Генрих Гофман - Черный генерал Страница 18

– Хорошо! Надеюсь, они больше не посмеют появиться на территории протектората.

– Да, видимо, так. Правда, и наши части понесли значительные потери. Четыреста шестьдесят солдат и тридцать два офицера погибли. Имеется много раненых.

– Хорошо! В дальнейшем жду от вас более радостных известий. Прошу регулярно информировать меня о ходе операции

– Будет исполнено, экселенц. – Франк аккуратно опустил на рычаг телефонную трубку и, сунув руки в карманы брюк, прошелся по кабинету.

Появление партизан на территории Моравии насторожило, но не взволновало его. Беспокоило другое. По секретным сообщениям, поступившим из ставки верховного командования германской армии, он понял, что рассчитывать на неприступность Карпатских гор теперь не приходится. Наступление русских на Дукельском перевале успешно развивается. После кровопролитных боев немецкие части вынуждены были отступить, а русские вышли на бывшую границу Чехословацкой Республики. Таким образом, если немецкие дивизии, брошенные в Словакию, не сумеют в ближайшее время подавить народное восстание, то на помощь восставшим успеет подойти Советская Армия. И тогда положение Чехии и Моравии станет критическим. Да и Венгрия в этом случае быстро выйдет из гитлеровской коалиции. Подумав о Венгрии, Карл Франк невольно вспомнил и о Скорцени. «Пока этот человек находится в Будапеште, за Венгрию можно не беспокоиться. Там, видимо, назревают крупные события. Недаром же фюрер послал в эту страну своего любимца», – размышлял статс-секретарь Чехии и Моравии. И он не ошибался.

Черный «оппель-адмирал» доставил Скорцени на окраину венгерской столицы. Еще в Праге Скорцени переоделся в гражданский костюм, а на границе предъявил пограничникам паспорт на имя доктора Вольфа. Он не пожалел расстаться и с черными усиками, которые пришлось сбрить для большей конспирации.

На окраине Будапешта в полной боевой готовности уже расположились три батальона эсэсовцев. Их перебросили сюда в спешном порядке и без особого труда, пользуясь тем, что еще в марте 1944 года регент Хорти сам призвал в страну гитлеровскую армию. И теперь отъявленные террористы, поступив в распоряжение Скорцени, разгуливали по улицам Будапешта в штатских костюмах, наслаждаясь красотами Дуная и прославленными венгерскими ресторанами.

Сам же Отто Скорцени, он же доктор Вольф, сразу же по прибытии в Будапешт посетил штаб-квартиру штурмбанфюрера СС Вильгельма Хеттля. Являясь начальником службы безопасности района Балкан и Италии, штурмбанфюрер Хеттль в начале года переселился в столицу Венгрии и начал нащупывать и громить антифашистское движение Сопротивления в этой стране.

Хеттль встретил Скорцени с распростертыми объятиями. Они были знакомы давно, еще по совместной работе в органах службы безопасности в Вене. Да и в Берлине, в главном управлении службы безопасности, им не раз приходилось встречаться на важных, ответственных совещаниях.

Предъявив Хеттлю чрезвычайные полномочия Гитлера, Скорцени спросил:

– Что нового в Будапеште? Я надеюсь, мой дорогой партийный товарищ введет меня в курс местных событий, – он нарочито сделал ударение на слове «партайгеноссе». – Меня интересует, о чем думают господин Хорти и его министры?

– На мой взгляд, необходимо принимать самые экстренные меры. По имеющимся сведениям, некоторые влиятельные господа из правительства Хорти пытаются установить контакт с русскими. И происходит это при забавнейших обстоятельствах. – Штурмбанфюрер Хеттль на минуту замолк, взял со стола пачку греческих сигарет и, прикурив, выпустил изо рта тонкую струйку дыма.

Скорцени показалось, что Хеттль медлит нарочно, испытывая его любопытство. Наверное, сведения, которые он собирался сообщить, действительно были важными и интересными.

– Так вот, дорогой Отто! – выдержав паузу, продолжал Хеттль. – В Словакии, возле города Зволен, то есть в непосредственной близости от венгерской границы, обосновался партизанский отряд одного русского. По донесениям разведки, фамилия его Волянский. А неподалеку от границы, но уже на территории Венгрии, проживает в своем родовом замке венгерский граф Зичи. Это какой-то дальний родственник министра венгерской полиции генерала Фараго.

