Вячеслав Миронов - Глаза войны Страница 20

Ничего, мужики, и здесь тоже есть ниточка. Слабая, но есть, и здесь мы всем докажем, что не зря хлеб едим.

И этот «агент» много знает, но не говорит, подлец. Ничего, разговорим… Главное, чтобы пришел, а не подался в бега.

За такими размышлениями, я добрался до условленного места. Остановился, посмотрел вокруг. Вроде тихо. Смотрю на остатки крыши, где там Каргатов спрятался? Не видно, хорошо замаскировался. Не мне одному мерзнуть. Посмотрел на часы. До назначенного времени встречи оставалось еще десять минут. По инструкции полагалось прибывать минут за тридцать-сорок.

Вошел в дом. Вроде ничего особо не изменилось с момента прошлого визита, не считая того, что мусор в зале лежит не так, как раньше. Следы видны. Каргатов или другой?

Окурок в сторону. Расстегиваю кобуру, вытаскиваю пистолет.

— Сережа, ты где? — окликаю я.

Патрон в патроннике, снимаю осторожно с предохранителя. Правым плечом упираюсь в стену, медленно начинаю идти по периметру комнаты, пистолет перед собой на полусогнутых руках, левая кисть обхватывает правую. Ноги переставляю крест-накрест. Руки с пистолетом следуют за взглядом.

— Все тихо, Саша! — голос Каргатова.

Голос идет не сверху, как я ожидал, а от пола. От неожиданности, наставляю пистолет в угол, заваленный хламом.

— Черт, напугал! — я ставлю пистолет на предохранитель и убираю в кобуру.

Вытер рукавом бушлата пот со лба.

— Подумал, что не надо мне мерзнуть как тебе, поэтому и в подвал спустился. — Голос Каргатова насмешлив.

— На чужих ошибках учишься. Умный!

— Саша, закури, и я следом, а то уже истомился, уши как у слона опухли.

— Давай. Покурим. — Хотя и выкурил только что не меньше четырех сигарет, чего не сделаешь ради товарища.

Я закурил, присел на разваленное, простреленное, забрызганное чем-то, может и кровью, кресло. Вытянул ноги. Хорошо. Виден двор, можно и подождать агента.

— Вот там и сиди, Саша! — голос Каргатова. — Я этого гада буду держать на прицеле, да и вход прикрою.

— Ты только по ногам бей, он мне живой нужен.

— Тогда кресло оттащи в сторону, а то можешь оказаться на линии огня.

Забавно разговаривать с Серегой, не видя его. Я отодвинул немного вправо кресло. Вот возле ворот остановился УАЗ. Милицейская машина.

— Приехал на машине, — прокомментировал я.

— Знаешь, сколько можно туда людей загрузить? — голос Сергея озабочен.

— Не учи ученного! — я огрызнулся. — Одиннадцать человек с оружием запросто.

— У тебя гранаты-то есть? — в углу шевеление, Сережа стал пристраиваться для стрельбы.

— Есть одна. РГД. — Я нащупал гранату в левом кармане, вытащил ее и начал вворачивать запал.

— У меня тоже одна. Идет. Кажется, один. — Шевеление в углу.

— Один пока. Ты смотри за входом.

— Слежу.

По двору, тщательно обходя вывороченные взрывами куски асфальта, шел мой агент-двойник. Обувь и форма на нем были чистыми. И весь он был какой-то чистенький.

Поверх милицейского бушлата — разгрузочный жилет, забитый запасными рожками, из карманов торчали гранаты с ввинченными запалами, по ноге бил подсумок с гранатами для подствольного гранатомета. Одна граната тускло отсвечивала в жерле подствольника. Автомат АКС. Складывающийся приклад откинут, перетянут резиновым медицинским жгутом. Спаренные рожки перевязаны синей изолентой. На ствол, там, где компенсатор, надет презерватив. Чтобы грязь не попадала.

На поясе болтался большой нож-тесак. Таким удобно головы снимать. Видел у захваченных боевиков. Боевик хренов! Убери милицейскую шапку, надень спортивную, перевязанную зеленой лентой, — ну готовый дух.

Хоть и старался он держаться независимо, мол, я тебе сейчас покажу, но жесты нервные. Боится, сучонок. Это хорошо, пусть нервничает.

Вот он вошел в дом, через мгновение — показался в проеме зала.

— Здравствуйте! — он смотрит на меня.

Я молчу. У меня на коленях пистолет и граната. Смотрю на него в упор и молчу. Тот нервно поводит плечами.

— Здравствуйте, — еще раз повторяет милиционер, оглядывая комнату.

— Здорово, проходи, — я обвожу рукой комнату, приглашаю.

Он подбирает какую-то коробку, пытается пристроится. Но навешал на себя столько боеприпасов, что она рассыпается под ним. Не упал, вскочил. Я смотрю молча.

— Ничего, я постою. — Он смущен.

