Наполеон Ридевский - Парашюты на деревьях Страница 24

— Мелюзга! Разве это вояки? — пренебрежительно махнул рукой Мельников. — Такие меня не остановят.

Вечером Николай Андреевич привел в порядок сведения, добытые на железной дороге и во время перехода к ней, подготовил донесение. Для того чтобы передать его «Центру», решили отойти с радиостанциями километров на десять- пятнадцать. Не хотелось рисковать таким удобным местом. Под самым носом у фрицев хорошо вести наблюдения, да и вряд ли кому придет в голову искать нас здесь. После сеанса радиосвязи собирались добыть продукты.

— Останетесь здесь до следующего вечера, потом пришлю сюда смену, — сказал Шпаков нам.

Он повел остальных разведчиков через железную дорогу и канал Тимбер в обход деревни Миншенвальде в направлении к Тильзиту.

ВСТРЕЧА

В назначенное время Шпаков прислал к нам Целикова, Зварику и Юшкевича. Иван Иванович прежде всего осведомился?

— Может, прихватили чего-либо, а то от голода голова кружится, смотришь на вагоны, а они будто прыгают.

— Ну, а как же, земляк, принесли, — отозвался Иван Белый.

Он достал из ранца кусок копченой свинины и круглую буханку хлеба.

— Мы с Юзиком останемся с вами, — передал Иван Белый приказ командира. — Генка отнесет сводку. А дежурить вчетвером будем. Сейчас мы понаблюдаем, а вы поешьте — и на боковую.

— Люблю друга за разумные слова, — одобрительно отозвался Мельников, нарезая хлеб и сало.

Мы как следует подкрепились, даже поспали, вечером передали сводку Юшкевичу.

— Будь осторожен, Генка, — предупредил я его, — не наскочи на засаду. Скажи Шпакову, пусть еще кого-нибудь пришлет. Вдвоем — не одному. Мало что в дороге может случиться.

— А кого он пришлет? — ответил Генка. — Шпаков с Овчаровым пойдут под Тильзит, на разведку местности. Как и я, вернутся только к утру. Ну, а Ане с Зиной после такого перехода хоть немного отдохнуть надо.

— Будь осторожен, браток, — повторил я еще раз, пожимая ему руку.

Прошло пятеро суток. За сводкой в который раз к нам приходил Юшкевич. Каждую ночь Шпаков и Овчаров разведывали местность северо-восточнее канала Тимбер, и всякий раз, находясь с ними в походе, Аня и Зина передавали добытые данные «Центру» с нового места.

Однажды, сидя в секрете в зарослях крапивы и наблюдая за железной дорогой, мы с Мельниковым заметили двух человек. Крадучись, они все ближе подходили к нам. Как и у нас, на них были пятнистые маскировочные костюмы, оружие, десантные кинжалы. Мы легко могли принять их за кого-либо из своей группы, но нам хорошо были видны их лица. Мы все позарастали щетиной, как робинзоны, а эти — бритые, свежие, не такие исхудавшие, как мы. Незнакомцы остановились метров за пять от нас. Мы затаились, наблюдая за ними. Один был высок и плечист, другой поменьше.

— Что ты там видишь? — спросил вполголоса один у другого.

— Ребята, кто вы? — спросил Мельников. Те схватились за автоматы.

— Спокойно, мы — свои!

— Кто такие? — Они застыли в нерешительности.

— Свои, русские.

— Как сюда попали?

— Ну, с неба…

— Один подойди поближе! — говорю как можно доверчивее. И мы и они держим автоматы наготове. Мы лежим, они стоят. Но перестрелять друг друга можно легко.

— Идем, Викентий, — сказал рослый малому. Он шагнул вперед, решил, видимо: была ни была!

— Садитесь, — скомандовал им Мельников, — да потише, нас могут услышать. Вы кто такие?

— Видимо, такие же, как и вы, — разведчики, — ответил рослый. Да убери ты свой автомат, — кивнул он в мою сторону.

— Вы давно здесь? — спросил Мельников.

— Вчера приземлились.

— Кто у вас командир? — допрашивал Мельников.

— Вот так и выложи все сразу, — улыбнулся здоровяк и смахнул ладонью с лица капли пота. — Мы с вами еще не познакомились как следует, а уже о командире спрашиваете. Для начала, может, и заместителя хватило бы. Сами-то вы давно здесь?

— Скоро месяц.

— Ого, — удивленно воскликнул второй, белобрысый, по всему видно — очень ловкий парень с густыми бровями, куда светлейшими, чем загорелое лицо. — Хотя чему удивляться? По виду можно определить, что давно здесь. Заросли, как это болото. Ну, а немцы тревожат?

— Поживешь — увидишь, — уклончиво буркнул Мельников.

— Несколько дней здесь было спокойно, — ответил я.

