Александр Родимцев - Добровольцы-интернационалисты Страница 22

Обходный маневр, удачно осуществленный батальоном капитана Гарсиа, решил судьбу боя за Трихуэке. Противник не ожидал появления республиканцев в этом месте и вынужден был отступить. Бригада смогла с малыми потерями полностью овладеть деревней. Командир бригады Пандо представил к правительственным наградам капитана Гарсиа, командира пулеметной роты Энкарнасион Луна и многих командиров и бойцов, которые особенно отличились в этих боях.

К 18 часам наша пехота вышла на указанный рубеж и у стен Каса-дель-Кобо залегла. Дальше продвигаться бойцы не имели сил: они лежали в воде и грязи, мокрые и усталые.

Начинался рассвет нового дня. И снова грянул бой, явившийся продолжением вчерашнего… позавчерашнего… Битва за республику продолжалась, и мы продолжали наступать.

Разгромленные части дивизии «Литторио», с которыми мы сражались, постепенно откатывались на северо-восток, стремясь занять выгодный рубеж для обороны, а на фронте 12-й интернациональной бригады генерала Лукача шли еще ожесточенные бои со 2-й итальянской дивизией «Черное пламя». Эта свежая дивизия имела в своем составе в четыре раза больше людей, вооружения и техники, чем республиканцы. 3-й батальон имени Гарибальди, состоявший из добровольцев-итальянцев, 4-й батальон имени Димитрова, в котором были французы, бельгийцы и одна русская рота добровольцев, с боями захватили юго-западную окраину Паласио-де-Ибарра. Уже третьи сутки шли беспрерывные бои. Дивизия «Черное пламя» по нескольку раз в день переходила в атаку, но, устилая поле сотнями трупов, откатывалась назад.

1 марта бои были особенно жестокими.

С утра наша бомбардировочная авиация нанесла три последовательных массированных бомбовых удара по боевым порядкам 2-й итальянской дивизии. Затем был произведен десятиминутный огневой артиллерийский налет. И тогда батальоны имени Гарибальди и Димитрова перешли в наступление. Трудно было разобраться, где интернационалисты, а где итальянцы дивизии «Черное пламя». Все смешалось в рукопашном бою.

Интербригадцы стояли насмерть. Если падал один, на его место становился второй, третий…

Вот какое письмо нашли друзья в кармане венгерского антифашиста рабочего Имре Шебеши:

«Бои идут здесь жестокие. Не на жизнь, а на смерть. Вчера нас разбудили в одиннадцать часов. Политкомиссар сообщил, что нужны добровольцы в штурмовой отряд. Будем атаковать фашистские пулеметные гнезда. Вызвалось десять человек. Перед уходом пели революционные песни. Атака началась в четыре часа утра. С неслыханной храбростью атаковали фашистов. Произошла отчаянная рукопашная схватка. Ребята вернулись, оставив троих убитых и четверых раненых. Но это выяснилось только к вечеру следующего дня, так как днем нельзя выйти, чтобы взять раненых. Среди раненых два чеха и один венгр. Вечером, под прикрытием темноты, выползли они из воронки и рассказали о случившемся. Они уничтожили пять пулеметов и убили много фашистов. Все свои гранаты разбросали на неприятеля. Очень характерно для настроения, что первыми словами бойцов штурмового отряда были: «Завтра опять пойдем».

И они шли Через несколько часов схватки победа интернационалистов была предрешена. Умело заходя во фланг и тыл, роты 12-й интербригады рассекали подразделения итальянцев и по частям уничтожали их.

В итоге трехдневных боев батальонами Лукача было захвачено 13 орудий, около 50 пулеметов, 500 исправных винтовок, а также около 500 пленных солдат и офицеров.

В эти дни в числе наших трофеев оказались интересные документы штаба дивизии «Черное пламя».

Вот выдержка из приказа по дивизии:

«Используя время, предоставленное для приведения в порядок частей и материальной части, необходимо быстро взять в руки части, укрепив их организованно, морально и духовно. Для этого необходимо:

…Ознакомить всех с огромными потерями, понесенными противником в людях, средствах, сбитых самолетах, разрушенных артиллерией и авиацией селениях.

Говорить о плохом политико-моральном состоянии противника, который страдает от холода и отчаянно защищается, чтобы не дать нам искусным маневром его окружить и уничтожить…»

Этот приказ был отдан 15 марта, то есть после того, как дивизия «Черное пламя» в боях 9—14 марта понесла большие потери в людях, вооружении и технике и в результате этого была выведена в резерв как небоеспособная. Штаб дивизии, очевидно, оказался в очень тяжелом положении, если был вынужден издать приказ, в котором хвастливые и напыщенные фразы сменяются указаниями по реорганизации частей.

