Юрий Корольков - ДОГОВОР ТРЕХ ДЕРЖАВ Страница 20

Даже потом, через много лет, после того как генерала Отта убрали с занимаемого поста в результате этой непостижимой для него истории, Отт так ни во что и не поверил.

– Зорге – советский разведчик?! Да вы с ума сошли! – восклицал он. – Этого не могло быть. Я его прекрасно знал.

ПЁРЛ-ХАРБОР - В ТОКИО И ВАШИНГТОНЕ

Военный клан пришел наконец к власти...

Новый премьер-министр генерал Тодзио почтительно склонился перед троном и возложил к стопам императора список членов сформированного им кабинета. Лорд хранитель печати Кидо торжественно поднял свиток и передал его сыну неба. В тронном зале воцарилась благоговейная тишина. Император развернул упругий свиток, медленно перечел фамилии министров и одобрительно кивнул. Церемония формирования кабинета была закончена. Отныне власть в государстве переходила к военным. Вершителями политики Японской империи становились разведчики и диверсанты, столь долго этого добивавшиеся.

Бывший главный жандарм Квантунской армии Хидеки Тодзио был возведен в высший государственный ранг шинина, и в тот же день ему присвоили звание полного генерала. Чтобы сосредоточить в своих руках военную и гражданскую власть, премьер Тодзио оставил за собой портфели военного министра и министра внутренних дел.

Министром военно-морского флота стал прославивший себя в Китае адмирал Симада. Только месяц назад он возвратился в Токио, и его приезд превратился в демонстрацию могущества военно-морского флота империи. Ему оказывали всяческие почести, прославляли подвиги адмирала. Газеты писали:

«Адмирал Симада, бывший командующий флотом китайского фронта, известный своими выдающимися заслугами, с триумфом вернулся в Токио. На вокзале он услышал милостивые слова императора, переданные адъютантом Его Величества. Генерал Хондзио был послан Троном для встречи адмирала Симада.

С вокзала, в сопровождении кавалерийского эскорта, адмирал Симада отбыл на аудиенцию к Его Величеству в экипаже, присланном за ним министром императорского двора. Во дворец адмирал проследовал через главные ворота как почетный гость императора.

Адмирал Симада с достоинством приблизился к Трону, сделал подробный доклад о военном положении за полтора года службы, о блокаде китайского побережья и действиях орлов-летчиков, бомбивших с авианосцев внутренние районы Китая.

Его Величество внимательно выслушал доклад, милостиво даровал адмиралу Симада благодарственную императорскую грамоту за заслуги».

Обласканный императором, Симада ныне стал министром военно-морского флота. Его назначение не обошлось без стараний лорда хранителя печати маркиза Кидо. Маркиз был человеком крайних взглядов, разделял точку зрения военных кругов и подсказал императору решение, угодное военному клану.

Кроме министерских портфелей военные завладели всеми ключевыми позициями в государстве: адъютантом императора был квантунец Хондзио, главным военным советником императорской ставки – генерал Доихара; бывший разведчик адмирал Ямамото командовал объединенным военным флотом империи; председателем планового управления, занимавшегося планированием военной экономики, стал генерал Судзуки. В прошлом он возглавлял отдел разведки в генеральном штабе. Маркиз Кито добился влиятельного поста главного императорского советника. За ним, не ограничивающим себя никакими моральными устоями в управлении государством, укрепилось прозвище «токийского Макиавелли».

И только министр иностранных дел господин Того, со своим наивным либерализмом, оставался белой вороной среди воинствующих японских политиков. Военному клану он служил отличной ширмой, за которой до поры до времени удобно было скрывать свои действительные намерения. Однако его влияние и роль были ограничены тем, что советником в министерстве иностранных дел поставили Сиратори, а кроме того провели профилактическую чистку дипломатического аппарата. Из Европы и других стран отозвали больше двадцати недостаточно надежных послов, советников. Среди них оказался и сам Того, вызванный из Москвы.

Ко всему прочему, в канун назревающих событий в Токио учредили «Ассоциацию помощи Трону» – массовую национальную партию, построенную по германо-фашистскому образцу. Одним из создателей партии был все тот же маркиз Кидо. Теперь можно было приступить к действиям. Главное – не упустить удобный момент для начала войны.

Прошло всего пять дней с того часа, как Тодзио стал премьером. В храме Ясукуни предстояло молебствие в память погибших в войне за империю. Все эти дни Тодзио не мог выбрать время, чтобы встретиться с Кидо; он позвонил ему по телефону:

– Кидо-сан, я прошу вас приехать в храм Ясукуни на четверть часа раньше...

