов-двухгодичников после окончания Уфимского авиационного института прибыли в Хабаровск, получить в штабе КДВО предписания и отправиться в назначенные им места службы.

— Не хотите послужить Родине в вертолетном полку? — спросил прибывших капитан Заяц из строевого отдела.

— Но мы специализировались на истребителях, на МиГ-21… - сказал лейтенант Ф.

Он представлял свою службу где-нибудь на Камчатке или на Сахалине — под бульканье гейзеров, подземный гул вулканов, шум океанского прибоя, которые заглушает гром истребителей, уходящих на боевое дежурство — патрулировать воздушные границы страны, или осуществлять сопровождение «стратегов» — длиннокрылых серебристых красавцев Ту-95 или белых лебедей Ту-160. А тут, вместо этой романтики, предлагалось убыть в Амурскую область, в поселок Магдагачи, который фигурировал в известной армейской поговорке про то, как бог создал Сочи, а черт — Магдагачи и Могочи.

— Я вам полетать предлагаю, — пожал плечами капитан. — Нехватка борттехников на вертолетах… — И добавил, как бы промежду прочим: — Афганистан, сами знаете…

— А нас туда тоже могут взять? — с интересом спросил лейтенант Ф. Он хотел на войну.

Заяц ответил неопределенно:

— Предложить могут, но вам-то что, спокойно откажетесь, двухгодичников согласно приказу под номером 020 принудить не могут. Если только сами захотите…

Конечно, лейтенанты согласились. Оставалась формальность — пройти врачебно-летную комиссию. Лейтенант Ф. забеспокоился. Он с детства знал, что такое белок в моче и без запинки выговаривал словосочетание «хронический пиелонефрит». Так же свободно он выговаривал «эпилептиформные припадки» и хранил выписку из детсадовской медкарты про то, как ребенок за обедом упал без сознания с вареником во рту. С ранних своих лет, когда вся страна рвалась в космос, он знал, что таких как он не берут не только в космонавты, но и в летчики, и эта мысль еще сильнее отравляла его почки и нарушала мозговое кровообращение.

Вот и теперь он испугался, что почки его предадут, поэтому в преддверии медчасти попросил лейтенанта Лосенкова поделиться мочой. Лейтенант Лосенков поделился, но сделал это без особой охоты. Он даже предположил, что по малому объему анализа их заподозрят или в обмане или в обезвоживании. Однако их ни в чем не заподозрили, и, после всех специалистов, седой подполковник медслужбы написал в медицинской книжке борттехника Ф заветные слова: «Годен к летной работе на всех типах вертолетов».

И поезд унес борттехников через раннюю дальневосточную осень к месту их службы — в 398-й вертолетный полк, в/ч 92592 при поселке Магдагачи, в 40 км от китайской границы.

А через полтора года, уже в Афганистане, борттехник Ф., проходя вторую ВЛК, не стал просить товарища о помощи, резонно решив, что здесь его на землю не спишут. Но, тем не менее, он волновался, стоя перед председателем комиссии, который листал карточку с заключениями врачей.

— Хм, — сказал вдруг председатель и заинтересованно посмотрел на борттехника Ф. — Первый раз вижу, чтобы в Афганистане анализ мочи стал лучше, чем в Союзе. Хлоркой, что ли так промыло? — улыбнулся он и повернулся к эскадрильскому доктору: — Может, нам тут санаторий для почечников открыть?

По утрам перед построением полка ДСЧ обязан доложить зам. командира по ИАС, как прошло ночное дежурство.

ДСЧ борттехник Ф. подходит к инженеру полка, печатая два крайних шага, прикладывает руку к козырьку и говорит:

— Товарищ майор, стоянка части принята от караула, за время моего дежурства никаких происшествий не случилось, докладывал дежурный по стоянке части товарищ (он запинается, но продолжает) лейтенант Ф.!

— Вольно, товарищ… — улыбается майор, — лейтенант…

Он отнимает руку от козырька и протягивает ее ДСЧ. Только тут лейтенант Ф. понимает, что отдавал честь левой рукой.

Когда в напарниках у литературного героя ходит гордый конь, читателю не нужно объяснять, что это за животное. Также нет нужды рассказывать про устройство автомобиля, танка, самолета. Но эта общеизвестность не относится к главному герою этой книги — к вертолету. Простой читатель, вероятнее всего, и не знает, что это за зверь, и почему он летает. Борттехник Ф. тоже не знал этого, пока не стал борттехником. Он даже не знал, что они с вертолетом Ми-8 — ровесники.

Подходя к технике дарвинистски, логично рассматривать Ми-8 как новый вид рода Ми семейства Вертолеты отряда Летательные аппараты. Опытный образец вида Ми-8 появился в небе в тот самый год, когда родился единственный в своем виде будущий борттехник Ф. В серию же машина пошла на два года позже. Когда борттехник, исследуя формуляр своего первого борта Љ57, увидел записи фиолетовыми чернилами, датированные 1965 годом, он понял, что первый свой вылет в качестве борттехника, члена экипажа, совершил на одном из первых экземпляров серийного Ми-8.

Борттехник Ф. к моменту знакомства с Ми-8 был неплохо осведомлен о разных типах самолетов — он летал пассажиром на всех гражданских Аннах, Илах и Ту (кроме Ту-144), и знал, что такое истребитель МиГ-21 изнутри. Тем не менее, вникнув в инструкцию по эксплуатации вертолета и приступив непосредственно к эксплуатации, он понял, что вертолет — более высокая ступень в эволюции авиатехники, чем самолет. Тот, несмотря на скорость и высший пилотаж, все же прямолинеен, скор и высок — нет в нем внимательности, не умеет он танцевать на месте, не может припасть к земле и обнюхав ее, рвануть и понестись над, едва не касаясь лапами…

Вот как, подводя итог теоретическому изучению, писал в своей тетради для конспектов борттехник Ф. перед экзаменом по матчасти вертолета Ми-8:

«Вертолет — это правдивый Мюнхгаузен, который вытягивает себя за волосы из болота тяготения, опираясь на воздух. Он винтокрыл — пять его лопастей-крыльев летят по кругу (скорость их законцовок около 700 км/ч — это скорость полноценного самолета), и возникающая подъемная сила тянет машину вверх. Тот же диск, вернее, конус винта, наклоненный вперед или вбок (как берет, но не на затылок, чтобы не отрубить хвостовую балку), двигает машину по этим осям координат. Наклоны несущего винта через гидроусиление и систему тяг и шарниров (автомат перекоса) осуществляет летчик посредством ручки управления. Сам вертолет под воздействием реактивного момента от вращения винта стремится вращаться в обратную сторону, поэтому на конце хвостовой балки (загиб ее так и называется — концевая балка) в плоскости, перпендикулярной несущему, помещен хвостовой винт, который тянет хвост против момента, уравновешивая его. Он же называется рулевым винтом, потому что, ослабляя или прибавляя его тягу посредством педалей, летчик поворачивает вертолет влево-вправо — рыскает.