Герман Вук - Бунт на «Кайне» Страница 20

— Где я могу найти мистера Кифера? — спросил Вилли.

— На койке.

— Я имею в виду, днем.

— И я это имею в виду.

Пару часов Вилли бродил по «Кайну», заглядывая под трапы и стеллажи, суя нос во все двери. Матросы игнорировали его, словно он был невидимкой, за исключением одного, с которым он столкнулся в проходе. Матрос немедленно прижался к переборке, словно уступая дорогу большому животному. Экскурсия по осмотру достопримечательностей подтвердила первое впечатление Вилли. «Кайн» представлял собой кучу мусора в последние часы перед ее погребением, и здесь верховодили бандиты с большой дороги.

Он спустился в офицерскую кают-компанию. Над головой громыхали металлические скребки. Сейчас длинный стол был покрыт зеленым сукном, а журналы и книги расставлены на полках. В помещении никого не было, за исключением очень длинного и тощего негра в пропотевшей белой рубашке и штанах. Он вяло возил шваброй по полу.

— Я новый офицер, энсин Кейт, — сказал Вилли. — Могу я попросить чашку кофе?

— Да, саа. — Вестовой бросил швабру и неторопливо направился к «Сайлексу», стоявшему на металлическом шкафчике в углу.

— Как вас зовут?

— Уиттекер, саа, второй помощник вестового. Сливки и сахар, саа?

— Пожалуйста.

Вилли осмотрелся кругом. Потускневшая латунная табличка на переборке информировала, что корабль назван в честь Артура Уингейта Кайна, командира миноносца во времена первой мировой войны, умершего от ран, полученных в бою с немецкой подводной лодкой. Над табличкой, на полке, среди множества морских документов, был растрепанный том в кожаном переплете: «Структура корабля, эсминец-тральщик-22 ВМС США „Кайн“». Вилли снял том с полки. Помощник вестового поставил перед ним кофе.

— Сколько вы уже служите на «Кайне», Уиттекер?

— Четыре месяца, саа.

— Ну и как?

Негр попятился, выпучил глаза, словно Вилли выхватил нож.

— Лучший корабль на всем флоте, саа. — Он схватил швабру и выскочил из кают-компании.

Кофе оказался чуть теплым и мутным, но Вилли выпил его. Надо было срочно взбодриться. Один час сна никак не мог восстановить его силы после пирушки. Туманным взором он пробежался по страницам с техническими данными «Кайна». Он был построен в 1918 году на Род-Айленде. («Еще до моего рождения», — пробормотал Вилли). Длина 317 футов, ширина 31 фут, мог развивать скорость до 30 узлов. При переделке в тральщик одна из четырех труб и один паровой котел были ликвидированы, чтобы разместить больше топливных цистерн, увеличив тем самым радиус действия корабля.

Лязганье над головой стало громче. Следующая смена приступила к сдиранию краски. Солнце поднималось, и в кают-компании становилось жарче, вонь усиливалась. «Задача быстроходного тральщика, — читал Вилли, — в первую очередь производить траление во вражеских водах на пути военно-морских сил вторжения или перед входом в эти воды боевых сил флота». Он бросил книгу на стол, положил на нее голову и застонал.

— Привет, — сказал чей-то голос. — Вы Кейт или Хардинг?

Владелец голоса сонно проковылял мимо Вилли к «Сайлексу», на нем не было ничего, кроме плавок. Вилли подумал, что по части приличий на борту «Кайна» дело обстоит куда проще, чем у ирокезов.

— Кейт, — ответил он.

— Отлично. Будете работать со мной.

— Вы мистер Кифер?

— Да.

Начальник связи прислонился к шкафчику и отхлебнул кофе. Его длинное худое лицо лишь отдаленно напоминало лицо брата. Том Кифер был чуть выше шести футов ростом, худощавый и жилистый. Глубоко посаженные голубые глаза с яркими белками делали его взгляд напряженным и диким. Рот, как и у Роланда, был крупный, но губы — узкими и бледными.

— Сэр, я знаю вашего брата Роланда, — сказал Вилли. — Мы жили в одной комнате в военно-морском училище. Он сейчас здесь, в Пёрл-Харборе, в казарме для холостых офицеров.

— В самом деле? Надо будет затащить его сюда, — Кифер спокойно поставил чашку. — Пойдемте в мою каюту, расскажете о себе.

Кифер жил в небольшой каюте, верхнюю часть прохода в которую крест-накрест пересекали трубы. В ней находились две койки, стол, доверху заваленный книгами, брошюрами, проволочными корзинами, полными бумаг; почтовая корреспонденция была свалена в кучу, на вершине которой покоилась гора свежевыстиранной формы, носков и нижнего белья. На верхней койке ничком лежал обнаженный человек.

