Александр Коновалов - Небо зовёт Страница 19

Однако всему хорошему, печальному и радостному приходит конец. Не заметили, как настал вечер. Густые сумерки спустились на землю, призывая рабочий люд отправляться на покой, чтобы завтра окунуться с головой в повседневные дела и хлопоты нашей тревожной и неспокойной жизни. Прозвучал бесстрастный голос ведущего:

— Товарищи, ленинградцы и гости, к сожалению, вечер отдыха и танцев подходит к концу, милости просим в следующее воскресенье на нашу танцевальную площадку. А сейчас заключительный, белый танец.

Оркестр заиграл вальс «На сопках Манчжурии». Лена, как заправская светская дама, протянула руку и, присев в глубоком реверансе, улыбаясь, пригласила меня на танец. Танцевали мы слаженно и самозабвенно. Все земные дела и тревоги отошли на второй план, ощущение полёта продолжалось, казалось, на целый белый свет мы только двое, и весь оркестр играет для нас, и вся красота земная создана, чтобы мы были и радовались жизни. Но вот прозвучал последний аккорд оркестра, и наступившая тишина заставила опуститься на землю и ощутить её реальное дыхание. Не сговариваясь, взявшись за руки, покинули площадку и направились к главному выходу парка. В наше время все городские парки были обнесены забором, все основные и вспомогательные двери и ворота запирались на замок, а наряды милиции приступали к её охране. Переполненные впечатлениями уходящего дня и нежными чувствами друг к другу, мы молча шли, наслаждаясь тёплым погожим вечером уходящего лета. У меня было такое ощущение, будто это наш последний вечер, принесший нам радость и любовь, которому не суждено будет никогда повториться. Подошли к общежитию. Лена, задумчивая и притихшая, стояла рядом. Её горячая ладонь была в моей, и она не пыталась её высвободить. Хотя время было уже позднее, мне не хотелось уходить. Наконец я спросил её:

— Лена, когда мы встретимся?

— Как всегда, в воскресенье.

— Но я уже в понедельник уезжаю и теперь не знаю, когда потом встретимся. Я предлагаю встретиться в среду. Во вторник я сдаю последний экзамен, а на следующий день отметим окончание моей учёбы.

Однако Лена была непреклонной. Сославшись на неотложные дела и отсутствие времени на свиданье, предложение моё она отвергла. Чувство бесконечного праздника стало спадать, и мы опускались в реальную действительность с вечными проблемами, нуждами и бедами. Предчувствие долгой разлуки заставило меня встрепенуться и осознать, что рядом милая девушка, с которой теперь неизвестно когда встретимся. Я смело обнял её, прижал к себе и прильнул к её сладостным устам. Она ответила и, обвив мою шею нежными руками, покорно принимала мои неумелые, но горячие поцелуи. Так, прижавшись губами друг к другу, мы ещё полностью не осознали, что, полюбив, сделали первый шаг к взрослой жизни. Жизни суровой, жестокой и беспощадной. Первой опомнилась Лена. Освободившись от объятий, она вложила руки в мои и сказала:

— Вася, пора по домам. Тебе далеко ехать.

Только сейчас, зажав её горячие ладони в свои, я стал осознавать, что жизнь может нас разметать по свету, и мы никогда не найдём друг друга. Надо хоть обменяться адресами наших родителей. Подумав об этом, я сказал девушке:

— Лен, жизнь так изменчива и непредсказуема, давай обменяемся адресами, тогда, в случае чего, можем найти друг друга по ним.

Лена на этот раз покорно достала из сумочки блокнот, записала мой адрес в Хвастовичах и, вырвав листок, подала его мне, там был адрес её родителей в Брянске. Мы помолчали, каждый думая о своём. Потом Лена сказала:

— Вася, в следующее воскресенье приходи в скверик, что возле общежития, на два часа дня. Придёшь?

— Непременно.

— Тогда до встречи.

Я шагнул ей навстречу, поцеловал без боязни в губы и ответил:

— До свидания, Лена. Я с нетерпением буду ждать этой встречи.

Девушка легко высвободилась из моих объятий, помахала рукой и скрылась в парадной общежития. Никогда так тяжело не переживал расставание с девушкой. В общежитие добирался с отключённым сознанием. Всё это время меня мучило непонятное грустное предчувствие, но я отгонял эти мысли, пытаясь представить нашу будущую встречу в ещё более розовом свете, чем сегодня. Текущие дела заставили забыться и сосредоточить своё внимание на подготовке и сдаче последнего экзамена. Но вот экзамен сдан на «отлично». Однако это меня не радовало. Каждую минуту я думал о ней и фантазировал, что могла она делать в это мгновенье. Не знаю, доходили до неё мои биосигналы или нет, но если бы она их получила, то непременно бы приехала ко мне и успокоила мою душу.

