Валерий Горбань - Память Крови Страница 20

Наша комендатура находится в очень интересном месте: на острие своеобразного клина зеленки, который по мере удаления от комендатуры плавно перетекает в дачные массивы, а из них — в леса и на равнины, где действуют боевики. А от комендатуры — максимум двадцать минут до центра города. То есть: мы перекрываем кратчайший скрытный путь в город. Вот почему нас так старательно долбят, даже когда везде — тишина.

Остается один вопрос: «Мы добьемся…» МЫ это кто? Вот интересные здесь дела!

7 мая

Пишу все в кучу, что в голове застряло.

Взвод мотострелков убрали. Они здесь просто не нужны. Остались минометная батарея и несколько солдат под командованием молодого лейтенанта. В первый же вечер лейтеха полез к нам на позицию АГС с двумя солдатиками, повоевать. Мои ему сразу сказали, чтобы одел броник сам и одел ребят. Наши позиции пристреляны и боевики их накрывают из подствольников с первого залпа в любой темноте. Наши даже соорудили себе стульчики со спинками из патронных ящиков, набитых песком. Когда сидишь, броник не закрывает поясницу и все, что ниже. Не раз это выручало. Несколько раз ребята вытряхивали осколки из обшивки броников и чехлов Сфер. Этот пацан растопырил пальцы веером и стал рассказывать, сколько он воюет, и где он видел наши бронежилеты. Пока выступал, прилетел подствольник. Одному солдату посекло незащищенную спину, второму вспороло живот. Вроде бы поверху, кишки не вываливались. Но это только в госпитале будет ясно, чем все закончится. Лейтенанту влетело донышко от выстрела прямо между костью и бицепсом. Торчит и блестит. Трогать не стали, перевязали поверху. Мои разозлились, сказали, что если бы его самого не ранило, разбили бы морду за пацанов. Промедол колоть он не дал. Наказать себя решил, или уколов боится? Ходил-ходил, потом резко скис и отключился.

Вообще, это типично для армейцев. В МВД людей берегут больше. Очень характерна утрата или сильное притупление страха смерти у тех, кто давно воюет и пережил сильные бои. Они «наши» обстрелы воспринимают, как детские игрушки. И часто платят за это. А вообще-то жалко ребят. Они просто уже вымотаны до предела. Нас меняют через сорок пять суток. Мы точно знаем, когда поедем домой, не успеваем так устать и потерять инстинкт самосохранения. А у них — по полгода жуткой бойни за плечами и сколько еще впереди — неизвестно.

Под утро с пятого на шестое небольшая группка подобралась к нашим постам рядом с кочегаркой и стала швырять ручные гранаты. Я принял рисковое решение. Вывел группу человек шесть, прокрались под прикрытием заборчика и дружно кинули им навстречу каждый по две Ф-1. После серии разрывов возле кочегарки раздался крик боли. А я во весь голос заорал в ответ: «Что, не нравится!» Наверное, выплеснулись напряжение, страх, ярость и торжество победы в самом первобытном виде. Будь возможность, наверное, как папуас станцевал бы какой-нибудь боевой танец. Сейчас оцениваю, что этот ход был неоправданно рискованным. Если бы хоть одна их граната прилетела между заборчиком и стенкой комендатуры, нас бы пошинковало, как капусту. А бойцы довольны необычайно. Долго хохотали. Очевидно, я выразил своим воплем то, что у каждого было в душе. Особенно был доволен Старый. Кстати, надо отдать должное: после истории с перекрытием поста подошел и поблагодарил за то, что заставил их это сделать и спас их таким образом. Вообще, у ребят здесь возникает особенное поведение. Не знаю, как это описать. С одной стороны — нравы упрощаются до походно — полевых и довольно грубых вариантов. С другой — практически не совершается бесчестных, мелких и шкурных поступков. Обостряется чувство братства, товарищества.

У Пушного очередной «день рождения». Это как расценивать: везет человеку или не везет, если он постоянно попадает в разные переделки, но постоянно из них выкручивается?