— Вид у вас, ребята, прямо скажу, неважнецкий, — заметил здоровяк, бесцеремонно рассматривая нас. Он, наконец, положил автомат, который в его руках казался безобидной игрушкой. — На вас кожа да кости. Видимо, не сладко здесь. Голодаете?

— Ясно, не в гостях у тещи, — ответил Мельников.

— Облавы часто бывают?

— Все время прочесывают леса, — ответил я.

— Викентий, — обратился здоровяк к напарнику, — достань ребятам подкрепиться.

Пока Викентий возился с вещевым мешком, открывал банку с консервами, нарезал хлеб, вернулись из секрета Иван Целиков и Юзик Зварика. Увидев их, незнакомцы заволновались.

— Это наши, не волнуйтесь, — успокоил их Мельников.

Беседа становилась все более доверительной, Стало ясно, что перед нами не провокаторы, а товарищи по службе. Пока доедали тушенку, окончательно открылись друг другу.

— Кто же все-таки вас сюда послал? — ребром поставил вопрос здоровяк.

Мельников посмотрел на меня, как бы спрашивая совета. Я кивнул головой в знак согласия. Иван Иванович назвал фамилию майора, который готовил нас к отправке в тыл.

— Правильно! — забыв о том, где он находится, выпалил громко обрадованный здоровяк. — Теперь все в порядке. Я — заместитель командира группы. Будем знакомы; лейтенант Дергачев, зовут Николаем. — Он от души, со всей силой пожимал нам руки.

— А кто же все-таки у вас командир? — наседал Мельников.

— Майор Максимов! Знаете такого?

— Нет, не слыхали.

— А у вас кто?

— Выл капитан Крылатых. Погиб на вторые сутки. Теперь лейтенант Шпаков.

— Это, может, тот, что был в группе на Витебщине?

— Да, он был там, — подтверждаю я.

— Так мы его знаем. Мой тезка. Николаем зовут, верно?

— Да.

— Наш Максимов его хорошо знает. Им нужно обязательно встретиться. Да и нам всем тоже. Познакомите наших ребят с обстановкой. Вы же здесь, можно сказать, старожилы.

Встреча с товарищами приободрила и нас. Мы уже не чувствовали себя в таком одиночестве, как раньше.

— Расскажите, что там нового на Большой земле, — попросил Мельников. — Скоро ударят по самой Германии?

— Неизвестно нам это, — ответил задумчиво Дергачев. — Вы же, наверное, знаете, что наши наступают теперь на южном фронте.

— Дойдет очередь и до Восточной Пруссии, — видимо, желая поднять наше настроение, вмешался в беседу белобрысый парень с правильными чертами лица, тот самый, которого Дергачев назвал Викентием.

Позже мы узнали, что этого разведчика звали Викентий Викторович Гикас. Родился он на Витебщине, литовец по национальности.

— Ясно, что дойдет, — подтвердил Дергачев. — Думаю, что случится это скоро. Вот только бы разведать тут нам силы врага да сообщить своим. Нелегкая у нас задачка… — Он озабоченно почесал затылок.

Теперь уже, в мирное время, вспоминая все это, я думаю над тем, как широка была программа наших действий: контроль за перевозками по железным и шоссейным дорогам, состояние и пропускная способность коммуникаций, линий связи, наличие и состояние оборонительных рубежей, концентрация войск, техники, оружия, боеприпасов, горючего, продовольственных запасов. В нашу задачу входило и выявление любым способом мероприятий врага по подготовке к предстоящим военным операциям, подготовка к химической войне — словом, все, что относилось к обороноспособности гитлеровской армии.

— Наши наращивают силы и на этом участке, — продолжал Дергачев. — Восточная Пруссия — крепкий орешек, но раскусят и его. Конечно, от нас, разведчиков, многое будет зависеть, какой ценой удастся его раскусить.

Так разведчики группы «Джек» во второй половине августа встретились с другой десантной группой, которой командовал майор Владимир Иванович Максимов. Эта группа в составе двадцати двух человек с двумя радиостанциями приземлилась возле реки Швентойя, недалеко от того места, откуда мы следили за железной дорогой Кенигсберг — Тильзит.

Майор Максимов, бывший начальник разведки партизанского Смоленского полка на Витебщине, сам подбирал в группу ребят, которых хорошо знал по совместной партизанской борьбе.

Чернявый, невысокого роста, с комплекцией гимнаста, майор обрадовался такой быстрой и удачной встрече со своими людьми на вражеской земле. Расспросив у нас о Шпакове, он остался доволен, потому что наш Николай Андреевич был хорошо знаком ему. Майору нетерпелось быстрее встретиться со Шлаковым. Хотя на чужой территории, в окружении врагов, люди очень быстро сближаются друг с другом, каждый советский человек становится как родным братом, все же особенно приятно и дорого встретиться со старым знакомым. Такая встреча вскоре состоялась. Для всех она была волнующей, необычной, хотя внешне это проявилось скупо: там мы не могли позволить себе ни традиционных тостов или чего-либо иного в этом смысле.