Георгий Жуков - Один "МИГ" из тысячи Страница 20

В одном из жестоких боев у большого приморского села Сивашское Жизневский был сбит. Тело его похоронили в жесткой, соленой земле. И летчики, вспоминая, как храбро дрался и умер этот сухой, педантичный человек, жалели, что при жизни часто спорили с ним по таким мелким и подчас вздорным поводам.

А назавтра полк снялся из Сивашского и приземлился на полевом аэродроме у села Астраханка, неподалеку от Мелитополя. Здесь командира полка вызвали в штаб дивизии, и он с изумлением узнал, что части 18-й и 9-й советских армий, находившиеся на рубеже речки Молочной, готовятся к наступлению. Весть эта была неожиданной после только что пережитых трагических дней; как-то даже не верилось, что вот, быть может, завтра же наши войска нанесут удар по врагу.

Тем не менее обстановка властно требовала нанести контрудар именно сейчас. Надо было во что бы то ни стало ошеломить гитлеровцев и заставить задержаться вот здесь, под Мелитополем, пока рабочие Донбасса демонтируют и вывезут на восток ценнейшее оборудование шахт и заводов. И 9-я армия генерала Харитонова, только что проделавшая мучительно-трудный путь от Прута до реки Молочной, получила приказ: наступать в направлении Каховки.

55-й истребительный полк, поддерживая это контрнаступление, базировался на аэродроме в Астраханке, находившейся в тридцати километрах восточнее Мелитополя. Ближайший аэродром был минирован, и пользоваться им летчикам не рекомендовали. Однако Покрышкин со своей эскадрильей перелетел на него и обосновался там: разница в расстоянии была для истребителей достаточно ощутительна, чтобы ею можно было пренебречь. Обозначив узкую полоску, свободную от мин, Покрышкин строго воспретил своим летчикам нарушать намеченные им пределы.

Семнадцатого сентября эскадрилья получила приказ: поддержать штурмовым ударом наши части, атакующие железнодорожную станцию Акимовка. Стояла сумрачная погода, которую до войны, пожалуй, сочли бы нелетной: по небу ползли низкие тяжелые облака, видимость по горизонту не превышала километра. Надо было идти на бреющем. Но положение у Акимовки складывалось тяжелое: гитлеровцы, засевшие в каменных постройках, преграждали путь нашей пехоте, атака могла вот-вот захлебнуться, и Покрышкин повел своих летчиков в бой.

Под крыльями мелькали, сливаясь в одно пестрое полотно, сады, пашни, селения. Дождь заливал козырек. Видимость все ухудшалась. Но Покрышкин точно вывел свои самолеты на цель и атаковал станционные постройки. Внизу расплылись тяжелые грязные волны дыма, и сразу же в разных концах станции зажглись нестерпимо яркие огни: сброшенные летчиками зажигательные бомбы начали делать свое дело.

У гитлеровцев поднялась паника. Огонь выгонял их из укрытий, а самолеты, развернувшись, уже били по станции из пулеметов. Наши пехотинцы вскочили с мокрой земли и устремились вперед. Станция была взята. Через час об этом знала вся армия. Первая победа над гитлеровцами радовала всех — от командира до ездовых обоза: фашисты, проклятые, высокомерные и наглые фашисты, повернулись спинами к нашим бойцам и бежали! Бежали, оставив окопы, которые они успели вырыть на железнодорожных путях! Бежали, бросив винтовки, пулеметы, пушки!

Долго в тот день бродили наши люди на путях разбитой станции, дивились на первые трофеи, глядели на пленных, понуро уходивших на восток, мечтали о том чудесном времени, когда вот так погоним гитлеровцев к самому Пруту и дальше, дальше, пока не прикончим всю их армию.

Дерзкая наступательная операция, предпринятая частями 18-й и 9-й армий, спутала планы гитлеровцев и не только нанесла серьезный урон престижу их командования, но и причинила большой ущерб немецко-румынским частям в живой силе и технике. В то же время наше командование отдавало себе отчет в том, что гитлеровцы, все еще располагавшие подавляющим численным превосходством, рано или поздно предпримут новую наступательную операцию. Правда, крупные силы гитлеровских войск в эти дни были отвлечены на Московское направление. Танковые и пехотные армии Гитлера рвались к столице, стремясь зажать ее в клещи. Но и здесь, на юге, немцы стремились во что бы то ни стало до зимы добиться решающих успехов. Мощная танковая группа генерала Клейста, «отличившегося» в недавних боях на Балканах, уже нацеливалась на Донбасс и Северный Кавказ.