Пока начальник связи брился и одевался, Вилли рассказывал ему о Ферналд-Холле, о Роланде. Его взгляд блуждал по душной каюте. Полки, укрепленные над столом и вдоль койки Кифера, были забиты сборниками стихов, беллетристикой, философскими трактатами. Коллекция оказалась впечатляющей, вроде списка ста лучших книг, который составляется в любом колледже. Правда, здесь преобладали такие авторы, как Джойс, Томас С. Элиот, Пруст, Кафка, Дос Пассос, Фрейд, несколько книг по психоанализу и еще несколько книг, на корешках которых стоял штамп католического издательства.

— Да, отличные у вас книги, — сказал Вилли.

— Если не читать, жизнь — медленное самоубийство.

— Роланд говорил, что вы писатель.

— Я пытался стать им до войны, — сказал Кифер, стирая влажным рваным полотенцем мыльную пену с лица.

— А сейчас пишете?

— Кое-что. А теперь о ваших обязанностях… Мы назначим вас ответственным за секретные инструкции и, разумеется, будете кое-что кодировать…

Из-за пыльной зеленой занавески появилось лицо помощника вестового, Уиттекера. «Чадан», — сказал он и исчез.

Таинственное слово оживило фигуру на верхней койке, она поднялась, слабо дернулась, спрыгнула на палубу и принялась одеваться.

— Чадан? — спросил Вилли.

— На говоре местных вестовых — обед, — сказал Кифер. — А этот овощ с человеческим лицом носит имя Кармоди. Кармоди, это неуловимый мистер Кейт.

— Хелло, — сказал Вилли.

— Гм, — произнесла фигура, разыскивая башмаки в темном шкафу.

— Пошли, — сказал Кифер. — Преломите хлеб с офицерами «Кайна». Ничего не попишешь, Кейт, служба. А хлеб сам по себе не так уж и плох.

8. Капитан Де Врисс

После обеда Вилли намеревался поспать. Он жаждал сна каждой клеточкой тела. Но этому не суждено было сбыться. Сразу после кофе их с Хардингом захомутал овощ с человеческим лицом, лейтенант Кармоди.

— Капитан Де Врисс приказал мне познакомить вас с кораблем. Вроде экскурсии. Идемте.

В течение трех часов он таскал их вверх-вниз по трапам, шатким мосткам, гонял сквозь узкие люки. Они попадали то в жару машинного отделения, то в сырой и липкий холод трюмов, топали по лужам, оскальзывались на машинном масле, цеплялись за какие-то железки. Вилли видел все сквозь красноватую пелену усталости. Смутно запомнилась череда темных нор, заполненных барахлом, механизмами, койками, и у каждой норы был свой особый запах — плесени, бензина, краски, раскаленного металла. Дотошность Кармоди стала понятна, когда он упомянул, что окончил Морскую академию в Аннаполисе в 1943 году, единственный кадровый офицер на борту, не считая капитана и старшего помощника. Кармоди был узкоплеч, с ввалившимися щеками, маленькими лисьими глазками и крошечными усиками. Он был чрезвычайно скуп на объяснения. «Это главная кочегарка, — говорил он. — Вопросы есть?» Хардинг тоже еле тащился, ни он, ни Вилли не стремились продлить экскурсию. Они ковыляли за Кармоди, время от времени обмениваясь полными отчаянья взглядами.

Наконец, когда Вилли всерьез почувствовал что вот-вот грохнется в обморок, и, откровенно говоря, даже обрадовался такому исходу, Кармоди заявил:

— Ну, полагаю, теперь достаточно, — и повел их на шкафут. — Вот еще что. Надо влезть на эту мачту.

Это был деревянный столб, увенчанный радаром, высотой в добрую сотню футов.

— На кой черт? — взвыл Вилли. — Мачта как мачта. Я ее вижу, этого достаточно.

— Вы должны узнать весь корабль, — сказал Кармоди. — От трюмов до «вороньего гнезда». Это и есть «воронье гнездо», — и он указал на малюсенькую железную клетку на самой верхушке мачты.

— А нельзя ли сделать это завтра? Я старый больной человек, — с жалобной улыбкой произнес Хардинг. Физиономия у него была доброй и моложавой, хотя лоб украшали две глубокие залысины, и впереди торчал лишь мысок светлых волос. Он был худощав и изящен, со светлыми голубыми глазами.

— Я должен еще до ужина доложить об исполнении. Если вы не влезете на мачту, я не могу доложить, — сказал Кармоди.

— У меня трое детей. — Хардинг пожал плечами и поставил ногу на нижнюю металлическую скобу. — Надеюсь, мне повезет, и я когда-нибудь снова их увижу.

Медленно и мучительно он начал взбираться вверх, Вилли полз следом, изо всех сил цепляясь за каждую скобу. Он не отрывал взгляда от хардинговых штанов, стараясь больше ничего не видеть, ибо вид этот рождал головокружение и тошноту. Через пару минут они добрались до «вороньего гнезда». Хардинг влез на платформу, и тут Вилли услышал глухой звук удара о металл.