Александр Тумаха - Наш десантный батальон. Страница 2

После ответа меня отводит офицер, который принимал экзамен и говорит:

- Твой ответ лучший, но почитай вот это.

Достает записку от начПО: "курсантам Довгуличу и Тумахе выше тройки не ставить". По правде говоря, я всегда мечтал иметь красную рожу и синий диплом, а не наоборот.

И я, вместо Камчатки, а Игорь - вместо ГСВГ, получили предписание в г. Кундуз в в.ч. пп 44585. Правда, его отец еще служил, и в Ташкенте, в округе, переделал Игорю предписание на батальон охраны штаба Армии в Кабул. До Ташкента он с нами летал.

Некрасиво получилось, всегда вместе, а тут… Да я и не в обиде.

Родители всегда останутся родителями, хоть уже и взрослых "детишек".

Потом, через полтора года в Афгане, Игорь ко мне в роту просился, а у меня три офицера, считая меня, в роте оставалось. Его замучили караулы, через день на ремень, хотел повоевать. Я ему объясняю: Игорек ты необстрелянный, не дай бог с тобой что-нибудь, я к твоим родителям и зайти не смогу, и они меня не простят никогда. Ведь это моя косвенная вина, что ты здесь.

А вообще из выпуска нас восемь человек сразу ушло "за речку", из нашей роты вернулись все.

Прилетели в Кабул из Тузеля, после приземления, к трапу ИЛ

76-го подкатил УАЗик:

- Есть лейтенант Довгулич?

- Да.

- Залазь.

Машина скрылась в пыли. Потом еще машина и еще. Я остался один. Офицеры, солдаты по одному, по двое рассосались. На взлетке стояли только два десантника: капитан и прапорщик. Я к ним.

- Случайно не знаете что такое Кундуз и где эта вч 44585?

- О, парень, ты обратился по адресу, самолет будет завтра, а сейчас делать нечего до утра.

Это был капитан Эм, "корейский генерал" - НШ 1-го батальона.

Всю ночь проболтали, естественно, за бутылочкой, я лишних пару пузырьков от таможни спрятал. Пересылка в то время состояла из палатки коменданта, да курилки рядом, огороженных колючкой и масксетью. Вот там мы всю ночь и скоротали.

Утром на АН-26-м убыли в Кундуз. Самолоет вез почту, бойцов из госпиталей и заменщиков в 201 дивизию. Через час нас встретил

Кундузский аэродром изнывающим зноем, температура была за сорок в тени. Пройдя через шлагбаум, мы зашли на территорию бригады. Эм к себе в батальон, я - к палатке, где располагалась строевая часть.

Рядом находился БТРД с часовым перед ним, я догадался - Боевое знамя и, видимо, бригадная касса. Строевик-капитан сразу засуетился - первый выпускник, заменщик. Пошли на представление к бригадному начальству. Комбрига не было (полковник Плохих). Он три дня как убыл к соседям -вертолетчикам, свой орден Ленина обмывать, да еще комэску звание Героя пришло. После, не на своем вертолете, командир эскадрильи начал пируэты над аэродромом выписывать и сам себе хвост отбрил. Погиб. Глупо.

Спустились в подземный бункер, там кондиционер наш, бакинский, работал, а я в повседневной форме, пот градом течет. Навстречу, поднявшись с дивана в семейных трусах, встает невысокого роста мужик. Строевик в спину шепчет:

- Это начальник штаба бригады - майор Масливец.

Я представился по уставу.

- Присаживайся лейтенант.

Открыл холодильник, достал пару бутылок "Боржоми". Начал расспрашивать о житье-бытье.

Говорит:

- Я сам здесь без году неделя, только закончил бронетанковую

Академию, только дела принял. Куда его определим?

- Наверное в семерку, там с офицерами совсем худо, на место

Портнова, а Портнов пусть роту принимает.

- Давай капитан, оформляй. А ты еще водички попей.

Вижу, пришелся я ему по душе. Это сердцем чувствуешь. А потом понял, так оно и было.

Затем встал на партучет. Зам.начПО обрадовался:

- О, в нашем полку прибыло.

Потом узнал: начальник Политотдела, полковник Волков, получил шесть лет за перевоз оружия через границу. В Союзе в ресторане дебош устроил со стрельбой из пистолетов. На его место пришел подполковник

Артемьев из спецназа, но это уже в Гардезе.

В батальон прибыл к четырем часам дня. Слышу дневальные на линейке: "Рота, подъем, построение через две минуты на центральной линейке".

Захожу в штабную палатку, все в трусах, поставил чемодан.

- Кому представиться?

- Я НШ батальона, пойдем к комбату.

Комбат находился от штаба батальона в метрах десяти, в землянке.

Я представился. Минометчики как раз приехали из Кундуза, дынь примерно двадцать привезли, несколько штук комбату занесли.

