Георгий Савицкий - Битва «тридцатьчетверок». Танкисты Сталинграда Страница 23

Но, в отличие от танковой башни Т-70М, где угол наклона листов составлял 23 градуса, на Т-90 его увеличили до тридцати градусов при толщине брони в 35 миллиметров. Вообще, легкий зенитный танк Т-90, как и его «прародитель» – Т-70М, был весь «клепано-граненый». Его клепано-сварной корпус и пулеметная башня обеспечивали весьма неплохой для легкой машины уровень защиты, а вражеские пули в большинстве своем рикошетировали от «граней».

Слыша, как барабанят немецкие пули в наклонный верхний носовой лист толщиной 35 миллиметров, Степан Никифорович весь сжался, но от коллиматорного прицела взгляда не отвел. Минимальный угол возвышения для него был двадцать градусов, но проклятый бомбардировщик-штурмовик шел практически на границе этих градусов. Так что рассчитывать приходилось больше на собственный глазомер и опыт.

Педаль спуска утоплена в пол вращающейся башни зенитного танка, грохочут спаренные «ДШК», выплевывая крупнокалиберную смерть искрящимся потоком трассеров. Очереди 12,7-миллиметровых бронебойно-зажигательных пуль Б-32 и бронебойно-зажигательно-трассирующих – БЗТ вспарывали тугой воздух огненными плетьми. А в концентрических кругах коллиматорного прицела уже даже лицо немецкого пилота видно – настолько близко крылатая смерть, молотящая лопастями пропеллера упругий, спрессованный скоростью воздух.

Ширококрылая тень с черными крестами в белой окантовке на плоскостях и фюзеляже накрывает советский зенитный танк…

Рев стоит такой, что Степану Никифоровичу Стеценко кажется, что он умер и уже попал в ад!

Но все же ни глазомер, ни боевой опыт не подвели.

Два стальных монстра столкнулись в лобовой атаке – распростерший свои крылья над почти что полностью разрушенным городом, и другой – на гусеницах, за стальной броней, огнем своих пулеметов этот город защищающий. Огненные трассы пуль скрестились, словно сияющие клинки, но броня советского танка выдержала! Чего не скажешь о хваленом пикировщике-штурмовике, рожденном «сумрачным германским гением»…

Все ж много брони на самолет не навесишь по определению. Советский конструктор Сергей Ильюшин был гением, предложив совместить функции защиты и несущей конструкции. И советские металлурги и технологи были гениями – впервые в мире создали броню переменной кривизны, а не просто плоские бронепанели. Так родился «Ил-2», лучший в мире штурмовик!

А вот название «лапотник» говорит само за себя…

В итоге Ju-87D-1 с подвесной шестиствольной пулеметной установкой пронесся над «Т-девяностым» и врезался в развалины дома, подняв огромный фонтан пламени и дыма.

– Долетался, сука! – Степан Никифорович стер пот со лба и перевел стволы пулеметной установки на следующего неприятеля. Короткая очередь, и снова зенитный танк срывается с места и мчит по улице. А на том месте, откуда он только что стрелял, земля и каменное крошево взметается фонтанами под натиском смертоносного свинца и стали.

– Жми, Юра! Вперед по улице и за угол на следующем перекрестке!

Так зенитчики и танцевали аллегро со смертью – среди вздымающихся фонтанов разрывов, вихрящихся строчек пулеметных очередей и сполохов дульного племени собственных крупнокалиберных «ДШК». Только так можно было выжить в этом аду.

Авианалет закончился, оставшиеся «лаптежники», гудя и срываясь на высокие нотки, уходили на запад. Оседала поднятая взрывами пыль, понемногу рассеивалась дымная пелена.

Зенитный танк, захлебываясь единственным работающим мотором, отполз под защиту кирпичных завалов.

К танкистам подошел, пригибаясь, майор Валентинов.

– Ну, зенитчики, ну, молодцы! Хорошо поработали! От лица командования объявляю вам благодарность!

– Служим трудовому народу!

Степан Никифорович отсоединил колодку провода переговорного устройства рации и стащил с головы танкошлем. Потом, кряхтя, выбрался из открытой башни.

– Нам на ремонт надо, один из двигателей поврежден. И боекомплект на исходе.

– Хорошо, я свяжусь со штабом полка. Хотя нам такого зенитного прикрытия будет не хватать…

– Ничего, товарищ майор, сюда «лаптежники» теперь долго не сунутся!..

– Это точно…

– У меня просьба, товарищ майор.

– Слушаю…

– Распорядитесь выделить нам хотя бы три десятка крупнокалиберных патронов. Диски перезарядить.

– Н-да… У самих – негусто, но для вас найдется.

– Спасибо.

