Алексей Азаров - Забудь свое имя… Страница 20

У замка Вольфсберг очень выгодное положение; с вершины холма он господствует над озером Констанца и городком Эрматинген. Склоны холма поросли густым лесом, славящимся прекрасной охотой на ланей. Вид из окон замка великолепен: бирюзовая озерная гладь, море деревьев и желтая лента дороги, а на горизонте — розовые скалы. Однако Массон, останавливая выбор на Вольфсберге, имел в виду вовсе не это. Привлекали уединенность замка и профессия его владельца, известного под двумя именами: Швартенбаха — в деловых кругах и Мейера — в ХА, где в чине капитана он состоял на должности помощника Массона по делам Германии.

В замке Вольфсберг бригаденфюрер СС Вальтер Шелленберг прожил два дня. Он приехал без охраны.

Массон, щедрый хозяин, приготовил к его прибытию стол, способный удовлетворить Гаргантюа. Жакийяр позаботился о микрофонах: их спрятали за картинами в зале, во всех спальнях, кабинетах, комнатах прислуги — не замок, а радиоцентр, нашпигованный техникой!

Шелленберг сделал вид, что поглощен едой, и о микрофонах не спросил.

За завтраком бригаденфюрер говорил о чем угодно, только не о деле. Рассказывал о своей жене Ирэн и пятерых отпрысках; о легкой болезни сердца, заставившей его недавно прибегнуть к услугам врача — Карстена, лечащего самого рейхсфюрера СС Гиммлера… К концу завтрака гость поднял тост за гостеприимного хозяина.

Хрусталь мягко зазвенел; Шелленберг откинулся на спинку кресла.

— Прекрасно!.. Прекрасно чувствовать себя в безопасности — покой и тишина, именно их мне порой так недостает. Вы, жители нейтральной страны, далеки от страха, вам и в голову не приходит, что, выйдя на улицу, можно получить выстрел в спину, а в своем кабинете рискуешь быть убитым тем, кому доверяешь…

Массой отпил глоток вина.

— К чему этот мрачный тон и мысли о смерти? Уверен: вы проживете до ста лет! У вас счастливая звезда.

— Вы читаете гороскопы?

— Я отчасти хиромант, бригаденфюрер. Знание секретов этой профессии позволяет мне без труда догадаться, что, говоря о смерти, вы думаете о другом.

— О чем же?

— Это-то я и хотел бы от вас услышать!

Шелленберг отставил бокал.

— Хорошо… Начну с того, что фюрер чрезвычайно озабочен… Не те слова — он вне себя!

— Причина?

— Вы!

— Лично я, Роже Массон? Вы преувеличиваете мой вес, бригаденфюрер!

— Я не сказал: Массон. Я сказал: вы — швейцарская секретная служба.

— Бедный Моергелли! Его казнили?

Шелленберг с досадой постучал перстнем о бокал.

— Ради бога, мой полковник, так мы ни до чего не договоримся! Не надо притворяться, что вас заботит Моергелли…

— Но он виноват…

— Его освободят, это решено. Я сдерживаю слово, если даю его! Надеюсь, Бурри и Леонард вам больше не докучают?

— Благодарю. Вот уже неделя, как они прекратили нападки на наш нейтралитет.

— О нейтралитете я и хотел бы поговорить.

Массой пососал незажженную трубку.

— Я весь внимание, бригаденфюрер.

— Мы ведем войну, и мы воюем за вас. Вы это понимаете? Германский солдат в России отстаивает не только свое нордическое достоинство, но и всю цивилизацию вообще. Наша армия стоит под Сталинградом. Тысячи немцев умирают ежедневно — за Германию и за вас. Тысячи преданных немцев…

— Преданных? Кем же?

— Терпение, мой полковник… Я поясню свою мысль. Представьте себе, что воюем не мы, а вы. Представьте далее, что сражения достигли кульминации. И тут вы узнаете, что ваши секреты — мираж, тайны Полишинеля, известные противнику.

— Мы были бы в отчаянье.

— Мы — тоже. И потому я здесь.

— Вы просите помощи? Против кого?

Шелленберг испытующе поглядел на Массона. В глазах его читалось колебание.

— Откровенно?.. Русский шпион или, точнее, русские шпионы прекрасно чувствуют себя под вашим покровительством!

Массон вспыхнул.

— Я никому не оказываю покровительства, бригаденфюрер.

— Не вы — ваше правительство.

— Назовите мне этих лиц, представьте доказательства, и они понесут наказание. Мы вышлем их.

Шелленберг насмешливо вздернул брови.

— О!.. Как мягко вы намерены обойтись с тем, кого мы готовы получить любой ценой. Любой! Это не мои слова — так сказал фюрер!

— Это что, угроза?

— Разве я угрожал?

— Мне так показалось.