Время шло. Я ждал встречи, мучался, но не решался ехать к Ней в середине недели, боясь разрушить её планы. Но вот учёба закончена. Получены «корочки», взят билет на поезд, а душа, как птица в клетке, рвётся к ней, единственной, прекрасной и любимой.

Этой встречи я ждал, как нечто главное и важное в моей жизни, способной изменить мою судьбу, бросить в омут или поднять на невиданную высоту. Я собирался ей сказать, что люблю, и нет у меня больше никого дороже на свете, чем Она, непредсказуемая, любимая, Елена Прекрасная моя.

И вот, наконец, долгожданное воскресное утро. Собрав последние гроши, купил роскошный букет алых роз и, не дожидаясь назначенного времени, еду к Ней, любимой, загадочной, непредсказуемой. Первый раз в своей жизни шёл на свидание к девушке с цветами, и мне казалось, что все смотрят на меня и чисто по–человечески завидуют. Меня не смущало, что шёл на свидание в единственной вельветовой куртке–бобочке, ситцевой рубашке и, видавших виды, серых штапельных брюках. И даже эта сверхскромная одежда выглядела нарядно и элегантно, так как была почищена, заштопана, выстирана и выглажена. Другого пути быть опрятным и чистым у меня просто не было. Вот и знакомое здание. С замиранием сердца подхожу к заветной скамеечке, но она пуста и холодна. Оглядываюсь по сторонам и жду, когда выйдет из–за кустов и осветит своей солнечной улыбкой, способная к сюрпризам и розыгрышам, милая моя Лена. Жду пять минут, десять, тридцать, но, увы, её нет. Обязательная и пунктуальная, она не позволяла себе опоздать даже на пять минут. Тут что–то не так? В душу стали заползать сомнения и тревоги. «Подожду ещё минут десять и пойду в общежитие узнаю, что же случилось», — подумал я. Через некоторое время подхожу к вахтёрше. Она окидывает меня пристальным взглядом и говорит:

— Вы к кому?

— Я к Лене Панфиловой.

— Её нет. Она вчера с группой девчат и преподавателем уехала на практику.

Сердце моё так и оборвалось.

— А куда уехали, вы не знаете?

— Они мне не докладывают, куда уходят или уезжают, но, по–моему, для вас она оставила письмо. Как ваша фамилия?

— Трохалёв Василий.

— Значит, я не ошиблась. Это вам.

Она вынула из ящика стола запечатанный конверт и передала мне. Я взял письмо и вручил вахтёрше цветы, которые мне уже стали ненужными. Она их с благодарностью взяла, отчётливо понимая, что предназначены они были не для неё.

С сожалением и грустью покинул временное жильё Лены и, усевшись на первую попавшую скамейку, стал читать. Письмо было коротким и лаконичным, видно, написанное наспех. Она писала, что ждала нашей встречи, но, как я и предполагал, случилось непредвиденное: «В пятницу нас, девушек–парашютисток, пригласили в кабинет директора, где уже сидел мужчина средних лет в штатском. Директор представил его и объявил, что поступаем в его распоряжение, и практику будем проходить в каком–то закрытом заведении. Ни времени окончания практики, ни адреса нам никто не сообщил». В конце приписка: «Желаю успехов в осуществлении своей мечты. Как только представится возможность, тебя найду на небе или на земле. Жду, люблю, целую. Твоя Лена».

Хотя тёплые слова и признание в любви меня несколько успокоили, приехал в общежитие расстроенный и опустошенный. Что за секретное заведение? Почему такая спешка? Почему собрали только парашютисток? Для какой цели их хотят использовать? Эти и другие вопросы крутились в моей голове и не находили ответа. Несмотря на то, что был воскресный день, идти уже никуда не хотелось. До вечера провалялся в кровати. Чтобы отвлечься от горьких дум, пытался читать. «Хорошо, что обменялись адресами», — подумалось мне. Теперь хоть знаю, где живут её родители и, в случае необходимости, буду искать Лену через них. Последнюю ночь в Ленинградской общаге спал чутко и тревожно. В голову лезли всякие кошмары и страшилки. Снова вокзал. Как будто и не было трех месяцев моего пребывания в Ленинграде, но в корне изменивших моё мировоззрение, отношение к людям, к жизни, к себе. Чуть больше трёх месяцев пробыл в этом городе, но накрепко сросся с ним. И всё же, город с его достопримечательностями, музеями, садами, каналами и парками, успешная учёба и получение нужной профессии оказались второсте–пенными. Главной была Её Величество Любовь. О Лене думал я постоянно, и каждую минуту проникался к ней ещё большей теплотой и нежностью. Забираясь на свою «забронированную» верхнюю полку, подумал: «Увижусь ли ещё когда–нибудь с Леной — самой красивой, милой и желанной девушкой в мире». Не хотелось верить, что снова сработает народная мудрость: «Первая любовь не бывает счастливой».