Была пора хризантем. Светило уже нежаркое солнце. У храма толпились женщины, одетые в разноцветные кимоно, но в дальнем притворе храма было сумрачно и безлюдно.

– Пора начинать, Кидо-сан, нельзя дольше испытывать судьбу, столь благосклонную к нам, – сказал премьер. – Переговоры с Америкой ничего не дают.

– Я уже разговаривал с императором, – ответил Кидо. – Его величество согласился – пора вытаскивать тигренка из пещеры... Я предложил заранее подготовить рескрипт о войне. Но пока переговоры пусть продолжаются. Не послать ли вам в Штаты посла Курусу – в помощь Номура.

– Я согласен... Но пусть флот начнет готовить операцию «Ямато». Теперь ничто не сможет изменить решений Тайного совета...

Храм постепенно заполнялся людьми. Священник ударил в гонг, призывая богов внять молитве собравшихся. Премьер и лорд хранитель печати прошли на свои места и стали молиться о душах павших в последней войне...

Заседание Тайного совета, о котором упомянул Тодзио, происходило в сентябре, там решили: войны с Россией не начинать и сосредоточить внимание на Южных морях.

«Члены Тайного совета, – говорилось в секретном протоколе, – считают, что необходимо использовать все дипломатические возможности, чтобы принудить Англию и Соединенные Штаты принять требования Японии. Если будет установлено, что до конца октября дипломатические переговоры не принесли успеха, начать военные действия против Америки, Великобритании и Нидерландов».

Переговоры затягивались, и конца им не было видно. Американцы стояли на своем – требовали отвести японские войска из французского Индокитая и континентального Китая. Принц Коноэ намеревался сам поехать в Соединенные Штаты, чтобы лично встретиться с Рузвельтом. Коноэ считал, что надо для видимости согласиться отвести войска. Принять решение – еще не значит его выполнить. Как поступить дальше, будет видно, – с отводом войск можно тянуть годами... Но военный министр Тодзио думал иначе: американцы делают все, чтобы затянуть переговоры, а сами тем временем что-то предпринимают. Тодзио считал: лучше обмануть самому, чем быть обманутым, – надо начинать войну, начинать внезапным нападением.

Отношения Тодзио с принцем Коноэ так обострились, что они перестали даже здороваться. Но ведь теперь все было иначе. Теперь Тодзио сам мог решать – мир или война. Он предпочитал войну. У него не было ни малейшего желания ехать за океан к Рузвельту. Для видимости пусть в Вашингтон поедет бывший посол в Берлине Курусу. Надо создать впечатление, будто Япония заинтересована в переговорах, а тем временем...

Премьер Тодзио пригласил в свою резиденцию адмирала Симада, чтобы поговорить о плане «Ямато». План «Ямато» – нападение на американскую военно-морскую базу в Пёрл-Харборе на Гавайских островах – хранился в личном сейфе начальника генерального штаба и был настолько секретен, что о нем не знали даже члены правительственного кабинета. Автором плана был адмирал Ямамото, нынешний главнокомандующий объединенного имперского флота. Кому, как не ему, следовало осуществить теперь удар по тихоокеанской базе американского военно-морского флота...

Ямамото слыл искуснейшим игроком в покер, а человек, как известно, за карточным столом выявляет свой настоящий характер. Ямамото играл азартно, напористо, умело... Тремя своими оставшимися на правой руке пальцами он, как фокусник, жонглировал картами, блефовал и срывал банк, располагая весьма средними картами.

Американская разведка, давно наблюдавшая за Ямамото, сделала для себя определенный вывод. В досье, заведенном на Ямамото, значилось: «Человек волевой, решительный, увлекающийся и азартный, с задатками авантюриста...»

Всю свою жизнь адмирал посвятил военному флоту. Ямамото не было двадцати лет, когда он принял участие в Цусимском сражении во время русско-японской войны. Он служил лейтенантом на флагманском корабле «Микаса-мару», где и лишился пальцев во время морского сражения. Теперь это был пожилой, коренастый человек с густыми, сросшимися бровями и снисходительной улыбкой. У Ямамото была своя точка зрения на предстоящие военные события. Американцы год назад перевели на Гавайские острова большую часть своего флота, постоянно угрожая Японии. Поэтому, прежде чем решиться на проникновение в Южные моря, с его точки зрения, следовало избавиться от этой опасности. Приняв командование объединенным флотом, адмирал прежде всего задумался о Пёрл-Харборе. Конечно, операция предстояла рискованная, но при соответствующей подготовке могла принести успех. Стоило пойти на этот риск – с разгромом американского Тихоокеанского флота дорога к Южным морям будет открыта.