Светлана Герасимова - «Я убит подо Ржевом». Трагедия Мончаловского «котла» Страница 18

Приведенная статистика совершенных вылетов и сброшенных грузов впечатляет. Летчики, помогавшие окруженным войскам, рисковали жизнью ежедневно и еженощно. Но в выполнении заданий им мешали и погодные условия, и вражеские зенитки, и выложенные врагом ложные условные знаки, и малые площади для сброса грузов, и ошибочные маршруты полетов, и многое другое. Факты свидетельствуют, что результативность помощи не была высокой. Сбрасывание грузов происходило нерегулярно, к тому же не все сброшенные грузы попадали по назначению, а оказывались в расположении врага. В «Кратком отчете о боевых действиях 29-й армии» говорится: «Самолетами сбрасывалось не каждодневно в среднем 50 штук снарядов в сутки, до 100 мин и достаточное количество винпатронов… Значительная часть грузов попадала в руки противника. Зафиксировано 2 случая сбрасывания огнеприпасов и продовольствия в дневное время в расположение противника у Чертолино и Ботвиньино». Отмечались и факты неточного бомбометания: «8.2.42 года командарм [командующий 29-й армией. – С.Г.] сообщил, что два наших бомбардировщика ошибочно бомбили 381 сд, а груз сбросили противнику».

Подготовка и погрузка грузов. МАОН, начало 1942 г.

В исследовательской и мемуарной литературе используется рассказ Маршала Советского Союза А. М. Василевского, записанный и опубликованный писателем К. Симоновым: «Видел Сталина в гневе, в раздражении, даже в исступлении. Ругаться он умел, беспощадным быть тоже. Помню историю… в сорок втором году зимой, когда дивизия [правильно: армия. – С.Г.] Масленникова попала в окружение и осталась на голодном пайке. Мне как начальнику Генерального штаба было поручено организовать ее снабжение по воздуху. Непосредственно как авиатор занимался этим делом Жигарев [генерал-полковник авиации П. Ф. Жигарев был в этот период командующим ВВС РККА. – С.Г.]. И вот случись же так, что целый отряд транспортных самолетов, который сбрасывал провиант, промахнулся, и весь груз сбросил на глазах у дивизии Масленникова немцам. Масленников, видя это, дает отчаянную радиограмму: «Мы подыхаем с голоду, а вы кормите немцев!» Радиограмма попала к Сталину. Сталин вызвал меня и Жигарева и был во время этого разговора настолько вне себя, что я один момент боялся, что он своими руками расстреляет Жигарева тут же, у себя в кабинете».

Летчик Паршин. 10-я особая авиагруппа ГВФ. 1942 г.

П. И. Колесников, летчик Московской авиагруппы особого назначения ГВФ. 1942 г.

Для приемки грузов в армиях, в том числе в 29-й, были созданы особые группы, существовала договоренность об условных сигналах. Например, 7 февраля начальник оперативного отдела опергруппы штарма 29 Вишневский сообщал начальнику штаба армии Шарапову: «Сигналы для самолетов: посадка «У-2» – три костра в ряд и помахивание факелом – район Гончары; там же для сбрасывания грузов – треугольник из костров вершиной на север и помахивание факелом».

Конкретные факты взаимодействия окруженных частей и авиации представим ниже по документам 29-й армии.

С утра 1 февраля 1942 г. дивизии группы генерал-майора Поленова перешли в наступление. К середине дня они вели бои на рубеже в 150 метрах южнее Малахово и в 300 метрах южнее Соколово. Их наступление продолжалось и в ночь с 1 на 2 февраля, но успеха не имело.

С восточной стороны на ржевском направлении сдерживали наступление противника части 381, 185, 183-й стрелковых дивизий, с запада позиции армии «прикрывались» 81-м и 87-м лыжными батальонами и стрелковым батальоном полка 365-й стрелковой дивизии. Немецкие войска теснили советские части. Причины этого в некоторой степени можно понять из приказа войскам 29-й армии о недостатках обороны в 183-й и 369-й стрелковых дивизиях. Констатирующую часть этого документа приводим почти полностью, так как она – свидетельство реальной обстановки в дивизиях и полках. В документе говорилось, что проверкой обороны 183-й и 369-й стрелковых дивизий, проведенной 31 января 1942 г., было установлено:

«1. Районы обороны на главных направлениях (Перхурово и вдоль железной дороги) не имеют достаточной глубины, в инженерном отношении слабо оборудованы, отрывка окопов выполнена лишь на 30–40 %, постройка ДЗОТ и блиндажей не закончена. НП недостаточно оборудованы. Имеющаяся в Перхурово колючая проволока – не использована. Отрывкой окопов занимаются саперы, в то время как стрелки отдыхают (295 сп 183 сд).

