Анатолий Кузьмичев - Год рождения - СОРОК ПЕРВЫЙ Страница 24

Кто-то прошел неподалеку, зашуршал по мокрой траве полами плащ-палатки, негромко спросил:

— Где комбат, хлопцы?

— Гуменный? — поднялся Бабий.

— Я, товарищ капитан! — мгновенно отозвались из сырой тьмы. — Разрешите доложить?

— Слушаю.

— Пройти сейчас, по такой погоде, можно, товарищ капитан. Пробьемся, если пойдем севернее Острошицкого Городка, оврагами, а потом — броском через шоссе. Там у немцев, можно считать, пусто.

Решение было принято, маршрут движения уточнен. Политруки Мартынов, Шеврыгин и Хуртин успели провести в ротах открытые партийные собрания. Говорили на них мало, четверть часа — не больше. И единогласно постановили: во время прорыва из кольца долг коммунистов быть примером во всем, показывать образец хладнокровия и выдержки, стойкости и мужества в бою.

Движение начали после полуночи — лесом, на север, в обход Острошицкого Городка. Взводы старались держаться на расстоянии зрительной связи (а во тьме — это очень близко), и пока выбрались на опушку лесного массива, начало светать. Дождь стал тише. Впереди на шоссе не было слышно никакого движения. Но когда головной дозор перебрался на другую сторону дороги, на ней появилась колонна немецких бронетранспортеров — из Острошицкого Городка в Логойск шли четыре машины с автоматчиками.

Роты мгновенно залегли. Однако кто-то из бойцов, видно, чуть замешкался, и с бронетранспортеров заметили, что шоссе хочет перейти группа советских солдат. Немецкие машины развернулись и открыли огонь из пулеметов.

Положение отряда стало очень опасным. Немцы, если у них есть радиостанция, сразу сообщат своему командованию, что обнаружили русских. А если у них рации нет — погонят с донесением бронетранспортер.

Капитан Бабий, с опушки наблюдавший за движением стрелковых рот, немедленно послал к шоссе «бутылочников», приказав им уничтожить бронетранспортеры, а две группы бойцов, вооруженных пулеметами и гранатами, перекрыли дорогу с обеих сторон, чтобы не дать немцам уйти ни в Логойск, ни в Острошицкий Городок, и завязали с противником огневой бой. Остальная часть отряда, не теряя времени, стала уходить через шоссе в лес.

Приказ комбата «бутылочники» и гранатометчики выполнили как положено: все бронетранспортёры были подбиты и сожжены, а большинство вражеских автоматчиков уничтожено. Отряд с небольшими потерями перешел шоссе и скрылся в старых сосновых лесах юго-восточнее Логойска…

4

Дороги вынужденного отступления… В эти знойные летние дни они были забиты беженцами и отходящими воинскими частями. По обочинам шоссе и в придорожных кюветах, в свежих бомбовых воронках валялись изуродованные и сгоревшие грузовики, мотоциклы, конные повозки. На переправах, ожидая очереди, собирались тысячи людей и сотни машин. И надо всем этим — над шоссе и проселками, над речными переправами, над железнодорожными станциями и разъездами — с восхода и до заката, бомбя и обстреливая отходящих, кружили «юнкерсы», «хейнкели» и «мессеры».

Имея задачей прикрывать отход главных сил, арьергарды Сотой днем и ночью вели сдерживающие бои с танками и моторизованными частями противника. Разворачиваясь на промежуточных рубежах, иногда — прямо в боевых порядках пехоты, батареи артиллерийских полков били по вражеским танкам прямой наводкой, опять пошли в ход бутылки и фляги с бензином. Не раз и не два отряды прикрытия поднимались в контратаку и в рукопашной схватке отбрасывали врага…

К вечеру 1 июля, после трех суток тяжелейших оборонительных боев почти в окружении, Сотой удалось наконец оторваться от шедшего следом противника. Используя выгодный рельеф местности и водные преграды — притоки Волмы, батальоны прикрытия сумели задержать немцев на несколько часов. Основные силы дивизии заняли в это время оборону на рубеже Новые Зеленки — Дыя — Червень, выставили охранения и наблюдателей и приступили к оборудованию своих позиций.

