Александр Марков - В Багдаде неспокойно Страница 22

Перекресток впереди преграждал «Абрамс». Сидевшие в нем танкисты реагировали на любое движение на дороге и стреляли по всему, что к ним приближалось, не разбирая — военная это машина или гражданская. Они ведь были воспитаны на американских боевиках, где полицейский, прежде всего, нажимает на курок пистолета, а уж потом начинает выяснять — представлял ли человек, в которого он стрелял, опасность. За танком пряталось несколько автоматчиков. Вероятно, это был передовой отряд, в задачу которого входило — захватить перекресток и удерживать его любыми способами.

Колонне повезло, что впереди нее на небольшом расстоянии ехало два микроавтобуса, каждый рассчитанный пассажиров на девять. Русские почти догнали их, и водитель в передней машине даже начал прикидывать, как он совершит обгон. Вот эти автобусы и приняли на себя первый удар американцев.

Пулемет танка плетью прошелся по ним, разбивая стекла, пронизывая тонкий и не прочный, как картон, металл бортов. Автобусы мгновенно осели на пробитых покрышках. Первый из них перевернулся, окутался паром от разбитого радиатора, завалился на бок, чуть разворачиваясь и высекая искры, пока не остановился, а другой уткнулся передом в его днище. Его шофер был уже убит. Инерция вырвала его из кресла, бросила вперед, и он наполовину вывалился наружу, повиснув на остатках стекла, раскинув руки на капоте, который стало заливать кровью. Большинство людей в автобусах было тоже либо убито, либо тяжело ранено. Люди кричали, хрипели, захлебываясь кровью. Кто-то попробовал выбраться через разбитые окна, и кому-то это даже удалось, но пулеметчики в танке прекратил стрельбу только тогда, когда люди перестали двигаться. Все вокруг автобусов было усеяно изуродованными человеческими телами, сумками, одеждой, мешками.

Дальше всех, почти до обочины добралась девочка лет десяти. Ей до спасения не хватило нескольких сантиметров. Впрочем, ее тяжело ранило еще в автобусе, а пуля, остановившая ее — разбила девочке голову. По асфальту за ней тянулся кровавый след. Неужели американцы приняли эти автобусы за брандеры, начиненные взрывчаткой, а всех, кто в них находился — за смертников? Или они думали, что в этих автобусах едет Саддам Хусейн, а им за его уничтожение дадут премию, награды, примут в престижный колледж? В американской армии, наверное, стали использовать андроидов? В них закладывают определенные программы, а человечны они или бесчеловечны — исполнителей нисколько не интересует и поэтому солдаты готовы навалить горы из трупов, чтобы выполнить заложенную программу. При этом американцы продолжают на всех углах трубить о гуманизме и демократии. Это тоже заложенная в андроидов программа.

Расправа заняла несколько секунд и была такой жестокой, что Игорь потерял дар речи. Только он из пассажиров «Сабурбана» видел почти все подробности. Остальные лишь догадывались о происходящем — по выстрелам, крикам и стонам, но они были не очень различимы сквозь шум работающего мотора. У Игоря пальцы сжались в кулаки.

Громов все еще надеялся, что американцы не будут стрелять по их колонне, ведь машины были с дипломатическими номерами, а на крыле первой из них трепетал трехцветный российский флаг. Но, вероятно, он был для американцев таким же раздражителем, как, по слухам, для быка — красная тряпка.

Машины сбились в кучу. Те, что ехали позади головной, обошли ее слева и справа, встали по бокам. Всем хотелось оказаться подальше от горящего танка, но теперь колонна представляла из себя очень хорошую мишень, чем тут же и воспользовались американцы…

— Они сейчас по нам шарахнут! — наконец закричал Игорь. — Из машин вываливайте!

Он дернул рукой ручку двери, стал открывать ее, смещаться в сторону образовавшегося прохода, и тут пули полоснули по ветровому стеклу, рассыпав его на мириады осколков.

— Мать вашу! — закричал в отчаянии Игорь, вываливаясь из машины.

Сергею показалось, что в оператора попала одна из пуль и, скатываясь с сиденья автомобиля на землю, он даже увидел, что тот, кажется, обливается кровью. При этом оператор продолжает обниматься видеокамеру, пытаясь уберечь ее от поломки, поскольку хрупкая оптика могла испортиться от любого сотрясения.

Громов свалился на асфальт, остался лежать, втягивая голову в плечи от каждой пулеметной очереди. Игорь сидел рядом, привалившись спиной к борту машины. Кровь из рассеченной брови начинала затекать на глаза, а все лицо у него было в мелких крапинках, точно он за одну секунду то ли оспой проболел, то ли ветрянкой. Впрочем, все эти раны были от осколков, а не от пуль, а значит — не глубокими, хоть и страшными на вид, но совсем не опасными.

