Николай Томан - Разведчики Страница 22

План генерала Привалова

Когда майору Булавину было разрешено возвратиться в Воеводино и Привалов с Муратовым остались одни, генерал спросил Муратова:

— Ну-с, полковник, удовлетворены вы точкой зрения Булавина?

Муратов медлил с ответом, а генерал, хорошо знавший его недоверчивость, добавил, улыбаясь:

— Отличная логика у этого майора.

— Согласен с вами относительно логики, — отозвался полковник. — Но иногда шпионы действуют вопреки всякой логике.

— Бывает и так, — согласился Привалов, — однако на сей раз мы, кажется, не очень-то заблуждаемся.

Встав из-за стола, генерал тяжело прошелся по комнате.

— Пришло время, товарищ Муратов, — решительно произнес он, останавливаясь перед полковником, — предпринять кое-что, чтобы дать свое направление предстоящим событиям.

Полковник настороженно поднял глаза, а Привалов, снова усевшись на свое место, заявил:

— Пора нам переходить к активной дезориентации гитлеровской разведки.

Полковник, понявший эти слова как приказ, поднялся и слушал генерала уже стоя.

— Я поговорю сегодня с командующим и постараюсь убедить его усилить паровозный парк депо станции Озерной, — продолжал Привалов, расстелив на столе карту прифронтового района. — Оно обслуживает поезда, идущие к правому флангу нашего фронта, на котором никаких активных действий, как вам известно, мы не собираемся предпринимать, но пусть гитлеровские шпионы думают, что мы затеваем там что-то. Нужно приковать их внимание к этому участку, чтобы ослабить интерес к другим пунктам.

— Это очень своевременно, — согласился Муратов, и неподвижное лицо его слегка оживилось. — Меня все-таки очень сильно тревожит нерасшифрованное письмо Гаевого, несмотря на всю кажущуюся убедительность доводов майора Булавина. Помните, у нас был в прошлом году в Новосельске такой случай, когда неприятельский агент пытался разыгрывать из себя простака?

— Пытаться-то пытался, — усмехнулся Привалов, — но ведь не удалось!

— Ему не удалось, а Гаевому, может быть, пока удается. Во всяком случае, прежде чем мы не расшифруем его последнего донесения, нужно сделать и такое допущение. Откровенно говоря, смущает меня еще и то обстоятельство, что на письмах, предшествующих этому донесению, не было замечено никакого шифра. А может быть, он был все-таки, только обнаружить не удавалось?.. — Не дождавшись ответа генерала, полковник продолжал: — Если Гаевой даже и сообщит что-нибудь важное своим хозяевам, мы должны спутать карты гитлеровской разведки, рассредоточив ее внимание. Ваше предложение об увеличении паровозного парка в Озерной направлено как раз на достижение этой цели. Нам необходимо создать видимость напряженной работы на Озерном участке железной дороги.

Генерал прикинул по координатной сетке карты длину линий фронта между двумя конечными станциями правого и левого флангов и, указав пальцем на станцию Озерная, заявил:

— В первые два-три дня мы постараемся перебросить на этот участок не только лишние паровозы, но и добавочные грузы, а может быть, даже и войска. Пусть гитлеровские агенты донесут об этом своему начальству, но затем нужно будет тут же ликвидировать этих агентов. А пока зашлют новых, мы уже закончим сосредоточение сил на левом фланге нашего фронта, перебросив туда прифронтовыми шоссейными дорогами и ту часть войск и техники, которую направим через станцию Озерную.

Генерал перелистал настольный календарь, сделал на нем какие-то пометки и продолжал:

— Это во-первых. А во-вторых, нужно принять все меры, чтобы узнать наконец, кто из родственников Добряковой проявляет особенный интерес к ее переписке с Гаевым. Мне кажется, что последнего письма Гаевого кто-то ждет сейчас с большим нетерпением. Воспользуйтесь этим обстоятельством, товарищ Муратов.

Гаевой посещает паровозное депо

Гаевой казался Алехину очень озабоченным весь этот день. Он больше обыкновенного копался в бумагах и старых канцелярских книгах и почти не разговаривал с Семеном. Только в обеденный перерыв спросил его мнение о номере паровоза, неразборчиво написанном на наряде.

— Взгляни-ка сюда, Семен, — произнес он с деланным, как показалось Алехину, равнодушием. — У тебя глаза помоложе, а я не разберу что-то: двадцать семь сорок девять тут пли двадцать четыре семьдесят девять?

— Какая, в конце концов, разница, Аркадий Илларионович? — недовольно поморщился Алехин.

