Василий Ажаев - Далеко от Москвы Страница 19

— Ваш проект еще не утвержден в высших инстанциях, — скандируя, говорил он. — Больше того, он еще не готов. Только бесшабашным легкомыслием можно объяснить ваши поспешные распоряжения. Раскройте их смысл.

— Вы не прокурор, и я не намерен держать перед вами защитительную речь, — ответил Беридзе маленькому желчному человеку.

— Отмените директивы Беридзе. Они ошибочны и чреваты губительными последствиями, — повернулся Грубский к Батманову. — Как начальник строительства вы рискуете головой из-за его опрометчивости.

Батманов почти предвидел протест Грубского и был внутренне готов к этому. Сейчас он решил, что надо осадить Грубского, поставить его на место, и одновременно подогреть Беридзе, дать ему почувствовать, какая ответственность лежит на нем. Батманов терпеливо выслушал горячий спор между старым главным инженером и новым и сказал твердо:

— Я не намерен брать опеку над главным инженером. Он такой же хозяин на стройке, как и я. Пусть распоряжается в меру данных ему прав и лежащей на нем ответственности. Что же касается моей головы, — не беспокойтесь, она у меня сидит на крепкой шее.

Грубский смешался. Иного отношения он ждал от начальника.

— Я обязан был вас предупредить. Теперь мне остается закрыть глаза на все происходящее, — с горечью и не без патетики произнес он и, явно разобиженный, вышел из кабинета Батманова.

Глава восьмая

Посланница трассы

На седьмой день пути Таня Васильченко подошла на лыжах к Новинску. В коричневом байковом костюме и красной вязаной шапке, с вещевым мешком и свернутой телогрейкой за спиной она походила на участника многокилометрового лыжного перехода Нехватало лишь ленты с эмблемой или номером на груди.

Ее со Старта приметили Батманов, Залкинд и Беридзе. Крошечная фигурка то терялась, то снова возникала среди необозримого пространства Адуна, В управлении старались не прозевать мгновение, когда остановится река. В отделах заключали пари — стал Адун или нет, — и спорившие, ударив по рукам, то и дело кидались к окнам или выбегали на берег. Адун казался совсем неподвижным, но изредка его ледяная поверхность величественно, с глухим отдаленным грохотом содрогалась.

Адун, наконец, стал — и никто не заметил этого мгновения. В хаотическом нагромождении торосов застыла его исполинская сила.

...Рассеивались остатки тумана, клочьями нависшего над рекой. Ярко светило холодное зимнее солнце. То тут, то там, среди вздыбленных ледяных призм, пирамид и бесформенных глыб, возникало бриллиантовое, нестерпимое для глаз сверкание. Просвеченный лучами, заиндевевший прибрежный кустарник был похож на розовые кораллы.

Батманов, Беридзе и Залкинд спустились на лед. Ходить среди торосов было трудно, ноги скользили и натыкались на острые ледяные выступы. Над рекой рыскал ветерок. Он разметывал невесомый снег и жег лица. Начальник строительства приказал вывести людей на расчистку дороги и пустить на лед трактор. Снова возникла, теперь уже близко, одинокая фигура лыжницы.

— Красная шапочка на Адуне, — усмехнулся Беридзе.— Интересно, откуда и куда бредет эта живая душа?

Не дойдя до Старта, Таня Васильченко скинула лыжи и, взяв их на плечо, поднялась по обрывистому берегу. Она искала пристанища, ей хотелось отдохнуть и привести себя в порядок. Девушка направилась к одному из двухквартирных домиков в поселке, возле управления. Там жила ее приятельница, врач Ольга Родионова. На стук никто не отозвался. Таня постояла на крылечке и, прислонив лыжи к двери, пошла протоптанной в сугробе дорожкой в управление.

Она долго бродила по коридорам, разыскивая другую свою приятельницу — экономиста Женю Козлову. На старом месте ее не оказалось, все здесь было по-иному, не так, как прежде, в знакомых комнатах сидели другие люди.

— Многообещающее начало для нового руководства — пересадить всех с места на место. Басня Крылова, а не управление, — ворчала Таня.

Женю она нашла на четвертом этаже. Женя сидела в маленькой комнатке за нелепо большим письменным столом и вместе с другим экономистом считывала отпечатанные на машинке таблицы. Женя встретила неожиданное появление Тани радостным криком.

На поцелуи, объятия и взаимное оглядывание у подруг ушло добрых тридцать минут. Сотруднику за столом надоело наблюдать за ними, и он постучал карандашом по столу:

— Может быть, мы вернемся к таблицам?