Другой документ — приказ командира корпуса генерала Манчини был вызван необходимостью пресечь массовое бегство из частей:

«Среди наилучшей и достойной массы существуют трусы. Не будем удивляться поэтому, что и среди нас имеются такие же. Но мы их изживем.

1. Было фактически установлено несколько случаев самострелов.

2. Было констатировано, что у некоторых «раненых», имеющих перевязки и прочее, на самом деле никаких ранений нет.

3. Было установлено, что некоторые действительно раненые сопровождаются людьми, не имеющими на это никакого задания, и некоторые самовольно воспользовались этим предлогом, чтобы покинуть линию огня.

Приказываю: а) тех, которые явно разоблачены в вышеупомянутом, немедленно расстреливать (пять человек уже понесли вчера и сегодня это справедливое наказание);

б) санитарам немедленно докладывать о ранениях, произведенных самострелами, или о подозреваемых в этом;

в) начальнику королевских карабинеров при командовании волонтерских войск и командирам дивизий установить с этой целью специальную службу наблюдения на дорогах, в санитарных отрядах, полевых госпиталях и пр. Особую бдительность проявить на передовых пунктах медицинской помощи».

Этот приказ появился на свет потому, что уже в первых боях под Гвадалахарой республиканские войска, оборонявшие дальние подступы к Мадриду, сумели не только физически, но и морально сломить своего врага. Особенно большие потери интервенты несли в боях с интернационалистами и бригадами, созданными на основе знаменитого 5-го коммунистического полка. Смелость этих мужественных воинов, их умение вести бой не раз заставляли итальянские войска бросать оружие и сдаваться в плен. Сорокатысячный итальянский корпус с двумястами орудиями и ста танками ничего не мог сделать против десяти тысяч пехоты, двадцати орудий и шестидесяти танков республиканцев.

Большую практику получили командиры и комиссары в этом сражении, и надо сказать, что в дивизии Листера было чему поучиться. Повсюду, во всех звеньях, начиная от взводов и рот до батальонов и бригад, были образцовый порядок, крепкая дисциплина. Мне приходилось идти вместе с войсками по грязи, бездорожью, гористой местности. Я начал сомневаться, удастся ли обеспечить людей боеприпасами, питанием, обмундированием и всем, что нужно для успешного ведения боевых действий. Листер на эти опасения обычно отвечал:

— Павлито! Все будет сделано и доставлено по назначению, там в тылу работают коммунисты, а где коммунисты работают — там они наводят порядок и справляются с делами.

Не раз я видел, что, какой бы ни был напряженный бой, питание всегда доставлялось на передовые, и если нельзя было подбросить его на повозках или машинах, то везли на ишаках, мулах и лошадях. Любимый испанский напиток — горячий кофе доставляли в окопы два-три раза за ночь. Питание в окопы выдавалось не по установленным нормам, а по потребности. Во время обеда раздавали легкое вино, которое входило в солдатский паек. Даже были такие моменты — правда, это еще до боевых действий с итальянцами, — когда наступало обеденное время, часа на два вообще прекращались всякие боевые действия, и тогда с обеих сторон не услышишь ни одного выстрела. Мы так шутя говорили между собой: «Настала «комида» — это значит «время обеда». В такие часы затишья военные окопы превращались в мирные лагеря. Повсюду происходила смена белья, обуви и верхней одежды. Кое-кто начинал сам стряпать паэлью, появлялись порроны, своеобразные кувшины с тонкими длинными носиками, из которых испанцы любят пить сухое вино.

В укреплении морального духа армии огромную роль играли комиссары-коммунисты. Я говорю о комиссарах-коммунистах потому, что в республиканской армии были комиссары социалисты и анархисты. Некоторые из них, вместо того чтобы наводить в войсках твердую революционную дисциплину, наоборот, поддерживали тех, кто нарушал ее. Правда, таких комиссаров были единицы.

В большинстве комиссары и политработники были людьми железной воли, мужественные, храбрые в бою, заботливые и внимательные к бойцам и офицерам. Они, особенно коммунисты, вели кропотливую работу по воспитанию у солдат чувства любви и уважения к своему командиру, учили точно и беспрекословно выполнять приказ командира.