Алексей Шепелев - В небе и на земле Страница 21

В то тяжелое время, когда каждая боевая машина была на особом счету и ценилась на вес золота, а может быть, и дороже его, среди инженерно-технического состава не раз вспыхивал жаркий, острый и принципиальный спор о воздушном таране как средстве борьбы с врагом. В начальный период Великой Отечественной войны он получил широкое распространение. 27 июня 1941 года летчик 158-го истребительного авиаполка комсомолец младший лейтенант Петр Харитонов из-за отказа оружия не смог поразить фашистский бомбардировщик Ю-88. Решив любой ценой выполнить боевую задачу и уничтожить воздушного врага, младший лейтенант П. Т. Харитонов дерзко пошел на таран и ударом винта истребителя И-16 разрушил «юнкерсу» хвостовое оперение. Буквально через день, 29 июня 1941 года, боевые друзья Харитонова летчики того же 158-го истребительного авиаполка кандидат в члены ВКП(б) Степан Здоровцев и член ВЛКСМ Михаил Жуков, стремясь любой ценой защитить город Ленина, пошли не колеблясь на таран и уничтожили прорывавшиеся фашистские бомбардировщики.

Нас всех взволновало величие подвига трех богатырей. Но некоторые инженерно-технические работники, хотя и воздавали должное храбрости летчиков, вместе с тем не очень одобряли таран как средство борьбы с врагом. Ведь после такого удара и наш самолет нередко получал серьезные повреждения. Его с большим трудом удавалось отремонтировать, а порой приходилось даже списывать.

Услышав эти сетования, я напомнил людям, что таран для наших летчиков никогда не являлся самоцелью. Петр Харитонов не стал бы рисковать собой и самолетом, если бы безотказно действовало оружие. Таран есть крайний, но порой совершенно необходимый способ уничтожения врага. Впервые его применил наш знаменитый соотечественник П. Н. Нестеров в 1914 году. В воздушном бою под Волей-Высоцкой он таранным ударом уничтожил неприятельский самолет «Альбатрос» и сам погиб смертью героя.

В годы Великой Отечественной войны советские летчики приумножали героические традиции русских авиаторов. Только за три дня истребители 158-го авиаполка совершили три тарана. О героическом подвиге П. Т. Харитонова, М. П. Жукова и С. И. Здоровцева командующий ВВС Северного фронта генерал А. А. Новиков сразу же доложил члену Военного совета фронта А. А. Жданову, а тот по ВЧ незамедлительно сообщил Верховному Главнокомандующему И. В. Сталину. 8 июля 1941 года был обнародован Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении этих летчиков. Три славных богатыря стали первыми в Великой Отечественной войне Героями Советского Союза.

Обстановка на фронте все более осложнялась. Под натиском превосходящих сил противника наши войска вынуждены были оставить Псков, Гривочки, Старую Руссу. Группа немецко-фашистских армий «Север» под командованием генерал-фельдмаршала фон Лееба наносила главный удар через Лугу на Красногвардейск, намереваясь с ходу ворваться в Ленинград.

И хотя строительство лужского оборонительного рубежа не было завершено, советские войска поспешно заняли его и встретили врага сокрушительным огнем. На земле и в воздухе с новой силой разгорелись ожесточенные бои. Теперь летчикам нашего фронта стало совсем тяжело. Кроме 5-го воздушного флота на них обрушился и 1-й воздушный флот Германии. Соотношение сил резко изменилось в пользу противника.

Вражеские самолеты контролировали шоссе Псков — Луга — Ленинград, бомбили мосты, линии связи, автоколонны. Порой они охотились даже за отдельными машинами. Мне самому не раз приходилось попадать под штурмовые удары немецко-фашистской авиации.

Однажды мы, работники управления ВВС фронта, направились на автомашине в район Луги. Догнали колонну студенток, задорно распевающих походную песню. На плечах у них вместо винтовок были лопаты. Видимо, они шли рыть окопы.

Бодрое настроение девушек передалось и нам. Мы тоже запели, потом так увлеклись, что не услышали гула приближавшихся немецких самолетов. Шедший впереди грузовик вдруг резко остановился, и из его кузова начали поспешно выпрыгивать красноармейцы. Они сразу же побежали в лес. Наш водитель тоже затормозил автомашину. Едва мы успели соскочить на землю, как с оглушительным ревом пронеслась пара «мессеров», поливая шоссе свинцовым дождем. Где-то впереди, за леском, гулко ухнули разрывы бомб…

К счастью, фашистские воздушные пираты не причинили вреда ни нашей, ни другим машинам. Наученные горьким опытом водители стали теперь соблюдать определенную дистанцию. Сидевшие в кузовах экипажи, в том числе и наш, выделили наблюдателей за воздухом.

