Владимир Першанин - «Зверобои» штурмуют Берлин. От Зееловских высот до Рейхстага Страница 19

«Тридцатьчетверка» продолжала вращение. Из люка выбивались струйки дыма. Заглушая остальные звуки, завыла бронебойная болванка и пронеслась над головами десантников.

Чистяков тоже разглядел «Тигр». Тяжелый немецкий танк стоял метрах в восьмистах среди редких деревьев и кустарника. Наверное, он только что появился, и невысокая поросль не могла скрыть его массивный корпус высотой почти три метра.

Обе «тридцатьчетверки» успели выстрелить. Кто-то из них попал в цель. Но снаряд отрикошетил от брони толщиной десять сантиметров и лишь выбил сноп искр.

Самоходка Чистякова, двигавшаяся следом, тоже выстрелила на ходу. Наводчик Марфин явно поторопился, да и сам Чистяков не успел дать команду остановиться. Шансов попасть в немецкий танк на таком расстоянии с ходу было очень немного. Гаубица-пушка МЛ-20, которой был вооружен «зверобой», требовала точной наводки.

Тяжелый фугас взорвался с перелетом, а длинноствольное орудие «Тигра», калибра 88 миллиметров, имевшее хорошую оптику и прицельность, уже разворачивалось в сторону машины комбата.

Манихин лихорадочно перезаряжал гаубицу, но опередить скорострельное орудие «Тигра» все равно бы не сумел. Экипаж замер. В такой момент хочется исчезнуть, зарыться в землю.

— Мишка, назад! — скомандовал капитан.

Механик тоже действовал быстро, зная, что в эти секунды решается жизнь всего экипажа. Но не просто увести тяжелую самоходку из-под прицела «Тигра», который поражает наши танки с расстояния полутора километров.

— Господи, помоги, — бормотал комсомолец Коля Марфин.

Но «зверобой» комбата и весь его экипаж спасла не помощь с небес, а одна из уцелевших «тридцатьчетверок». Она выстрелила на секунду раньше и угодила в башню тяжелого танка. Снаряд снова ушел рикошетом. Однако сильный удар встряхнул «Тигр» и сбил прицел немецкого наводчика.

Раскаленная болванка калибра 88 миллиметров пронеслась рядом с самоходкой Чистякова. Врезалась в каменистый пригорок и снесла его, разбросав раскрошенные камни и облако земли.

Можно было только удивляться быстроте, с которой передвигался немецкий танк весом пятьдесят пять тонн. Семисотсильный двигатель под управлением опытного механика стремительно уводил «Тигр» из-под смертельно опасного для него снаряда русского «зверобоя».

Фугас взорвался на том месте, где всего несколько секунд назад стоял «Тигр». Обер-лейтенант, командир машины, получил два чувствительных удара в броню «Тигра». Сейчас он торопился укрыть свой тяжелый танк в низине, вызвать подмогу и, немного отдышавшись, продолжить бой.

Обер-лейтенант обладал достаточным опытом, а его экипаж имел на счету десяток уничтоженных русских танков, несколько артиллерийских батарей. Однако в данный момент ситуация складывалась не в его пользу.

С дальнего расстояния он бы выбил русские машины. Но взобравшиеся на холм танки и самоходки оказались слишком близко. Обер-лейтенант уже уничтожил одну «тридцатьчетверку», остальные приумерили пыл, но продолжали двигаться в его сторону. И особенно опасными были два «зверобоя» с их шестидюймовыми орудиями.

Напарник обер-лейтенанта, второй «Тигр», куда-то подевался. На другом фланге слышалась частая стрельба. Возможно, там тоже намечается прорыв.

Обер-лейтенант связался с майором, комендантом укрепрайона.

— Русские выползли наверх. Два танка мы уничтожили, но еще два и пара тяжелых самоходок ведут огонь. Пришлите помощь, я не могу связаться со вторым экипажем.

— Я перебросил его на другой участок, — ответил майор. — Но подмогу минут через двадцать пришлю.

— Если мы только проживем эти двадцать минут, — невесело усмехнулся обер-лейтенант. — Выжидать русские не собираются.

Чистяков отдал приказ атаковать. Перед этим связался по рации с Родионом Астаховым.

— Остаешься на месте и ведешь огонь по низине, где укрылся «Тигр». Не давай ему выползти.

— Понял, открываем огонь.

Самоходка Чистякова и две «тридцатьчетверки» двинулись вперед. Капитан отлично понимал, насколько опасна эта атака. В сорок третьем году под Орлом «Тигр», укрывшийся на холме, выбивал наши танки один за другим.

Тогда же сгорела от прямого попадания самоходка Пантелеева, он командовал тогда батареей и кое-как сумел выбраться из горевшей машины.

