Кайюс Беккер - Поражение на море. Разгром военно-морского флота Германии Страница 23

На второй день рано утром контр-адмирал Бей приказал эсминцам провести разведку на обширной площади в северном направлении. Сначала «Шарнхорст» держался за ними, но вскоре изменил курс и скрылся из виду. Больше эсминцы и линкор не встретились. Лишь однажды около 9 часов утра с эсминцев заметили вспышки выстрелов в том направлении, где предположительно находился линкор. Он вступил в бой?

Главстаршина Гедде, один из немногих оставшихся в живых, позже вспоминал, что было 8.24, когда он заметил в бинокль гигантские столбы воды.

«Это же взрывы! – понял он. – Снаряды выпущены из орудий среднего калибра». Он немедленно доложил по телефону капитану, что слева по борту наблюдает несколько взрывов: предположительно калибр 8 дюймов, расстояние 400–500 ярдов.

В это время из очередного снежного заряда появился осветительный снаряд, заливший ярким светом поверхность моря чуть в стороне от немецкого корабля. Он появился с другой стороны – следовательно, в непосредственной близости находится несколько вражеских кораблей, судя по всему, крейсеров. Причем они первыми заметили «Шарнхорст». Теперь у них есть возможность спокойно навести орудия на противника, который их не видит, ослепленный темнотой и снегопадом.

«Они смогли нас обнаружить только с помощью радаров», – подумал капитан Хинтце и вслух поинтересовался:

– Какие сообщения с радара?

Ответ пришел одновременно со вторым залпом со стороны невидимого противника, один снаряд взорвался рядом с бортом. Немецкий радар наконец-то обнаружил врага. Наводчики спешно приступили к выполнению своих обязанностей, ориентируясь на вспышки вражеских орудий, мелькавшие за снежной пеленой, – другой цели у них не было. Еще несколько секунд, и немцы открыли ответный огонь.

В условиях практически нулевой видимости было ясно, что противник, имеющий возможность с помощью своих совершенных радаров с большой точностью определить расстояние, обладает неоспоримым преимуществом, которое он непременно реализует. Спустя 15 минут немецкий корабль под прикрытием тумана отошел, но до этого произошло одно прямое попадание, полностью выведшее из строя радар на фок-мачте.

– Это должно было случиться, – философски заметил немецкий капитан, – тем более в такую погоду.

– Все равно, Хинтце, – ответил старший помощник, – нам следует сделать еще одну попытку достать конвой. Сейчас мы идем на север, попробуем зайти оттуда. Если повезет, мы сумеем стряхнуть с хвоста крейсера.

– Только на везение и остается надеяться: у нас остался лишь кормовой радар, который ничего не видит впереди.

Часы в штурманской рубке британского линкора «Герцог Йоркский» показывали 3.39. Наступило утро 26 декабря. Флаг-адъютант подошел к дремавшему в кресле адмиралу сэру Брюсу Фрейзеру:

– Сообщение из адмиралтейства, сэр.

Адмирал моментально проснулся и, пробежав глазами послание, вызвал начальника штаба.

– Что ж, я оказался прав, – сказал он. – Из адмиралтейства сообщают, что «Шарнхорст» вчера вечером, очевидно, вышел в море.

Начальник штаба повернулся к карте, на которую было нанесено местонахождение всех британских кораблей в море: судов конвоя, сопровождаемого эсминцами, 10-й эскадры, состоящей из крейсеров «Белфаст», «Шеффилд» и «Норфолк», а также его собственной эскадры, в которую входили 35 000-тонный «Герцог Йоркский», крейсер «Ямайка» и четыре эсминца. Ему хватило одного взгляда, чтобы оценить ситуацию.

– Если «Шарнхорст» немедленно атакует, а затем быстро отойдет, мы не успеем подойти вовремя, сэр.

– Совершенно верно. Нам необходимо на максимальной скорости идти на восток, чтобы отрезать ему путь к отступлению.

– Если крейсера вынудят его вступить в бой и тем самым задержат, вероятно, мы сможем это сделать.

– Существует еще одна возможность. «Шарнхорст» ищет конвой. Он будет всячески избегать столкновения с нашими крейсерами. Поэтому 10-й эскадре следует остаться между линкором и конвоем, чтобы держать немцев на расстоянии. А конвой мы повернем севернее, чтобы заставить «Шарнхорст» уйти дальше от берега.

– Но тогда нам придется нарушить радиомолчание, сэр.

– Да. И немцы будут знать, что мы на подходе. Но это меньшее из двух зол, придется пойти на риск. Я надеюсь, что, когда крейсера обнаружат «Шарнхорст», они, используя радары, будут иметь полную картину всех его перемещений.