Вскоре подошло подкрепление. Три танка Т-70М и «полуторка» с зенитным крупнокалиберным пулеметом «ДШК» в кузове. Легкие танки заняли позиции и замаскировались. Такое подкрепление было сейчас весьма кстати.

А что касается легкого танка Т-70М, то мнения о нем в армии были самыми разными, а зачастую и вовсе противоположными. Например, командир 1-го танкового корпуса генерал-майор Михаил Ефимович Катуков во время приема у Иосифа Сталина на вопрос о том, как воюют наши танки, сказал о Т-70 следующее: «Легкий танк Т-70 имеет более солидную броневую защиту – имелось в виду по сравнению с Т-60, вооружен 45-миллиметровой пушкой, на нем установлены два автомобильных двигателя. Но он только начал поступать на вооружение и пока себя ничем особенным не проявил. Одна канитель с ними, товарищ Сталин».

И тем не менее воевать на Т-70 было можно. В документах военного времени часто встречаются донесения о героических действиях экипажей легких танков. А объясняется это тем, что легкие танки очень часто служили надежной защитой для пехоты. «Семидесятки» огнем и маневром прикрывали красноармейцев, взаимодействовали со штурмовыми группами на разоренных улицах волжской твердыни. Вообще, тактика действий танков в Сталинграде определялась особенностями уличных боев.

И здесь легкий и верткий Т-70М с полуавтоматической «сорокапяткой» в башне и спаренным пулеметом для вражеской пехоты был смертельно опасен. К тому же к 1942 году уже худо-бедно, но наладили выпуск дорогущих бронебойных снарядов с карбид-вольфрамовым сердечником и кумулятивных снарядов, которые прожигали броню направленным взрывом. А осколочно-фугасные и шрапнельные боеприпасы были в боекомплекте с 45-миллиметровой танковой пушки «20К» всегда.

Многие танкисты воспринимали легкие танки с иронией, но пехота их любила за неприхотливость и за то, что эти легкие боевые машины всегда приходили на выручку огнем и маневром. А в некоторых моментах уличного боя такая огневая и броневая поддержка для пехоты значит очень много.

Вовремя подошедшая подмога позволила танкистам-зенитчикам на Т-90 отвести свою поврежденную машину для ремонта и пополнения боезапаса.

Глава 9

«Война – войной, а обед – по расписанию!»

Осень в Сталинграде – промозглая. Дождей пролилось немного, не то что под Москвой и Белгородом. Но вот злой степной ветер уже в конце сентября пробирал до костей. В городе на Волге продолжались упорные боевые действия.

В уличных боях пришлось отказаться от действий крупными подразделениями и перейти к тактике борьбы малыми штурмовыми группами по восемь – десять человек. Такие штурмовые группы просачивались в кварталы разрушенного города и атаковали каждое занятое противником здание. Каждую ночь советские штурмовые группы прорывались в расположение немецких войск, не давая оккупантам отдыха, забрасывали гранатами дома, занятые немецкой пехотой, минировали тропы, подрывали коммуникации. Устраивали и другие диверсии. По туннелям городской канализации штурмовые группы проникали далеко в тыл немецко-фашистских войск. Солдаты вермахта постоянно испытывали страх от вылазок советских диверсионно-штурмовых отрядов.

В мемуарах арийские вояки страшно возмущались этой «крысиной войной», считая, что она противоречит всем правилам военного искусства.

Ну что ж, как говорил кайзер Вильгельм: «Бойтесь русских – на любую тактическую хитрость они ответят своей непредсказуемостью!»

Во время уличных боев суровой осенью 1942 года главная задача 62-й армии генерал-лейтенанта Чуйкова заключалась в том, чтобы измотать и обескровить противника. И у защитников Сталинграда это получалось все лучше и лучше.

Но даже в самый разгар боев советское командование не забывало о снабжении войск. Переживший страшную зимнюю мясорубку Ржева и Вязьмы Степан Никифорович снова готовился к голодной и холодной зиме. И каково было его удивление, когда паек не урезали, каждый день кормили горячим, вовремя меняли одежду и белье красноармейцам, устраивали банные дни. И это все – в страшнейшей мясорубке Сталинградской битвы! Видать, все же и командиры научились беречь солдат, а не бросать солдатские души горстями на пулеметы, да еще когда снег по пояс!

Командир зенитно-танкового взвода младший лейтенант Стеценко днями не вылезал из боев. Но вот наметилась небольшая передышка. Небо над Сталинградом затянула серая дымка, и немецкая авиация снизила накал бомбовых и штурмовых ударов.

В отдельной зенитно-самоходной роте устроили ПХД – парково-хозяйственный день. Собрались вместе все три зенитно-танковых взвода. За время боев подразделение потеряло всего два зенитных танка Т-90 и тридцать человек личного состава. Так что воевали они неплохо.