Даниил Веков - Танки к бою! Сталинская броня против гитлеровского блицкрига Страница 2

– Что угодно пану офицеру? – раздалось за спиной у Кости.

Чуев обернулся – рядом с ним стоял седой мужчина в скромном темном костюме.

– Да ничего, – почему-то смутился Костя, – просто зашел посмотреть.

– В костеле мужчины снимают головной убор, – строго сказал старик и указал на Костину фуражку.

Чуев быстро сдернул ее с головы – надо же, совсем забыл. А ведь когда-то в детстве бабушка водила его в церковь и всегда на пороге снимала с него шапку или кепку. «К Богу надо приходить с непокрытой головой», – назидательно говорила она. А женщины, наоборот, стояли в церкви в платках, это Костя очень хорошо запомнил. Хотя было ему тогда всего пять-шесть лет…

– Пан офицер может присесть, – кивнул старик на деревянные скамьи. – Совсем необязательно стоять как столб.

Костя отрицательно покачал головой: спасибо, я уже ухожу. И пошел к выходу, но вдруг остановился и спросил:

– Могу я попросить вас об одолжении?

– Если это будет угодно Богу, – уклончиво ответил старик.

– Моя бабушка была верующим человеком, – начал Костя, – всегда по воскресеньям и праздникам ходила в церковь… Она давно умерла, я хочу помянуть ее, поставить свечку. Но самому мне это сделать как-то… неудобно. Ну, вы понимаете…

– Понимаю, – кивнул старик.

– Не могли бы вы поставить? Я дам денег…

– Можно, – согласился старик, – это угодное Богу дело.

– Бабушка была православной, не католичкой, – на всякий случай уточнил Костя.

– Все мы одной христовой веры, – вздохнул старик. – По нынешним временам это не такая уж большая разница. Я исполню вашу просьбу…

– Спасибо, – облегченно выдохнул Костя. – Сколько я вам должен?

– Мы не торгуем свечами, – ответил старик. – Сколько пан офицер даст, столько и ладно. Деньги можно опустить в тот ящик. – И показал на небольшой деревянный ларец у входа.

Костя порылся в карманах, достал три рубля, опустил в щель. Старик кивнул:

– Можете не беспокоиться, пан офицер, я все сделаю.

Костя еще раз поблагодарил старика и покинул костел. Надо же, как неловко получилось – зашел и стоял как столб, да еще в фуражке…

Он погулял еще немного, но ничего любопытного больше не обнаружил. Подумал и решил вернуться в центр – в кинотеатре в полдень начинался сеанс. Шла комедия «Цирк». Костя ее уже видел, причем два раза, но решил еще посмотреть, в третий – уж больно смешная! К тому же перед сеансом наверняка будут продавать в буфете мороженое, и он купит себе сразу три порции. Или даже четыре. Чтобы уж с запасом, на будущее.

Он не спеша вернулся на площадь и вдруг заметил необычное оживление у столба с громкоговорителем. Из черной тарелки лились самые обычные, бодрые мелодии, но люди почему-то стояли и ждали. Костя подошел, спросил у оказавшегося рядом такого же, как он сам, безусого лейтенанта (только артиллериста – с пушками на петличках):

– Слушай, друг, а чего народ тут толпится?

– Говорят, в полдень будет какое-то важное правительственное заявление, – ответил тот.

Костя посмотрел на круглые уличные часы на столбе – до полудня оставалось еще пять минут. Идти в кино или все же послушать? Выбрал второе – в конце концов, можно пойти и на следующий сеанс. А заявление советского правительства бывает нечасто…

Стрелки часов приблизились к двенадцати, сошлись, замерли. Бодрые мелодии тут же прекратились, и из черной тарелки донесся хорошо знакомый каждому советскому человеку голос наркома иностранных дел товарища Молотова: «Граждане и гражданки Советского Союза! Сегодня, в четыре часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковав нашу границу во многих местах и подвергнув бомбежке со своих самолетов наши города – Житомир, Киев, Севастополь, Каунас и некоторые другие. Налеты вражеских самолетов и артиллерийский обстрел были совершены с румынской стороны и со стороны Финляндии. Это неслыханное нападение на нашу страну, несмотря на наличие договора о ненападении между СССР и Германией, является беспримерным в истории цивилизованных народов. Вся ответственность за нападение на Советский Союз целиком и полностью падает на германское фашистское правительство. Советским правительством дан приказ нашим войскам отбить нападение и изгнать германские войска с территории нашей Родины. Правительство Советского Союза выражает непоколебимую уверенность в том, что наша доблестная армия, флот и смелые соколы советской авиации с честью выполнят долг перед Родиной, перед советским народом и нанесут сокрушительный удар по врагу. Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами!»

