Олег Татарченков - Сунг Страница 20

«Та-а-к, вот река, вот «стопарь» «Сунг», кишлачок притулился… Где-то вот здесь должна быть переправа, столь неудачно для нас закончившаяся. Меня несло вниз по течению. Далеко утащить не могло — слишком извилистое русло. Да и не выдержал бы организм долгое барахтанье в воде. Отсюда мораль: от переправы я в нескольких сотнях метров. И на афганском берегу…»

В нагрудном кармане «разгрузки» я нашел пару сигнальных ракет и всерьез задумался: не обозначить ли свое присутствие? Наверняка, парни Руслана меня уже ищут. Но перевесило опасение, что этим занимаются не только разведчики, но и «духи». А вот встреча с последними в мои планы не входила…

Жаль, что «моторола» уплыла во время падения. Без связи всегда тяжко. А на войне особенно. Если бы у меня был бы контакт с Русом, то чувствовал себя на этом неприветливом берегу, словно на пляже Сочи.

Как быстро все меняется в этом мире: совсем недавно собачился с майором, даже чуть было не пристрелил его, а сейчас он мне кажется самым родным человеком на свете.

С трудом натянув на плечи набухший и уже успевший схватиться ледком бушлат, я уже собирался двинуться вдоль реки, как услышал за спиной знакомый голос:

— Ну, и далеко собрался, старлей? Ну-ну, спокойнее… Надеюсь, сейчас палить без разбора не будешь?

— Нет, не буду, — я облегченно вздохнул (наконец-то эти сутки проявились хоть одним приятным сюрпризом!) и обнял за плечи вышедшего из-за скалистого поворота Руслана.

Тот поморщился и слегка отстранился:

— Полегче.

— Извини, — отпустил майора, вспомнив, что не так давно тот заработал дырку в боку.

Почувствовал, как в душе постепенно ослабевает крепко взведенная пружина: «Теперь не один, не пропаду» и произнес:

— Как рана?

— Царапина. До свадьбы заживет… До твоей, старлей, свадьбы.

— Командир, пора, — напомнил о себе молчаливо стоявший за спиной майора Борис, — Ребята передали, что «духи» на том берегу сосредоточились. Наверняка на нашу сторону переправляться собираются.

— Пошли, — тронул меня за рукав Давлятов, — Идти можешь, ничего себе не отморозил?… Ого! — он унюхал запах алкоголя, исходящий от меня, — Ты, оказывается, время даром не терял! Пикничок на «зеленой» устроил!

— Манал я такую «зеленую» и такой пикничок! — буркнул я в ответ, — Ты лучше скажи, как меня нашел.

— Все просто, как апельсин, — рассказывал в полголоса майор, пока мы почти на четвереньках ползли по скалам в сторону переправы, — На этом участке течение Пянджа особое. За поворотом оно выносит на афганский берег все, что плывет по воде. «Духи» об этом месте тоже знают. Это их переправа, они по ней с нашего берега на свой перебираются. Очень удобно: если даже кого подстрелят, или груз потеряешь — все равно потом на берег вынесет.

— Хитро…

— Война в Азии — это тебе не комар чихнул.

Когда мы подошли к месту неудачной для меня переправы, там уже было темно — камыш на том берегу прогорел. Однако оттуда, словно по заказу, одновременно взлетели несколько осветительных ракет. Повиснув на невидимых глазу парашютиках, они залили неживым белым светом окружающий ландшафт.

Из мрака, медленно, словно при проявке фотоснимка, выступили острые шпили скал, белесые камни на берегу реки и черный поток Пянджа. И я, впервые оглядев это место при свете, в душе содрогнулся от жутковатого зрелища. Да, ад должен выглядеть именно так.

— Майор, — обратился я к Давлятову, — Тебе Пяндж сейчас Стикс не напоминает?

— Реку мертвых? — уточнил тот, обнаруживая познания в древнегреческой мифологии, — Да, есть что-то похожее. А я, по твоей логике, Харон?

— Бороды не хватает.

— Ну, это дело времени…

— Мы еще живы, Рус, — усмехнулся я, — И тебе рано изображать перевозчика в царство мертвых.

— Тогда будем говорить о деле, чтобы в нем не оказаться, — перешел к прозе жизни Давлятов, — «Духи» к переправе готовятся. Вот что, Саня, я дам проводника из своей группы. Ты со своими людьми и «языком» пойдешь в сторону восемнадцатой заставы. По прямой до нее километров пять. А так, вдоль берега, все двадцать будет. К утру дойдете. Карту помнишь?

— Точно так.

— Ну, не потеряетесь.

— …На всякий случай, — продолжил он, — если с проводником что случится, говорю тебе: переходить будете напротив Трехглавой вершины — там брод. Далее: про полевого командира Нурулло слышал? Так это он…

Руслан показал на скорчившегося на камнях неподвижного пленного.