Сейчас, судя по всему, «Тигр» крепко тряхнули попадания 85-миллиметровых снарядов. Экипажи «Тигров», которые комплектовались два года назад наиболее опытными танкистами, уже повыбиты в боях. Пополнялись хоть и бывалыми специалистами, но уступали прежнему составу.

Так или иначе, но зеленых новичков в «Тигры» и «Пантеры» не сажали. Через считаные минуты будет нанесен удар по атакующим машинам. А для этого «Тигр» обязательно вымахнет на возвышенность. Появление его будет стремительным, а выстрел точным. Оптика у фрицев первоклассная.

— Дорожка, — скомандовал капитан механику Савушкину.

Марфин намертво вцепился в ручки наводки, а «Тигр» вынырнул метров на сорок левее того места, куда падали снаряды, выпущенные старшим лейтенантом Астаховым.

Сейчас для немца были одинаково опасны и «тридцатьчетверки» и русский «зверобой» с его мощной пушкой. Но головной танк был ближе и оказался на линии огня. Орудие «Тигра» поймало его в перекрестье прицела, ствол дернулся от отдачи.

Бронебойный снаряд «Тигра» пробивал на дистанции километра одиннадцать сантиметров брони. Расстояние до «тридцатьчетверки» было вдвое меньше, а лобовая броня составляла 5–6 сантиметров.

Раскаленная болванка пробила ее насквозь, разорвав тело механика и проламывая перегородку, ударила в двигатель, который сразу загорелся. Командир танкового взвода пытался выбраться, не замечая, что у него оторвана ступня и сломана сильным ударом вторая нога.

Лейтенанту было двадцать лет, его ждали мать, младшие братья, невеста, и он очень хотел жить. Ему помогал оглушенный, задыхающийся от дыма наводчик. Он сумел вытолкнуть тело командира наружу.

Следом карабкался сержант-заряжающий. Языки пламени хлестали его, сжигая комбинезон, кожу. Дымились от жара сапоги, но сержант упрямо цеплялся за жизнь и тоже успел выскочить.

За его спиной сдетонировали снаряды, опрокинув парня на землю. Он пополз прочь, а когда оглянулся, увидел, что развороченная машина горит, как скирда соломы. Время от времени там взрывался очередной снаряд, сотрясая машину и расплескивая в стороны языки пламени. За считаные минуты полученная с завода новая «тридцатьчетверка» превратилась в груду горящего железа.

Добрался до командира и наводчика. Нестерпимо жгло ноги. Обожженными пальцами сержант начал стаскивать сапоги. Они спеклись и разламывались на куски. Босым ступням стало сразу легче. Он тер их о траву, не обращая внимания на стрельбу.

— Выбрался, — бормотал он. — Что же это творится…

— Командир умер, — сказал наводчик. — Кровью истек наш лейтенант.

Но заряжающий его не слышал. Он знал только одно, что сам побывал в лапах смерти и выбрался чудом.

— Живой, — повторял он. — Живой…

Сквозь пелену в глазах и боль в обожженном теле он увидел стоявшего на коленях земляка-наводчика и закивал ему:

— Выбрались… думал все, конец мне.

— А лейтенант умер.

— Жаль… хороший парень был.

Третья, последняя «тридцатьчетверка» из танкового взвода остановилась и выстрелила с места. Снаряд ударил в лобовую часть башни немецкого танка рядом с орудием и застрял в прочной и вязкой гомогенной броне.

Это попадание практически вывело из строя орудие «Тигра». Контуженного наводчика сбросило с сиденья. Заменивший его обер-лейтенант тщетно пытался довернуть заклинившую рукоятку поворота. От бессилия и напряжения по лицу командира танка стекали крупные капли пота. Он позвал заряжающего:

— Помоги провернуть рукоятку.

Заряжающий кинулся к нему на помощь, но отпущенное им время истекало. Механик-водитель видел массивный ствол русской самоходной гаубицы и пытался увести танк из-под удара шестидюймового снаряда.

— Курт, она нас прикончит! — нажимая на спуск пулемета, кричал стрелок-радист. — Уходи в любое укрытие!

Фугас, выпущенный наводчиком Колей Марфиным, взорвался под брюхом «Тигра», проломив броню и сорвав с оси ведущее колесо вместе с обрывками гусеницы. Стрелок-радист был убит, а механик, не чувствуя ног, пытался подтянуться к люку.

«Тридцатьчетверка» всадила еще один снаряд, который прошил треснувшую броню. Раскаленная болванка раскидала в стороны разорванные тела обер-лейтенанта и заряжающего, врезалась в боеукладку и воспламенила порох в массивных гильзах. От детонации взорвались сразу несколько снарядов, перекосив тяжелую башню.

Старший лейтенант Родион Астахов, не дожидаясь команды, догонял самоходку Чистякова и уцелевший танк — единственный из четырех, которые взобрались на холм.