Гелий Хорьков - Морские были Страница 20

Развернувшись в строй и дав полный ход, словно стремясь обогнать друг друга, сторожевые катера рванулись к БДБ. Вражеские корабли мгновенно перенесли огонь на них. Уже одно это на какое-то время уменьшило опасность для тральщиков с гаубицами. Но это только на время.

Расстояние между кораблями быстро сокращалось. Вот до БДБ уже двенадцать кабельтовых, десять… восемь… Но они не меняют своего курса. Дальнейшее сближение становилось опасным для катеров. Было похоже, что враг раскрыл обман. «Что же можно сделать еще?..» — напряженно думал Обухов. И когда дистанция уменьшилась до шести кабельтовых, он приказал дать ракету — сигнал к совместной стрельбе торпедами. И противник не выдержал! Все БДБ стали круто разворачиваться. Цель — имитация атаки — достигнута! Удар вражеских кораблей по тральщикам сорван! А в это время в воздухе показались советские самолеты-штурмовики. Они с ходу атаковали БДБ. Одна из них потеряла скорость и начала погружаться в воду, а остальные стремительно уходили в пролив.

Закончив дерзкую атаку, Обухов повел катера в Рохукюла за очередным отрядом десанта. А доставленные на остров гаубицы своим огнем расчищали десантникам путь в глубь острова, уничтожая проволочные заграждения, доты и дзоты, блиндажи и траншеи.

Через многие годы после этих событий в своих лекциях слушателям Военно-морской академии Герой Советского Союза капитан 1 ранга А. Обухов не раз повторял, что для командира в бою не должно быть безвыходных положений. Задача командира — найти выход в любой обстановке.

«Вызываю огонь на себя!» Сколько раз за годы войны слышали это фронтовые радисты. Передавали призыв-приказ и корректировщики артиллерийских батарей, и оказавшиеся в окружении разведчики, и последние оставшиеся в живых защитники оборонительных позиций. Передавали — зная, что этим они ставят себя на грань жизни и смерти. Передавали — веря в победу.

Специфика морского боя, который вели быстроходные высокоманевренные корабли, такова, что вызвать по радио огонь артиллерии на себя отнюдь не означало, что этим будут созданы предпосылки для уничтожения противника. Но все же и в боях на море были случаи, когда наиболее отважные и опытные моряки вызывали огонь на себя. Правда, огонь не наших батарей, а артиллерии противника, и не по рации, а своими действиями. Разные цели при этом преследовались: выяснить систему огня противника на побережье, облегчить положение другого корабля, получить тактическое преимущество. Но всегда такие действия требовали высокого мужества и героизма, всегда были связаны с риском и опасностью.

11 сентября 1941 года катер МО-221, которым командовал лейтенант В. Яковлев, вышел из Кронштадта для разведки северного берега Финского залива. Накануне командира катера вызвал командир дивизиона и поставил задачу: выяснить, где стоят на берегу артиллерийские батареи противника. Враг наверняка замаскировал огневые позиции своих орудий, визуально даже в бинокль их не различишь. Значит, путь решения задачи один — вызвать огонь батарей врага на себя и таким образом засечь места их расположения.

…На расстоянии четырнадцати — пятнадцати кабельтовых катер медленно шел вдоль берега. Сигнальщики и командир всматривались в каждый холмик, в каждую группу деревьев, чтобы немедленно засечь вспышку выстрела. Руки командира лежали на машинных телеграфах, готовые в любой момент перевести их на «полный ход», мотористы напряженно вслушивались сквозь рев моторов в команды с мостика, рулевой сжимал штурвал.

И вот — вспышка! Через несколько секунд донесся звук выстрела, а еще через мгновение в уши ударил треск расколовшегося снаряда, взвизгнули проносившиеся над катером осколки, с шумом опала поднявшаяся столбом вода. Катер увеличил ход, резко отвернул в сторону. В следующий момент недалеко от него взорвались сразу два снаряда, затем еще два.

На карте помощник командира отметил позицию первой батареи. «Может быть, следует отходить от берега? — подумал командир. — А если где-то рядом есть еще батарея?.. Нет, отходить нельзя». И он приказал открыть огонь по обнаруженной огневой позиции противника. Расчеты орудий посылали снаряд за снарядом, катер менял ход, рулевой перекладывал штурвал, бросая его из стороны в сторону. И, наконец, враг не выдержал: в бой вступила еще одна батарея с другого видневшегося впереди мыса. Когда и ее место было точно засечено и отмечено на карте, Яковлев приказал ложиться на курс отхода в море, используя противоартиллерийский зигзаг и этим сбивая наводку вражеских артиллеристов.