Массон изо всех сил стремился сохранить достоинство. Но сердце у него заныло.

— Кто эти русские? Их адреса?

Шелленберг устало потер лоб. Он тоже изнемогал от напряжения.

— Если б я знал, мой полковник! Мы запеленговали их с разных точек, и достоверно известно, что работают они из Женевы.

— Вы убеждены — это русские?

— Боитесь скандала? Хорошо! Вот доказательство — одно из многих. Мне очень не хотелось пускать его в ход.

Массон осторожно расправил тонкую бумажку. Прочел: «Директору от Дорна. Через Люси… На восток перебрасываются 73-я, 337-я, 709-я пехотные дивизии и дивизия СС „Дас Рейх“… Сообщаю состав группы Листа…»

Рука Массона стала влажной.

— Когда вы это получили?

— В конце августа… Это только часть шифровки, меньше трети — остальное прочесть не удалось. Больше того, сама шифровка — капля в широком потоке, льющемся из Женевы. Судите сами, можем ли мы после этого сидеть сложа руки!

— Это чудовищно!

— Согласен…

К счастью для Массона, Шелленберг не обратил внимания на интонацию, которой бригадный полковник невольно оттенил свое восклицание. Массон поспешил зажать в зубах спасительную трубку. В висках у него стучало: чудовищно, чудовищно, чудовищно!.. Телеграмма, переданная Шелленбергом, слово в слово повторяла августовское сообщение Гесслера. Это был не просто сходный текст, а механическая копия… Выходит, Гесслер связался с русскими за спиной ХА. Как долго он водил ХА за нос? Месяц? Год? Или он с самого начала дублировал каждое свое сообщение?! Как мог Жакийяр не заметить этого?.. Впрочем, сейчас не время и не место разбираться с Жакийяром. Куда страшнее, что Шелленберг ведет охоту за Гесслером и, конечно, ни за что от нее не откажется! Рано или поздно он доберется до него, и тогда Массону придется плохо: в Берлине из Гесслера выкачают все о связях с ХА, и, таким образом, получится, что швейцарская разведка — поставщик информации для Москвы. Грандиозный, немыслимый скандал, в котором на карту будет поставлена не просто военная честь бригадного полковника Массона, а нечто неизмеримо большее — может быть, безопасность Швейцарии! Кто гарантирует, что конфликт из-за Гесслера не приведет к карательным санкциям Берлина?!

Массон положил на стол бумажку.

— Разделяю ваше негодование, бригаденфюрер.

— Рад это слышать. Надеюсь, что с вашей помощью, мой полковник, мы заставим умолкнуть весь «Русский оркестр».

— «Русский оркестр»?

— Да.

— Так называется группа в Швейцарии?

— О нет, мой полковник. «Русский оркестр» — наше кодовое название всех групп. В том числе и вашей.

— Они связаны между собой?

— Не думаю. Просто так нам их удобнее называть; какая бы группа ни имелась в виду и где бы она ни находилась, операция по ее уничтожению считается частью общей операции под шифром «Русский оркестр»… Мы можем на вас рассчитывать?

Массон, обдумывая ответ, отхлебнул глоток вина. Растер языком капли по нёбу, чтобы полнее ощутить вкус и аромат.

— Вы еще погостите у нас?

— У меня в запасе не больше двух суток.

— Вполне достаточно, бригаденфюрер, — сказал Массон.

…Вечером он доложил о беседе Гизану. Генерал, прослушав запись, сцепил пальцы.

— Где же выход?

— Гесслера придется прикрыть.

— А русских?.. Вы сможете их найти?

— Да, генерал!

Гизан качнулся на каблуках. Прищурился.

— Пусть работают… Арестуете их, если немцы попробуют вас опередить.

Часть III. «Русский оркестр»

1

Капитан Геринг в отличие от своего высокопоставленного однофамильца не выказывал патологического тяготения к титулам и регалиям. Это, разумеется, не значило, что он был совершенно лишен честолюбия, но, прослужив в абвере не один год и постепенно осознав, что громкое имя Геринг не помогает продвигаться по служебной лестнице, капитан благоразумно примирился с мыслью, что ему суждено быть и остаться «рабочей лошадью» контрразведки. Если, конечно, господин Случай не изволит вмешаться и дать капитану шанс…

Последние полгода Геринг работал в «Команде Панвица» под непосредственным руководством штурмбаннфюрера Бёмельбурга. Операция по уничтожению брюссельской группы принесла капитану крест «За военные заслуги» — орден не из значительных, которым обычно награждали интендантов, и Геринг счел себя обойденным. Бёмельбург, представлявший подчиненного к Железному кресту первого класса, кисло поморщившись, утешил его сентенцией, что любой крест лучше деревянного, и в виде компенсации устроил капитану командировку в «Зону Виши»…