— Ни хрена себе! — не удержался я от восхищенного возгласа, — Как же вам удалось самого Нурулло поймать?

— Уметь надо… Но не о том речь. «Духа» ты должен доставить командованию любой ценой. Понимаешь, не мертвого, а живого! В тухлом виде он не стоит жизней моих пацанов, что на том берегу полегли. Да и ваших погранцов, которые на Сунге воевали. Вбей себе это в башку и не вздумай умирать. Пацаны на том свете тебя найдут и все припомнят.

— Хватит меня за советскую власть агитировать, заканчивай свой сеанс психотерапии, — прервал я Давлятова, — Ты лучше мне скажи, сам-то что делать будешь?

— «Духов» здесь держать.

— Охренел?!

— Молчи. Спецназ не умирает. Подержим их немного и вглубь Афгана уйдем. Не дрейфь, вывернемся, мы эти места знаем хорошо. Главное, нужно вам хвост обрубить, иначе не уйдете: перед нами отряд Нурулло и он костьми ляжет, чтобы вытащить своего командира… На вот, держи.

— Это еще что? — моя рука провисла под тяжестью «эрдешки», протянутой майором.

— Золото. Тридцать килограммов. Чего удивляешься? Думаешь, просто так бы ночью Нурулло сорвался с места? Мы эту операцию полгода готовили. Даже его старателям золотоносный район подсказали, чтобы он клюнул и из своей берлоги вылез. Как дикобраз был, шайтан, сидел в своей норе и дальше, чем на километр, без своего отряда не отъезжал.

— Боялся?

— Осторожничал. У этих ребят врагов хватает по обе стороны границы… А теперь познакомься с проводником… Мухаммеддин! — обратился Руслан в сторону своих бойцов, расположившихся на камнях неподалеку.

Я удивился: имя у моего будущего проводника было явно афганское.

— Ты что, мне «духа» в «Сусанины» даешь? — просил майора.

— Ну, «дух» — не «дух»… — ответил он и взял за плечо подошедшего к нам бородатого парня в национальной афганской одежде, поверх которой была наброшены военная пакистанская куртка, — Знакомься, старший лейтенант, это — Мухаммеддин. Так звали его в прошлой жизни, которая закончилась пол — суток назад. Сейчас его зовут Николай. Так, как его мать назвала при рождении. Ему на родину попасть нужно не меньше твоего, а может, и больше. Он на ней десять лет не был…

— Ты чего, из пленных, что ли? — спросил я Николая, до сего момента молча слушавшего Давлятова. — Еще с Афганской войны?

На лице парня, густо заросшего бородой, не читалось никаких чувств. После моего вопроса он раздвинул губы и нехотя ответил с легким таджикским акцентом:

— Было дело…

— Кончай расспросы, Саня, — остановил меня Руслан, — Он наш человек, и этим все сказано.

— Это для тебя «наш человек», — бросил я, — А для меня… Ты мне «духа» бывшего в проводники даешь. И при этом приказываешь не спрашивать, кто он такой и чем он дышит. Нелогично как-то мыслишь, майор!

Николай — Мухаммеддин громко засопел и перебросил автомат с одного плеча на другое.

— Погоди, — остановил его Давлятов, — Не горячись, парень. То, что ты нам помог — здорово. Но ты должен привыкнуть отвечать на эти вопросы. Их тебе будут задавать регулярно. Я ведь тебя предупреждал?

Бывший солдат «сороковой» армии кивнул.

— Слышь, Саня, — легонько схватил меня за локоть майор, — Давай-ка отойдем в сторонку. Я тебе объясню кой — чего…

Мы отошли на десяток шагов от Николая и спецназовцев, слушавших наш диалог с явным неодобрением.

— Старлей, — обратился ко мне Руслан, по-прежнему не выпуская рукав моей куртки. Это мне не нравилось, но освободиться от «дружественно — насильственного» жеста я пока не спешил, — Я понимаю, твое ведомство всегда ловило шпионов. И на этой теме у вас всех слегка подтекает «крыша».

…Погоди, выслушай меня! — повысил он голос, увидев, что я собираюсь возразить, — Не обижайся, я понимаю: каждый ест свой хлеб. Но этот парень — мой агент, он работает на нашу контору уже больше пяти лет. Еще с тех пор, когда наши были в Афгане. И Нурулло не сидел бы сейчас на этих камнях, если бы Колька не помог нам. Думаешь, ему было легко? В свое время Нур спас его от расстрела! Но то, что он русский, Коля не забыл. Понял? Не оскорбляй его подозрением. Он наш человек — ГРУ. Мы его никому не отдадим.

…И я не зря назначил его проводником. Он знает эти места, как пять пальцев. И ему нужно на Родину, Сашка. Мы имеем право здесь подохнуть, а он — нет! Ты понял меня?