Женя всплеснула руками и пожаловалась: начальник отдела Гречкин обезумел, дни и ночи пишет, перекраивает план, заставил пять раз переделывать расчеты по труду, не дает передохнуть. В подтверждение ее слов властно затрещал телефон. Экономист, многозначительно поглядывая на Женю, заверял кого-то:

— Считываем последние таблицы. Скоро закончим.

Женя метнулась к столу, потом опять подбежала к подруге.

— Я отправлюсь к тебе, — остановила ее Таня.— Попытаюсь заснуть. Потолкуем вечером.

Женя звонко поцеловала подругу и, провожая ее, сыпала словами:

— У нас там холодно, крепче закутывайся... Топи не топи печку — все равно выдувает. У меня еще так-сяк, а вот инженера Ковшова в угловой комнате поселили — у него снег на стенках. Между прочим, симпатичный, только слишком серьезный. Они приехали втроем и все интересные. Начальник строительства — красавец! Высокий, статный, сероглазый. Но, говорят, строгий. Зато главный инженер добрый. Я носила ему сводки — шутит, улыбается и все поглаживает черную бороду. Она у него вот такая.

Женя показала рукой до пояса и вдруг спросила:

— А Ольгу ты видела? У нее в квартире теплынь, я хожу к ней греться.

Васильченко спохватилась и стала звонить Родионовой в больницу. Телефонистка узнала голос Тани, хотя та с августа не появлялась в управлении.

— Здравствуйте, Татьяна Петровна, вы совсем к нам вернулись? — спросила она и, не дожидаясь ответа, соединила с больницей.

Таня подождала, пока дежурная сестра сходила за Родионовой. Она улыбнулась, услышав спокойный и строгий голос Ольги. Этот голос дрогнул и потеплел, едва Васильченко назвала себя.

— Ясно, ясно, — перебила ее Ольга на полуфразе. — Сделала громадный переход на лыжах и кокетничает — не устала! Живо отправляйся ко мне отдыхать.

— Ты гостеприимна, только дом твой на замке.

— Да, верно! Серафима собиралась идти в город. Что же делать?.. Есть второй ключ у Беридзе. Это наш новый главный инженер, он у нас поселился. Зайди к нему.

— Я лучше пойду к Женьке.

— Не смей ходить к Женьке, у нее холодно! Тебе надо согреться.

Таня оставила телогрейку и мешок у Жени и пошла за ключом. Главного инженера на месте не оказалось. Муза Филипповна, сидевшая в узкой длинной, как коридор, приемной, сообщила с важностью:

— Руководство на Старте. Сегодня начались работы по расчистке ледяной дороги.

— Не везет, — огорчилась Таня и остановилась в нерешительности.— Что вы меня так разглядываете? — недовольно спросила она.

— Вы очень напомнили мне Наточку, мою дочь. Пропала в эвакуации, не могу разыскать. Такая же красавица. — Женщина пальцем стряхнула с носа пенсне, и оно повисло на шнурке. Глаза ее смотрели с усталой тоской. — Может быть, вы и есть моя Наточка?

— Может быть. Присмотритесь получше, — в тон ей ответила Таня. — А пока скажите: главный инженер не обещал скоро придти? Стоит ли ждать его?

— Вам не страшно, доченька? — шепотом спросила вдруг Муза Филипповна, приближая лицо свое с широко раскрытыми глазами к лицу Тани. — Я старый беспомощный человек — может быть, оттого мне страшно? Вы такая спокойная.

— О чем вы говорите? Что вас напугало? — не поняла Таня.

— В управлении все говорят: японцы начали против нас войну. Почему-то об этом не объявляют официально. Будто бы на правом берегу, в тайге, высадились японские парашютисты, их сейчас ловят... Бомбы над головой, крики, стоны, понимаете вы это?

— Не понимаю. Вы передаете вздорные слухи. О выступлении японцев немедленно объявили бы официально. Не надо нервничать. Нельзя нервничать, особенно нам, женщинам.

— Да. Да. Вы правы, доченька.

Муза Филипповна ласково посматривала на Таню, видно, и в самом деле девушка чем-то напоминала ей дочь.

— Хорошо, что вы пришли. Сразу стало спокойнее с вами, — призналась женщина. — И что всполошилась? Кругом такие сильные и умные люди, с ними ничто не страшно. Знаете, раньше я жила как-то тесно — в комнатах. А здесь Адун. Посмотришь на него — и сердце замирает, будто на высокой горе стоишь. Я о больших стройках читала только в книгах. Как это интересно в жизни! Каждый день, каждый час — борьба! Хорошо, что на свете есть такие люди, как наш Беридзе, правда? Вы давно знаете его? Представляю вас вместе — прекрасная пара!

— Совсем я его не знаю, откуда вы взяли? «Пара»! Я пришла познакомиться с ним и поговорить по делу. Я с трассы.