Выступление товарища Молотова закончилось, грянула бравурная музыка, полилась хорошо знакомая песня:

В целом мире нигде нету силы такой,Чтобы нашу страну сокрушила,С нами Сталин родной, и железной рукойНас к победе ведет Ворошилов!На земле, в небесах и на мореНаш напев и могуч, и суров:Если завтра война,Если завтра в поход,Будь сегодня к походу готов![1]

– Не завтра, а уже сегодня, – еле слышно произнес лейтенант-артиллерист.

– Что сегодня? – не понял Костя.

– Война! – ответил лейтенант и начал быстро выбираться из толпы.

«Война…» – как эхо отозвалось в голове у Кости. Так чего же он тут стоит? Его место – на фронте! Надо срочно искать машину и ехать в штаб корпуса, добираться любым способом… Забрать чемодан из гостиницы – и на шоссе, ловить попутку. Скорее на войну, драться, громить противника, гнать с нашей земли… И добивать в его же логове!

Надо торопиться, а то не успеет повоевать. Их же учили – сражаться будем малой кровью, на чужой территории. Ясно, что война закончится быстро, вот и надо спешить…

С этими мыслями Костя выбрался из толпы и понесся в гостиницу за чемоданом. А потом сразу – на войну!

Сводка Главного командования Красной Армии за 22 июня 1941 года

С рассветом 22 июня 1941 года регулярные войска германской армии атаковали наши пограничные части на фронте от Балтийского до Чёрного моря и в течение первой половины дня сдерживались ими. Во второй половине дня германские войска встретились с передовыми частями Красной Армии.

После ожесточённых боев противник был отбит с большими потерями. Только на Гродненском и Кристынопольском направлениях противнику удалось достичь незначительных тактических успехов и занять местечки Кальвария, Стоянув и Цехановец (первые два – в 15 км, последнее – в 10 км от границы).

Авиация противника атаковала ряд аэродромов и населённых пунктов, но всюду встретила решительный отпор наших истребителей и зенитной артиллерии, наносивших большие потери противнику. Нами сбито 65 самолётов противника.

Глава первая

Танковая колонна далеко растянулась по пыльному шоссе. Первыми, надрывно тарахтя моторами, ехали мотоциклисты – разведвзвод лейтенанта Франца Пауля. Дальше – бронетранспортеры и грузовики с пехотой, а уже потом – танки, легкие Pz.II, чешские Pz.38(t), а также «тройка» гауптмана Клауса Небеля, командира моторизованной группы.

А в самом конце – французские грузовички, везущие на прицепах противотанковые 37-мм Pak 35/36. В кузовах лежали ящики со снарядами, а еще сидели, покачивались на узких деревянных лавках, орудийные расчеты. Три последние машины были плотно заставлены черными железными бочками с бензином – заправляться на марше.

Грузовики отчаянно прыгали на ухабах, проваливались в ямы, то и дело застревали. Казалось, что по этому шоссе каждый день ездят тяжелые танки, вот и разбили до полного безобразия, хотя на самом же деле это была самая обычная сельская дорога. Которых здесь – каждая вторая. Или даже каждая первая…

Посреди проезжей части зияли ямы, наполненные грязной жижей. Хлипким грузовичкам приходилось объезжать их далеко стороной, по обочине, иначе застряли бы намертво. Солдаты в кузовах хватались за борта – не вылететь бы при резком наклоне. Да еще приходилось крепко держать тяжелые ящики со снарядами…

Радовало одно – погода стояла хорошая, колонна двигалась почти без задержек. Полил бы дождь, шоссе мгновенно превратилось бы в непроходимое болото. И тогда застряли бы надолго.

Но летняя жара – тоже не очень хорошо. Солнце до предела накалило моторы, приходилось то и дело останавливаться и подливать в радиаторы воду. Да и пехоте было плохо – совершенно нечем дышать, мелкая противная пыль противно скрипела на зубах, забивала нос и горло.

Панцеры же превратились в горячие стальные коробки. Температура внутри была такая, что с бедных танкистов пот лился ручьями. Черные комбинезоны стали абсолютно мокрыми, хоть снимай и выжимай.

К счастью, противника вблизи не наблюдалось, и гауптман Небель разрешил открыть люки. Но при этом танкистам приходилось глотать мелкую, летучую пыль… Да уж, марш по русской дороге никак нельзя было назвать приятной прогулкой.