Выйдя из зоны обстрела, МО-221 направился в другой район. И там повторилось то же самое. Когда катер подошел к берегу, а потом даже сделал попытку приблизиться к нему, как бы готовясь высадить кого-то на берег, по нему вновь открыла огонь сначала одна, затем другая, а вскоре и третья вражеские батареи. На этот раз создалась весьма опасная ситуация. По катеру стреляли сразу около десятка орудий. Снаряды рвались рядом с бортом, но благодаря умелому маневрированию катера и мгновенному безупречному выполнению команд, под прикрытием дымовой завесы МО-221 удалось благополучно уйти от берега. Задание было успешно выполнено, а в документах, хранящих подробности его выполнения, говорится, что МО-221 выполнил задачу, вызывая огонь на себя.

…1 августа 1943 года в 15.00 в Варангер-фьорд из Пумманки, что на западном берегу полуострова Рыбачий, вышли два торпедных катера, которыми командовали старшие лейтенанты А. Киреев и Б. Павлов (он же командир звена). Перед ними поставили задачу уточнить обстановку в западной части Варангер-фьорда. Как только они вышли в море, наша радиоразведка перехватила сигнал противника о том, что в море советские катера (к этому времени фашисты осуществляли наблюдение за этим районом моря радиолокационной станцией). Сведения тут же были переданы командиру звена.

Наши катера осмотрели прибрежную вражескую коммуникацию, а затем подошли к мысу Кибергнес и легли в дрейф, контролируя вход в Варангер-фьорд с запада. В это время береговые посты наблюдения с полуострова Рыбачий обнаружили в море четыре вражеских катера, идущие от Петсамо к северу. Было похоже, что они хотят отрезать советским катерам путь к своим берегам. Поэтому командиру звена по радио приказали возвращаться в Пумманки.

Сразу же после того, как катера дали ход и легли в сторону полуострова Рыбачий, с севера показалась сначала одна, а затем и другая группа вражеских катеров, а с юга подходила та, о которой им сообщило командование. В общей сложности против двух наших катеров шли шестнадцать вражеских.

— Прорываемся между группами! — передал по рации Павлов.

Взревели на полных оборотах моторы. Стреляя на оба борта, катера неслись в огненном коридоре: по ним били со всех сторон. Были моменты, когда они влетали в гущу всплесков от взрывов… И вот вражеские катера уже по траверзу. Еще минута, две — и враг останется за кормой! И именно в этот момент спал пенный шлейф за кормой ТКА-218, которым командовал Павлов. Скорость его резко упала. A TKA-204 через несколько секунд уже выскочил из огненного мешка. Теперь вражеские катера сосредоточили почти весь свой огонь на потерявшем скорость ТКА-218. Со всех сторон они неслись к своей жертве.

У всех, кто видел этот бой в визиры и бинокли с наблюдательных постов на побережье Рыбачьего, сжались сердца: до трагической развязки оставались минуты. Но их хватило для того, чтобы Киреев успел развернуть свой катер и, обойдя вокруг катера Павлова, поставить вокруг него дымовую завесу, а потом… броситься в гущу вражеских катеров, расстреливая их в упор.

— Борис, выходи, отвлекаю огонь на себя! — крикнул он по рации Павлову.

Атака ТКА-204 оказалась настолько неожиданной для врага, что некоторые из его катеров на какое-то время даже прекратили огонь. А потом все они бросились на катер Киреева. Шестнадцать против одного…

А в это время мотористы ТКА-218 спешно устраняли повреждение, и уже через несколько минут второй мотор взревел во всю мощь. Теперь уже Павлов спешил на выручку экипажу друга. Он сблизился с ним, и оба катера вновь пошли на прорыв. В круговерти боя, в дыму враг начал путать свои катера с советскими, иногда стрелять по своим. А наши же, маневрируя вместе, с ходу атаковали любой появлявшийся катер. Как только бой переместился ближе к Рыбачьему, в зону досягаемости наших береговых батарей, по врагу открыли огонь береговые артиллеристы. Под его прикрытием ТКА-204 и ТКА-218 оторвались от врага и вернулись в Пумманки.

…Необычный случай произошел 17 апреля 1943 года. Катер ТКА-13, которым командовал старший лейтенант А. Шабалин, и ТКА-14 под командованием лейтенанта Д. Колотия поджидали корабли противника у входа во вражеский фьорд. Около часа ночи из фьорда вышли катера противника и начали ставить дымовую завесу. Это свидетельствовало о том, что скоро из фьорда выйдут и транспорты. Когда минут через двадцать наши катера пересекли завесу противника, они действительно обнаружили два фашистских транспорта под охраной шести катеров. Враг открыл плотный огонь из скорострельных автоматических пушек. Две атаки оказались неудачными: прорваться к транспортам не удалось. Катера же противника, охватив наши, начали прижимать их к берегу, стремясь не дать им прорваться в море.