Сергей и сам почувствовал мгновенную боль в щеке, приложил к этому месту ладонь, наткнулся на что-то острое, колкое, застрявшее в коже и чуть не порезался. Он обхватил осколок стекла пальцами, точно вытаскивал занозу, дернул, чуть скривившись и готовясь к болезненным ощущениям, но боли так почти и не почувствовал. С майки ссыпалось еще несколько осколков, но они даже ткань не порвали, а уж до тела тем более не добрались.

— Ты как? — спросил Сергей, подползая к Игорю.

— Кажется все нормально. Я глаза закрыл, а то и их могло осколками посечь.

Он поставил рядом с собой видеокамеру, снял майку, приложил ее к ране, пробуя остановить кровь. Она покрывала теперь уже все лицо и казалось, что оно превратилось в кровавую маску.

— Эти суки прекратят когда-нибудь?! — завопил Игорь, то ли стараясь перекричать звуки выстрелов, то ли ожидая, что ему кто-то ответит.

Высоко в небесах, едва различимый, пролетел штурмовик прикрытия. Его рев достиг земли, когда самолет совсем исчез из глаз.

Американцы не унимались и продолжали обстреливать колонну. Патронов они захватили с собой много, оставалось молиться, чтобы никому из них не пришло в голову расстрелять все машины из орудия танка. Может, это в их задачу и не входило, но уничтожить все, что еще проявляет признаки жизни — они явно собирались. Неприятный свист пролетающих где-то поблизости пуль щекотал нервы и раздражал барабанные перепонки.

Американцы реагировали на любое движение, на любую суету между машинами, на любую попытку отползти к обочине. Наконец стрельба прекратилась.

— Кажется, сейчас поедем, — сделал оптимистический прогноз Игорь.

Он увидел, как помощник посла начал подниматься с земли, сжимая в руках российский флаг, но автоматная очередь тут же сбила его с ног. Куда попали пули — разглядеть не удалось, одна кажется — в голову. До танка было слишком близко. С такого расстояния автоматная очередь должна превратить человека в решето…

— Никуда мы не поедем, — процедил Игорь, сжимая кулаки.

Вот сейчас американцы начнут более методично уничтожать колонну, и никто не спасется, подумал Громов с тоской. Он попытался прикинуть, куда можно спрятаться и невольно помотал головой. До кювета никто доползти не успеет. Трупы пассажиров двух автобусов были тому доказательством. Громов встретился глазами с женщиной, прятавшейся за одним из валунов, что лежали вдоль дороги. Она была вся в черном, точно носила по кому-то траур, но впрочем, здесь эта одежа была традиционной для женщин. Только сейчас Сергей увидел, что на обочине дороги в нескольких метрах от того места, где он лежал, располагается автобусная остановка — мало чем отличимая от тех, что попадаются в Подмосковье.

Эта женщина, наверное, покинула на остановке один из тех микроавтобусов, догадался Сергей, и ей повезло. Ей сильно повезло.

И все-таки еще раз встретившись с взглядом этой женщины, Сергей прочитал в ее глазах обреченность. В страну двигалась орда варваров и вся ее жизнь рассыпалась в прах. Очевидно, обреченность виднелась и в его глазах. В такие минуты надо вспоминать всю свою жизнь, но это не получается, поскольку на воспоминания остается слишком мало времени…

— Да они нас тут всех перебьют! — кричал Игорь. — Полезли под машину.

Все еще не отрывая руку с тряпкой ото лба, он второй ухватил Сергея за плечо, потянул следом за собой — под высокое днище «Сабурбана». Места там было много, даже можно было чуть приподнять голову, не опасаясь удариться затылком о карданный вал. Громов подумал, что под танком во время обстрела отлежаться можно, а под машиной — не получится, хотя если ей даже в бензобак попадет пуля, то как в голливудских поделках, она не взорвется. Пусть даже бак загорится, а это тоже не всегда происходит, бензин в нем всего лишь выгорит. Сергей буквально перед поездкой смотрел передачу, где как раз такие опыты и проводились. Для того, чтобы машина взорвалась эффектно, надо к бензобаку приладить немного взрывчатки. Хотя, у американцев, занявших перекресток, есть для этого танк…

Под машиной было тесно. Все-таки под нее забилось пять человек.

Громов лежал возле колеса. Покрышки пахли горячей резиной. Сергей посмотрел на часы и удивился. Время слишком сжалось. С начала обстрела прошло около минуты, а ему показалось, что не меньше получаса. Он вдруг понял, что выстрелы прекратились. Или он уже просто от них оглох и теперь не различает никаких звуков? Тогда Громов выполз из-под машины.