Неделю назад генерал Фараго неожиданно исчез из Будапешта. Я пустил по его следу своих лучших агентов. И выяснилось, что генерал Фараго частенько ездил к графу Зичи охотиться в его владениях. 1 октября он тоже поехал туда, прихватив с собой одного из министров правительства Хорти. А там этих болванов поймали партизаны из отряда Волянского и увезли в Словакию. Но это еще не все. Через два дня генерал Фараго каким-то образом вновь очутился в Будапеште. По моим сведениям, он вел беседу с комендантом города генералом Бакаи и командующим венгерской Дунайской флотилией Коломаном Харди, а потом бесследно исчез.

Мои агенты сбились с ног. Пришлось мобилизовать всю разведку службы безопасности района Балкан. И только вчера мне доложили, что генерал Фараго самолично, без принуждения партизан уехал из Будапешта в партизанский отряд Волянского и самолетом отправлен к русским. Быть может, сейчас он уже в Москве. Я бы дорого заплатил, чтобы знать точно, известно ли об этом господину регенту Хорти? Или генерал Фараго, генерал Бакаи и командующий Дунайской флотилией замышляют недоброе за его спиной?

– А Бакаи и Харди в Будапеште? – Густые брови Скорцени взлетели вверх, глубокие складки на лбу обозначились еще резче.

– Да! За ними установлено круглосуточное наблюдение,

– Я бы с ними не церемонился. Настало время самых решительных действий. Если позволишь, я со своими людьми в течение суток доставлю обоих в твое распоряжение.

– Я согласен. Только не забывай, что здесь не Германия.

Когда Скорцени ушел, штурмбанфюрер Хеттль вздохнул спокойно. Теперь все неприятности, которые могут возникнуть в связи с незаконным арестом венгерских генералов без ведома регента Хорти, лягут целиком на Отто Скорцени.

И действительно, разведчики службы безопасности района Балкан поработали неплохо. Для них остались тайной лишь некоторые детали похищения генерала Фараго партизанами. А дело было так.

Когда командиру партизанского отряда Евгению Волянскому доложили о том, что какой-то венгерский генерал часто приезжает из Будапешта в замок графа Зичи, он отправил группу партизан в район замка с задачей захватить генерала в плен.

Трое суток просидели в засаде возле замка Зичи одиннадцать партизан, но так и не дождались появления генерала. Продукты были уже на исходе, и перед тем, как покинуть засаду, партизаны ворвались в замок графа. Перевернув все вверх дном в поисках оружия, они наткнулись на массивную металлическую шкатулку с драгоценностями. Командир группы решил реквизировать шкатулку в пользу Словацкого национального восстания. Вернувшись в расположение партизанского отряда, он передал ее в штаб. А через несколько дней партизанский дозор доложил Волянскому, что в отряд приехал сам граф Зичи и хочет побеседовать с командиром. Волянский приказал привезти графа к нему.

Из разговора, который велся через переводчика, командир отряда понял, что граф Зичи, ссылаясь на бедность, просит вернуть ему отобранное золото, а взамен обещает выдать партизанам своего родственника – генерала полиции Фараго. Сделка состоялась. Золото было обещано графу после того, как генерал окажется в штабе Волянского. На выполнение этой операции отправились все те же одиннадцать партизан, которые так предусмотрительно реквизировали графское золото.

Вернувшись в замок, граф Зичи позвонил по телефону в Будапешт и пригласил генерала к себе в гости. К назначенному времени партизаны переоделись в одежду слуг, один из них напялил на себя потрепанную куртку садовника и остался дежурить у ворот замка. Остальные расхаживали в ливреях в просторном вестибюле. Всем своим слугам граф приказал уйти в подвальное помещение.

Генерал Фараго прикатил на броневике вместе с кем-то из министров венгерского правительства. Их сопровождали двое полицейских агентов. В наступающих сумерках партизаны за несколько минут расправились с полицейскими, а генерал Фараго и его друг, связанные по рукам и ногам, на том же броневике, только теперь уже в сопровождении партизан, были доставлены в отряд Волянского.

Генерал Фараго быстро сообразил, что положение пленного не самое лучшее для него. Поразмыслив еще в дороге, он при первом же допросе сказал Волянскому:

– Мы понимаем, что немцы уже проиграли эту войну. Я занимаю пост начальника венгерской полиции и мог бы быть полезен русскому командованию. Если господа партизаны обеспечат мне связь с советским правительством, я мог бы сообщить очень ценные сведения. Но для этого мне необходимо взять в Будапеште некоторые важные документы.