- Ну, лейтенант, скидай свою красную фуражку, пойдем, посмотрим, какой подарок мне семерка привезла.

Выходим из землянки. Каленов мою фуражку на глиняный забор положил, а это оказывается, туалет был, и давай из Маузера пулять.

Из туалета бойцы, кто там был, ползком, и в рассыпную.

- На, покажи, на что способен.

Маузер штука серьезная, три пули одну в другую всадил. Отдал оружие.

- Неплохо-неплохо. Киевлянин, значит, разведчик, семерка дело серьезное, там серьезные люди нужны.

- …

- На, дыньки отведай, таких сроду не ел.

Действительно, таких сладких раньше не пробовал. Сок потек по рукам, мухи тут как тут. Помыл руки, запил водой, чтоб не так сладко. Вот это меня и погубило на следующих три дня. Рывками потом передвигался, температура поднялась, от сортира на десять метров не отходил. Ребята смеются, а я и засмеяться не могу. Переоделся в мабуту, пистолет получил, за своего стал сходить.

Подъем в бригаде был в четыре утра, затем завтрак и занятия до двенадцати. Потом тихий час до четырех, потом когда жара спадала, остальные воинские ритуалы.

За эти дни, что провел в бригаде, я так и не увидел конкретной

"боевой" работы, с которой столкнулся буквально через считанные дни. Обыкновенная рутинная лагерная жизнь военного городка.

Александр:

ИМАМ-САХИБ _

Всего же из моего Киевского ВОКУ в нашу бригаду попало четыре человека, все, кроме меня, в четвертый батальон. Я был назначен в 7 роту третьего батальона.

7 ДШР стояла отдельно от бригады и находилась в кишлаке

Имам-Сахиб в 6 километрах от советской границы. Связь в основном была вертолетами, и колонны уходили приблизительно раз в месяц от нашей роты за боеприпасами, питанием и прочим. Из Алма-Атинского

ВОКУ командирами взводов были назначены Валера Перхайло, позывной

"Халл" (7ДШР), Витя Станович - "Джоник", Серега Лещишин (8 ДШР),

Саша Руденских (9 ДШР). Комбат, майор Каленов - "Хромой Аист" - кликуха по позывному, и еще одна нога короче другой была. Я четыре-пять дней пожил в батальоне, до подхода колонны из

Имам-Сахиба. В это время мы познакомились со всеми, а с Халлом подружились.

5 сентября пришла колонна, и мы, сопливые лейтенанты, двинулись в свое первое сопровождение. Старшим колонны был Витя

Берестов, а с ним Эдик Куроян - оба минометчики, они приезжали в бригаду для вступления в партию. Колонна состояла из двух БМД, БТРД и двух ГАЗонов. Бригада и аэродром располагались на огромном плато, с этого плато надо было съехать вниз в Кундуз, затем по городу, далее через "скотный базар", который на наших глазах долбали вертушки, по мосту через реку и выходишь на трассу. Километрах в пяти от города находился "Северный городок", там находились тылы мотострелков. Мы заехали к ним, набрали продуктов, и отправились в путь. Местность была ровная, видимость - несколько километров. Чтобы не попасть на мину, мы пылили параллельно дороге, рассыпавшись в линию, это чтобы не накрывало пылью. Так прошли по пустыне километров пятьдесят. Ближе к Порт-Шерхану свернули направо и вошли в зеленку. Дорога шла в 5-6 километрах вдоль границы. Граница - это река Пяндж, все изготовились к бою. У нас с Халлом оружия не было, мы уселись за курсовые пулеметы. Начался обстрел, мы поливали зеленку, хотя ничего видно не было.

Остановились. Сверху, по голове постучал парень, улыбаясь, сказал, чтобы вылезали и зашли к нему чайку попить. Так мы познакомились с командиром второго взвода Пашей Пятлиным. Он с взводом, расчетом АГС, и двумя М-82 мм. "Подносами", находился в населенном пункте Басиз, как раз на половине пути от Порт-Шерхана к

Имам-Сахибу.

Второй взвод жил в доме, окруженном глинобитной стеной на окраине Басиза, БМД и техника были внутри, бойцы спали на циновках, был свой повар, короче полная автономия. Обстрелы были практически постоянными, но обязательно не менее двух раз в день - утром и вечером, в таком напряжении люди жили месяцами, правда, к этому быстро привыкаешь.

Потом стало понятно, почему к седьмой роте так уважительно в бригаде все относились. При мне, с августа по декабрь, бригада никуда не ходила, только артиллеристы в охранении изображали бурную деятельность. А наша рота два-три раза в неделю работала по реализации разведданных - мы с разрешения командования действовали совместно с погранцами - их зона ответственности в Афгане была 20 километров вдоль границы. Наши раненные лечились в больнице в Пяндже.