Он протянул руку за нарядом. Но Гаевой убрал вдруг наряд в стол и бросил на Алехина сердитый взгляд.

— Извините за беспокойство, — сказал он с иронией. — Не буду вас больше утруждать. Самому, видно, придется сбегать в депо, уточнить номерок.

И он действительно ушел в депо. Семен хотел пойти вслед за ним, но во-время спохватился, сообразив, что этим он только вызовет подозрение Гаевого. Но что же все-таки делать? Ведь нужно обязательно узнать, чем будет интересоваться Гаевой в депо. Может быть, позвонить капитану Варгину? Нет, из конторы этого делать нельзя. Капитан не одобрит. Что же предпринять? Сбегать самому к капитану Варгину? И это не годится. Ему не успеть туда и обратно за время обеденного перерыва, а если он опоздает, Гаевой непременно обратит на это внимание. Нельзя давать Гаевому повода к подозрению.

Поразмыслив, Алехин решил, что самым благоразумным будет ничего пока не предпринимать, спокойно ожидать возвращения Гаевого, а вечером, после работы, сообщить обо всем Варгину.

В конце концов, не было ничего особенно страшного в том, что Гаевой пошел в депо. В стойлах депо стоят обычные паровозы, номера которых давно ему известны. Вот разве брокепаровоз? Но о нем Гаевой, видимо, уже слышал.

Из разговоров же деповских рабочих вряд ли он узнает что-нибудь. Время военное, и всякий понимает, что значит бдительность и сохранение не только военной, но и производственной тайны.

Пусть бы пошел сейчас кто-нибудь на станцию и попробовал поинтересоваться, много ли поездов через нее проходит! Не поздоровилось бы такому любопытному: любой станционный рабочий отправил бы его куда следует.

Когда Гаевой вернулся наконец из депо, Алехин заметил, что расценщик как будто повеселел. Он не хмурился, как утром, и даже заговорил с Семеном первым.

— Я не в обиде на тебя, Семен, — добродушно сказал он, доставая из стола бутерброд. — Напротив, мне бы поблагодарить тебя следует — аппетит нагулял на свежем воздухе. И ты не обижайся, что ворчу иной раз. Мне ведь есть с чего быть раздражительным — не так-то легко переносится потеря семьи…

Всю остальную часть дня был он очень благодушно настроен и, казалось, всячески старался задобрить Алехина.

С нетерпением дожидался Семен конца работы. Однако, выйдя из конторы, он не пошел тотчас же к капитану Варгину, а направился, как обычно, к себе домой. Дома торопливо переоделся, вышел в коридор, где висел телефон общего пользования, и, убедившись, что поблизости никого нет, набрал номер телефона Варгина. Капитан отозвался тотчас же, и они условились о месте встречи.

Беседа состоялась спустя полчаса. Алехин рассказал Варгину о посещении Гаевым паровозного депо и о странной перемене настроения Гаевого. У Алехина создалось впечатление, что расценщик был вначале обеспокоен чем-то, но после посещения депо успокоился, и это теперь сильно тревожило Семена.

— Спасибо, Сеня, за сведения, — выслушав Алехина, поблагодарил его капитан, — они, пожалуй, пригодятся нам.

Еще одна шифровка Гаевого

Вот уже несколько дней капитан Варгин трудился над донесением Гаевого. Никогда еще не попадалось ему ничего более замысловатого. Неутомимо сидел он над группами цифр шифровки, пытаясь найти какую-нибудь закономерность в их чередовании. Майор Булавин освободил его от всех других работ, и капитан ни о чем ином, кроме донесения Гаевого, теперь не думал. Он хорошо знал, как важно своевременно расшифровать его, чтобы судить о намерениях врагов и не дать им возможности проникнуть в тайну замыслов советского командования.

После многих часов мучительных поисков Варгину стало казаться, что он нащупал какую-то ниточку в этом запутанном клубке.

Однако едва возникла эта смутная надежда, как с почты принесли еще одно письмо, адресованное Глафире Добряковой. Капитан и на нем обнаружил невидимый секретный текст и целый день просидел, изучая и сличая его с текстом первого письма.

— Полагаю, что шифр тот же, — заявил он Булавину, когда майор зашел к нему, — так что, если удастся разгадать любой из них, прочтем оба донесения сразу. Кто знает, может быть это находится в какой-то связи с вчерашним посещением Гаевым паровозного депо!

— Вполне возможно, — согласился Булавин.

— Неважное, однако, дело получается, — вздохнул Варгин. — Предыдущее донесение написал он, не выходя из дому, а на этот раз в депо побывал.