Внезапный и сильный контрудар, нанесенный советскими войсками под Мелитополем, заставил гитлеровское командование произвести значительную перегруппировку и ввести в бой новые резервы. На это потребовалось около трех недель. И только в первых числах октября, когда уже начиналась осенняя распутица, гитлеровское командование получило возможность возобновить наступательные операции, на этот раз значительно севернее...

Уже перед вечером 5 октября командир вызвал Покрышкина:

— Слетай к Запорожью! Есть сведения, что там появились немецкие мотоциклисты. Надо проверить.

Через десять минут Покрышкин летел вдоль шоссе, внимательно просматривая местность. Степь уже оделась в унылый осенний наряд. Косматые грязные облака ползли низко, заставляя Покрышкина все время прижиматься к земле. Вокруг было пустынно. Села словно вымерли: все, что могло уйти, ушло на восток, все, что осталось, замерло в ожидании неминуемой беды.

Под крыльями «МИГа» пронеслись черепичные крыши Большого Токмака, потом самолет прошел над Ореховом. И тут Покрышкин заметил что-то неладное: на земле взметнулась пыль от разрыва; потом на шоссе промелькнул пустой грузовик с открытой настежь дверцей кабины. Не успел он сообразить, что происходит, как вокруг все почернело от разрывов зенитных снарядов.

Привычным движением он направил самолет в облако, отошел под его прикрытием в сторону и на мгновение вынырнул. Под ним было большое село. Улицы его были плотно забиты вражескими танками и автомобилями. С севера по дороге тучей ползла нескончаемая колонна — совсем, как в первые дни войны у Стефанешти.

Все стало понятно. Покрышкин снова ушел за облако. Раздосадованные тем, что советский разведчик их обнаружил, гитлеровцы били вслепую, и Покрышкин видел, как снаряды рвались над белоснежным пуховым покровам, застилавшим землю.

Донесение немедленно передали командованию. Замысел гитлеровцев был ясен: они опять пытались внезапным ударом выйти на тылы Южного фронта, окружить наши части, прорваться к морю, а затем беспрепятственно триумфальным маршем пройти через Донбасс к Ростову.

Выбросив к Орехову мощные заслоны, командование начало отводить основные силы на новые оборонительные позиции, чтобы там, на рубежах Донбасса, снова преградить путь врагу. И в тот же вечер, уже в сумерках, 55-й полк, выполняя этот приказ, перелетел на аэродром, наспех разбитый на косогоре у совхоза Володарка близ Мариуполя. В этом совхозе месяц тому назад были оборудованы полевые авиамастерские, и люди работали день и ночь, торопясь вернуть в строй подбитые «МИГи», «И-16» и «чайки».

На рассвете 6 октября командир вызвал Покрышкина и Комлева, постоянного его спутника в сложных, ответственных вылетах. Вышли они от командира озабоченные. На ходу сворачивая карту, Саша сказал поджидавшему его технику Чувашкину:

— Летим на полный радиус. Как у тебя — все в порядке?

Чувашкин утвердительно кивнул головой. Он тщательно ухаживал за «МИГом» № 4473, который Покрышкин пригнал из Москвы в Чаплинку. В этом месяце Саша летал много, но берег свой самолет, и он работал безотказно.

Покрышкин проверил управление, настройку радиоприемника, убедился, что баки залиты бензином полностью, и стал пробовать мотор: долго гонял его на разных оборотах, внимательно допытываясь, не подведет ли? Но мотор работал ровно, и стрелки указателей оборотов, температуры и давления масла и воды давали нормальные показания.

Захлопнув фонарь, Покрышкин положил поудобнее на коленях планшет с начерченным на карте маршрутом и дал полный газ. Следом за ним взлетел Комлев. Предстояло решить трудную задачу: уточнить, куда движутся вражеские мотомеханизированные колонны; выяснить, какие силы противник переправил на левый берег Днепра, определить, как далеко они успели распространиться. Связь с передовыми пехотными подразделениями была затруднена, и только воздушная разведка могла дать командованию необходимые сведения.

Было раннее утро. В балках и над реками колыхался легкий туман. Пара «МИГов» шла высоко над землей, от облака к облаку, прячась от гитлеровских наблюдателей. Время от времени они пикировали, чтобы повнимательнее разглядеть вражеские колонны, двигавшиеся по всем дорогам, ведущим на юг и юго-восток, и потом снова набирали высоту.

На Ореховском большаке Покрышкин заметил особенно мощную танковую колонну. Судя по направлению, она спешила к району расположения штаба нашей 9-й армии. Определив примерную скорость движения вражеских танков, он решил, что надо немедленно предупредить командование о грозящей опасности: танки, если их не остановить, могут выйти к штабу уже через несколько часов. Качнув крыльями, он приказал Комлеву немедленно уйти домой и доложить обстановку.