Чувствуя свое превосходство, вражеские летчики совсем обнаглели. Вскоре они появились над аэродромом, на который мы прибыли и где базировались наши И-16. Патрулировавшие в воздухе советские истребители не заметили врага. Командир полка нервничал, посылал в небо сигнальные ракеты, чтобы указать цель воздушным патрулям. Но все его усилия оказались напрасными.

Крепко досталось летчикам, когда они вернулись с задания. Отругав их, командир полка потребовал, чтобы они были предельно внимательными в воздухе, активнее искали противника и решительнее атаковали его. Вот и все, что он мог сделать. Ведь средствами наведения он тогда не располагал. В авиаполках они появились значительно позже.

Своими бомбовыми ударами противник часто нарушал наши телеграфные и телефонные линии. А радиосвязь с авиачастями тогда не поддерживали: не хватало радиотехнических средств. Даже в штабе ВВС фронта отсутствовал выносной пункт управления. Его удалось оборудовать лишь в конце 1941 года. Но и после этого им пользовался только генерал А. А. Новиков с небольшой оперативной группой. Остальные работники управления и штаба ВВС всю войну находились в своем довоенном здании, где был оборудован стационарный узел связи.

А фронт уже докатился до Луги. Из-за реки Мшага доносилась артиллерийская канонада, а порой слышалась даже пулеметная стрельба. Это наши воины вступили в бой с передовым отрядом противника.

Грохот орудий взбудоражил всю округу. Беженцы из Прибалтики и с Псковщины, нашедшие пристанище под Лугой, снова тронулись в путь. Поспешно покидали свои села и местные жители. Война выплеснула на дороги огромную массу людей. Одни брели пешком, другие толкали перед собой тачки с пожитками, третьи ехали на повозках. Громыхали тракторы с вагончиками и комбайны.

В огромной массе штатских людей встречались и небольшие группы усталых, пропыленных бойцов, выбравшихся из окружения. Встречались даже дезертиры и вражеские лазутчики.

Однажды на полевой аэродром под Лугой забрел неизвестный лейтенант. Он рассказал о нескольких боях, в которых якобы участвовал, красочно обрисовал, как горят наши танки, как неотвратимо движется вперед стальная лавина врага.

Все слушали незнакомца разинув рот, и никто, в том числе и я, не удосужился проверить у него документы. Но вот к нашей группе подошел советский танкист, оставивший неподалеку в кустарнике свой КВ.

— Хватит чепуху молоть! — гневно выкрикнул он, немного послушав странные разглагольствования незнакомца. — Говоришь, натерпелся, намучился, а гимнастерка-то новенькая. Что-то ты не похож на фронтовика. Прошу предъявить документы!

Рассказчик переменился в лице, глаза его воровато забегали, он начал невнятно бормотать, что, мол, документы зарыл под кустом, когда выбирался из окружения. Пришлось его задержать.

А танкист тем временем подал сигнал механику-водителю, и из кустов с рокотом выдвинулся танк. Когда КВ приблизился к столпившимся авиаторам, он сказал:

— По шрамам на броне вы сами видите, что наша машина действительно побывала в пекле. Мы уже сожгли и подбили несколько фашистских танков, а наш КВ по-прежнему в боевом строю. На советскую сталь мы не жалуемся — хорошая, прочная, надежная!

Танкист помолчал немного и со смущенной улыбкой добавил:

— С горючим вот просчет получился. Выделите, братцы, хотя бы одну заправочку. Нам скорее в бой идти надо…

Авиаторы, разумеется, выручили танкистов. Экипаж КВ, заправив машину горючим, без промедления двинулся на передовую.

А подозрения по поводу словоохотливого «окруженца» подтвердились. Вначале мы приняли этого типа за безобидного болтуна. Но он оказался фашистским провокатором, профессиональным лазутчиком абвера. Такие, как он, наемники шпионско-диверсионного ведомства Канариса, переодевшись в красноармейскую форму, пытались в ряде мест захватить мосты и переправы, нарушить линии связи, совершить диверсии на аэродромах и железных дорогах, собрать разведывательные данные о дислокации и перегруппировке советских войск.

Разоблачение вражеского лазутчика еще раз напомнило нам о том, что бдительность нужна всегда и везде, в большом и малом. Недаром о повышении бдительности со всей определенностью говорилось в Директиве ЦК ВКП(б) и СНК СССР партийным и советским организациям прифронтовых областей от 29 июня 1941 года. Ее содержание было положено в основу выступления И. В. Сталина по радио 3 июля 1941 года.