2. Огневая система – не продумана. Огонь с соседними районами не увязан. Фланкирующие пулеметы хотя частично и врыты в землю, но оборудование точек не закончено. Кругового обстрела нет (1225 сп), нет глубокого расположения пулеметов, не организован пулеметный огонь подразделений вторых эшелонов и резервов в интервалы и с запасных ОП (1225 сп, 295 сп).

3. Противотанковая оборона основных узлов сопротивления (Перхурово) достаточно насыщена артиллерией, однако не предусмотрено использование истребителей танков, не отрыты на всю глубину окопы для них, не увязано взаимодействие ПТ орудий, истребителей и инженерных средств. Командиры стрелковых полков не имеют четкой схемы всей противотанковой обороны и не продумали конкретный план боя (295 сп, 1225 сп).

4. Стыки между 369 и 183 сд прикрыты слабо. Нет огневого взаимодействия между соседними ротами (3 р. 1225 сп), не продуман совместный маневр на стыке дивизий, не организовано наблюдение за стыком.

5. Боевая задача не доведена до бойца. Приказ на оборону хотя и отдан командирам сп, даже письменно, однако командирам батальонов, рот и взводов не отдавался. Отсюда границы ротных районов и окопы фланговых отделений перепутаны (295 сп). В отделениях и взводах нет пулеметных и стрелковых … [написано неразборчиво. – С.Г.], люди не знают конкретных задач.

6. Разведка «на себя» командирами полков, батальонов и рот – не ведется. Командиры не знают силы, состав, группировку и нумерацию частей, а также системы обороны противника в непосредственной близости от своего боевого порядка, а отсюда приходят к совершенно неправильным выводам, явно недооценивая или переоценивая противника (295 сп 183 сд – командир полка майор Панин).

7. Связь с поддерживающей артиллерией организована удовлетворительно, однако не продумано дублирование ее, не установлены сигналы вызова НЗО. НП командира полка и командира поддерживающего артдивизиона удалены друг от друга, не установлены общие ориентиры для пехоты и артиллерии.

8. Оборона ведется пассивно. Непрерывного наблюдения за противником и огневого воздействия пехотного оружия нет. Отсюда противник одиночками и мелкими группами совершенно открыто ходит в непосредственной близости от боевых порядков нашей пехоты совершенно безнаказанно. Снайпера не используются, и инициатива огня не захвачена».

Был сделан вывод, что «оборона не отвечает требованиям создавшейся обстановки», и было приказано превратить ее в противотанковую, круговую, «противосамолетную», «многоэшелонную».

Вряд ли в условиях полуокружения, суровой многоснежной зимы, малочисленности частей с измотанными людьми можно было выстроить требуемую оборону, но приказ еще раз привлек внимание командиров к необходимости ее укрепления. Тем более что 2 февраля части вермахта активизировали наступательные действия.

Е. Ржевская, переводчица штаба 30-й армии. 1944–1945 гг.

Положение южной группы 29-й армии осложнялось тем, что на территории, которую она обороняла, остались раненые 39-й армии, воевавшей южнее. 1 февраля в 13.35 в штаб фронта ушло сообщение «Ведем бой за Малахово. Тяжелое положение, хлебом, солью, медикаментами. Скопилось 1000 раненых Масленникова, кормить нечем. Масленников все раздал частям. Посланные подводы 3 дня назад не вернулись». Телеграмма была вручена командующему фронтом, который в этот день находился в 30-й армии. «Грузы в течение ночи для армии не сбрасывались», – сообщал в этот день начальник оперативного отдела опергруппы штарма 29 Вишневский.

Разведкой была получена информация о готовящемся возобновлении немецкого наступления. Е. Ржевская, которая, напомним, в те дни была переводчицей в штабе 30-й армии, в повести «Февраль – кривые дороги» рассказывала об одном из эпизодов тех дней. Для того чтобы уточнить сведения о готовящемся наступлении противника, на фланг одной из дивизий была направлена группа разведчиков, чтобы взять «языка», на другой, чтобы отвлечь немцев, – группа из разведотдела, в составе которой была и переводчица.

«Передовая линия! Но это всего-навсего узкий окоп, вихляющий так, что не видно, что там, в десяти шагах, за поворотом. Дремал сползший на дно траншеи, присыпанный снегом боец с задранными вверх, как оглобли, острыми коленями. Он подобрался, пропуская нас. Другой боец, придерживая в обхват винтовку, ударял кресалом по кремню, стараясь высечь огонь.