Так и вышло. С помощью совершенных радарных установок английские крейсера отслеживали курс «Шарнхорста» и атаковали его, когда он появлялся в опасной близости от конвоя. В первой стычке, как уже было сказано, был потерян радар на фок-мачте. Во время повторной попытки подойти к конвою с севера (в то время как эсминцы приближались с юга) он снова попал в поле зрения британских радаров.

А пока изменивший курс конвой уходил на север, адмирал Фрейзер вел свою эскадру к месту предполагаемого нахождения немецкого линкора, намереваясь зажать противника в клещи.

Примерно через два часа после первой стычки с британскими крейсерами на «Шарнхорсте» было получено сообщение из группы «Север». Адмирал Бей нахмурил брови. Воздушная разведка докладывала об эскадре из пяти кораблей, обнаруженной к западу от Нордкапа. Были указаны ее приблизительные координаты.

– Это не могут быть немецкие корабли, иначе мы были бы в курсе дела, – сказал адмирал капитану Хинтце. – Мне кажется, это чрезвычайно дурно пахнет. Похоже, мы имеем дело с доселе неизвестными силами противника.

– Пять кораблей… это могут быть один или два линкора и эсминцы сопровождения, господин адмирал.

– Я тоже так думаю. Но нам пока можно не беспокоиться. Они еще далеко на западе. Наша цель остается прежней: конвой.

В штабе ОКМ сделали вывод, что с самолета заметили свои эсминцы, возвращавшиеся на базу. Они предположили, что адмирал Бей отправил маленькие эсминцы обратно из-за сильного шторма, поэтому не дали ему никаких инструкций, что сделали бы в других обстоятельствах. Авиаторы внесли свою лепту во всеобщую неразбериху. В действительности первое сообщение, полученное с самолета-разведчика, гласило следующее:

«К северо-западу от мыса Нордкап замечены пять кораблей, среди которых, вероятно, имеется один тяжелый».

Старший офицер, получивший это сообщение, недовольно скривился. Передавшему его летчику он разъяснил, что в разведывательной информации не может быть никаких «вероятно», следует четко докладывать лишь об увиденном.

Поэтому при дальнейшей передаче сообщения слова «вероятно, имеется один тяжелый» были пропущены. Если бы они остались, в штабе ОКМ, скорее всего, не сделали бы вывод, что речь идет об одних эсминцах, и не продублировали бы его без комментариев на «Шарнхорст». Получи в ОКМ информацию в первозданном виде, они наверняка предупредили бы адмирала Бея о приближающейся вражеской эскадре.

Однако этого не произошло, хотя адмирал Бей правильно оценил ситуацию. Он знал, что замеченные пять кораблей не могли быть его эсминцами, которые он не отправлял на базу. Ошибка немецкого адмирала заключалась в том, что он недооценил опасность, посчитав, что корабли противника находятся от него дальше, чем это было в действительности. Теперь ему пришлось догонять конвой, все больше удаляясь от берега на север. Когда после второй стычки с британскими крейсерами он понял, что не сможет добраться до транспортов с ценным грузом, было уже слишком поздно. С тяжелым сердцем адмирал Бей приказал возвращаться.

А тем временем адмирал Фрейзер успел привести свои крейсера в нужное место и отрезать «Шарнхорсту» путь к отступлению. Тиски были готовы сжаться. В любой момент радары «Герцога Йоркского» могли засечь «Шарнхорст», который пока «вели» радары преследовавших его крейсеров. Человеческие глаза, даже вооруженные самыми сильными биноклями, ничего не могли разглядеть в темноте и снежной круговерти, но желто-зеленое око радара внимательно следило за всеми перипетиями разыгравшихся трагических событий.

В книге Ф. О. Буша «Трагедия у мыса Нордкап», составленной по официальным докладам адмирала Фрейзера и свидетельствам очевидцев, описано, как «Шарнхорст» вышел к месту, где его поджидали корабли противника, и принял неравный бой, оставаясь практически слепым, в то время как британцы имели возможность наблюдать события на экранах своих радаров. Его конец был делом времени. Исхлестанный снежными шквалами, разбитый бесчисленными торпедами, около 7 часов вечера 26 декабря немецкий линкор перевернулся и вскоре затонул. Сотни моряков, успевших покинуть гибнущий корабль, плавали в ледяной воде, стараясь выбраться на спасательные плоты, крупные обломки или ухватиться за что-нибудь, способное держаться на плаву. Им всем, включая адмирала, капитана «Шарнхорста» и его офицеров, пришлось пережить немало ужасных минут, прежде чем подошли англичане и начали спасательные операции.