Ночью начался обстрел. Пушной — старший на посту АГС. Я решил их проведать. Картинку запомню на всю жизнь. Бегу. Навстречу — разрыв подствольника: он как бенгальскими огнями разлетается. И из этих огней выскакивает Пушной. Без шлема, держится за висок: «Командир, я ранен!». Хоть и темно — вижу, что у него шок. У меня интересная реакция. Злость и страх за него одновременно. Как рявкну на него: «А почему без шлема?». И удивительное дело, он как-то подтянулся и стал бодро доказывать, что шлем был, но слетел. Кто-то из ребят нырнул за угол сарая, на котором у нас позиция АГС и, точно, приволок шлем. Мы его (Пушного) быстро увели в расположение. Осмотрели голову. Ранка небольшая. Кровь идет, а что в глубине — не видно. Позвали доктора приморцев. Успокоил, что явных признаков поражения головного мозга нет. Ковырять ничего не стал, наложил повязку сверху. Меня начало потихоньку потряхивать, когда начался отходняк, и я представил, что повез бы Пушного в цинке его Татьяне и троим детям. Недавно только двойнят обмывали. Часа два мы доставали Пушного расспросами, как он себя чувствует, пока он на правах раненого не наорал на всех, чтобы отцепились и дали поспать. Утром рано отвезли его в госпиталь. К обеду появился. Висок заклеен лейкопластырем, осколочек миллиметра три в диаметре — вклеен в удостоверение. Воткнулся он довольно глубоко, но ранение не проникающее. По этому поводу каждый второй напомнил Пушному чукотский анекдот, что «однако, если бы мозги были…» Окончательно прекратились споры о необходимости ношения броников и шлемов. Прямые пулевые попадания пока (тьфу-тьфу-тьфу) обходят. Основные потери в комендатуре — от подствольников, осколков РПГ, ручных гранат, вторичных осколков. Все это отлично держат наши Модули и Сферы.

Кстати, Пушному осколок вошел с лицевой части, но несколько сантиметров шел через плотную подбивку Сферы. Вот этой энергии ему и не хватило, чтобы просверлить кость…

Гангстеру в ночь на пятое прилетела по макушке снайперская пуля. Заскочили перезаряжаться, сидит с озадаченным видом, мотает головой. Спрашиваю:

— Что такое?

— Да чем-то стукнуло по башке, как молотком, аж в голове звенит…

Беру его шлем — над верхней пластиной вспорот чехол, в пластине — вмятина дорожкой. Хорошо, что по касательной, ушла от пластины на рикошет. Был бы без Сферы — или постригла бы пуля слегка, или унесла кусок темени.

10 мая

9 мая начиналось красиво. В Северном был парад Победы. Прошел слух, что старейшины велели в этот день не стрелять в федералов.

Привезли подарки. Конфеты, сигареты «Прима». Наши раздали их срочникам из СВМЧ. Радиоприемники «Россия» с будильником, на «Кроне». Полезная вещь. Будем слушать новости.

Вечером отметили праздник со своими. Позволил понемногу принять по случаю праздника. Потом в комендатуре пообщались с мужиками. Все было нормально. В городе, действительно, практически не стреляли. По темноте стрельба все же началась, но стреляли вверх. Мы с соседями по рации даже обменялись: все говорят, что стрельба только вверх. Ракеты по всему городу — пачками.

Между нами и первой комендатурой наши «друзья» пускали трассерами радиальные лучи: сводят и разводят веером. И откуда только боеприпасы берут?

А потом начались чудеса. Наше доблестное подкрепление нарезалось конкретно. Им, наверное, не понравилась художественная стрельба чеченцев. Вышли, стали стрелять из автоматов в сторону общаги и зеленки. Сержант забрался на сарай и влупил из РПГ в сторону жилого сектора. Мои не успели его остановить до выстрела. Стащили с сарая, отобрали гранатомет и, похоже, настучали по шее. Очень обижался. Офицеры комендатуры и собрята прогнали остальных. Их пьяный командир пришел разбираться. Отправил его к Андрею. Ушел, больше не приходил.

Не прошло и двадцати минут, как из зеленки стали лупить по амбразурам наших постов. Гоблин, со своим кошачьим зрением, снова спас нас от неприятностей. Смотрел-смотрел в амбразуру, потом убирает нос из нее, поворачивается ко мне и говорит: «Командир, там…» И между нами — в амбразуру влетает трассер. Шлеп в мешок, и шипит.

Воевали до утра. Точно, как в анекдоте: «Драку заказывали?».

С утра пришла делегация. Выстрел РПГ попал в дом. В доме — семья, куча детей. Хорошо, наученные горьким опытом, родители завернули детей в одеяла и спустились в погреб. Отделались тяжелым испугом и легкими контузиями. Пришлось врать о «перелете» со стороны боевиков. А кому врать, если тут все обо всем знают. В конце концов, вместе с Андреем сказали честно, что случилось, и пообещали убрать эту команду из комендатуры.

12 мая

Вышли!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

До четырех утра еще долбились. Я уже попросил собрят и СВМЧ перекрыть наши посты. До последней секунды не оставлял страх потерять кого-нибудь в последние часы. Такое уже бывало в других отрядах, и не раз. Как только закончилась стрельба, стали собираться.