Я пожимаю плечами, хозяин — барин.

— Ну-с, молодой человек, будем говорить, или в игрушки дальше поиграем? — я напираю голосом.

— О чем говорить? — чеченца на испуг взять не просто.

Надо отдать должное воспитанию, они редко чего бояться. Это не русские.

— О своих друзьях бандитах. Об Атагах. Или хочешь, чтобы я сообщил всем и вся, что твой брат боевик, и был убит. А ты теперь должен за него отомстить. Этого хочешь? Нет проблем. Но тогда крах всей твоей карьере в органах МВД. И быстрый взлет до заместителя начальника РОВД полетит к чертовой матери. Плюс ко всему закончится приработок. Без проблем. Я сейчас по станции вызываю комендантский взвод и под белые ручки тебе по этапу. Сначала по «фильтрам», а потом и в Россию. — Я курил и был внешне спокоен, хотя в любой момент был готов схватить пистолет и выстрелить оборотню в ногу.

Правая нога у него чуть выставлена вперед. Очень удобно стрелять в колено. Промахнуться сложно. На секунду я даже представил, как он с воем рухнет на пол.

Только вот за забором УАЗ, и бог его знает, сколько там народу, и какой у них приказ.

Краем глаза я следил за грудой мусора, под которой прятался Каргатов. Он тоже был готов придти мне на помощь.

Агент молчал.

— Будем говорить, или как, юноша? Мне много известно о ваших «шалостях», — я осторожно «давил».

— Мне ничего неизвестно, — он смотрел исподлобья. — Я лоялен к русским властям.

— Может, еще что-нибудь расскажешь? Я очень люблю чеченский эпос. Сказки про то, какие вы хорошие, а вот урусы все такие хреновые, — меня разбирала злость.

— Сказки рассказывают женщины детям перед сном, — он снова строит из себя гордого нохчу.

— А что ты можешь рассказать про беглого убийцу?

— Я ничего не знаю.

— Он, может, в деревне?

— Ищите, — пожимает плечами.

— Найдем, сынок, обязательно найдем, — кивнул я головой. — Скажи мне, мой юный друг, — я пошел ва-банк, — а за каким чертом тебя намедни носило в Атаги, да еще под самый вечер, что ты отвозил?

Я не знал, ездил он туда или нет, но блефовать — так уже до конца.

— Я ездил туда по делам. И отвозил туда продукты родственникам.

Ага, гаденыш мелкий, значит был!

— Что видел?

— Ничего не видел. Привез продукты и уехал.

— Или ты слишком долго там был, или слишком долго ехал.

— Это солдаты сказали на блок-посту? — он бросил быстрый взгляд.

Значит, блок-пост он уже прикормил, надо подсказать, чтобы заменили там бойцов.

— У нас много источников, в том числе и в Атагах. И нам известно, что ты там делал. Так, может, прояснишь ситуацию насчет продуктов и всего остального?

— Чего остального? — он уже напряжен. Это хорошо.

— Ну, например, насчет оружия и боеприпасов?

— Не было никакого оружия. Докажите!

— А я и не собираюсь ничего доказывать. Меня особо и не интересует это оружие. Меня интересует информация об Атагах. Я тебе это говорил. Я не занимаюсь мелочевкой. Ну, оттащил ты туда… — я начал лихорадочно соображать, сколько же он мог вытащить автоматов за одну ходку, — …три автомата. И что? Бойцы об этом узнают — пустят твою шкуру на шнурки для ботинок. Меня интересуют Атаги. И беглый убийца. Говори, а то отдам тебя на шнурки, до суда не доживешь. Сам повесишься.

— Я знаю немного, — он мялся.

— Ничего, скажи, что знаешь. Начни с того, кому отвез оружие. Кто в доме еще квартирует.

— Идрисов Ислан, — выдавил мент.

— Хорошо. Зер гут, мой мальчик, что дальше? Кто он? Где живет?

Он назвал адрес.

— Хорошо. Кто он?

— Один из старейшин села.

— Что же старейшина нас так не любит?

— Он воевал, а когда всех чеченцев депортировали, его отозвали с фронта, арестовали и отправили в Казахстан. За это он и не любит русских.

— Это он зря. Два грузина все это задумали, Сталин и Берия, передай ему, чтобы он теперь грузин ненавидел. Русские здесь ни при чем. Кого видел в доме? Думаю, что у такого авторитетного дедушки кто-нибудь да живет. Не для себя же дедушка занимается скупкой стрелкового оружия. Живут же?

— Живут, — тот кивнул головой.

— Кто?

— Трое. Они из коллектива Шейха.

— Эко ты назвал — «коллектив». Забавно. Кто это?

Он назвал имена.

— Их должности?

— Не знаю.

— Не ври! Не могут у старейшины бойцы стоять на постое!

— Не могут! — тот снова кивнул головой.

— Кто?

— Арабы. Они командиры.

— Имена?! Имена, сука! — я шипел.