Около полуночи, когда обстановка окончательно прояснилась, генерал Руссиянов вызвал к себе командиров частей и их замполитов: надо было подвести итоги первых боев, обсудить положение и перспективы.

Вызванные на совещание командиры и политработники собрались в тесной крестьянской избе. Желтый неяркий свет керосиновой лампы освещал их осунувшиеся лица, поблескивал в усталых, с воспаленными веками глазах.

— Командование и политический отдел дивизии, — поднявшись над столом, негромко сказал генерал, — довольны боевыми действиями личного состава всех частей и подразделений. Мы не поддались панике, сумели с честью выполнить все приказы командования. Я благодарю вас всех и в вашем лице — весь личный состав дивизии. Сейчас наша задача — изматывать врага, при любой возможности истреблять его живую силу и технику, особенно — танки. Мы должны делать все, чтобы затруднить продвижение фашистов по нашей земле. Под личную ответственность командиров частей приказываю: в случае дальнейшего вынужденного отхода использовать все виды противотанковых и противопехотных заграждений, уничтожать мосты, гати, переправы, перекапывать и разрушать дороги. На дорогах и в населенных пунктах устраивать баррикады и завалы. Для этого все саперные роты укомплектовать личным составом в соответствии со штатным расписанием военного времени и своевременно пополнять. Обманывайте, наконец, немцев! Если не будет хватать мин, ставьте ложные предупредительные знаки «мины», «минировано». Пока они разберутся, что к чему, пройдет время… Партийно-политический аппарат, в первых боях показавший себя с самой лучшей стороны, должен и на этот раз помочь командованию довести боевую задачу до каждого бойца, завтра с утра мобилизовать местное население на оборонительные работы… Приказ об устройстве противопехотных и противотанковых заграждений уже подписан, и вы его сегодня получите.

Они впервые за эти тяжелые дни собрались вместе — командир дивизии, его заместитель по политчасти, командиры штаба, командиры и замполиты полков и спецподразделений. И каждый сейчас почувствовал, понял — понял с радостью и гордостью: их дивизия, их родная орденоносная Сотая жива! Жива и действует! Это по-прежнему крепкая боевая единица, которая еще хорошо повоюет и которую надолго запомнит враг. Тяжкие испытания и жестокие бои не надломили боевого духа ее бойцов и командиров, не поколебали их веры в окончательную победу над фашистскими захватчиками.

Совещание кончилось, а расходиться не хотелось — говорили, вспоминали недавние бои, павших товарищей, мечтали о том времени, когда враг будет изгнан из пределов священной советской земли. Вместе выпили чаю.

Около двух ночи генерал Руссиянов и старший батальонный комиссар Филяшкин вышли проводить командиров частей. Черное небо на западе и юго-западе кроваво багровело у горизонта заревами дальних пожаров. Но ни гула канонады, ни отблеска осветительных ракет — перед фронтом дивизии стояла необычная для этих дней и ночей, невольно настораживающая тишина.

Весь следующий день тоже было тихо. Бои шли где-то севернее. Изредка грохот орудий доносился и с юга. Это, как выяснилось позже, обходя полосу обороны Сотой, танковые части противника справа и слева от нее с тяжелыми потерями пробивались к переправам на Березине.

Получив новый приказ на отход, дивизия почти сутки под огнем и бомбежкой двигалась в район населенного пункта Чарнявка — к тому участку, где 161-я стрелковая еще удерживала переправы через Березину. Сорок километров лесами и проселочными дорогами прошли за сутки бойцы Сотой, чтобы в соответствии с приказом занять оборону на восточном берегу реки и привести себя в порядок. Но когда до переправы оставался какой-нибудь час ходу, головные дозоры доложили: на Березине противник, его танки атакуют наши части, обороняющие мост. Дивизия фактически оказалась в кольце: с трех сторон враг, с четвертой, в тылу, — река. Единственная возможность прорваться — с ходу атаковать немцев.

Командир дивизии бросил в бой измотанные трудным и долгим маршем, понесшие большие потери полки полковника Шварева и подполковника Якимовича. За боевыми порядками стрелковых батальонов, поддерживая их огнем, пошли на врага артиллерийские батареи.

Удар был неожиданным и поэтому успешным: 85-й и 355-й потеснили противника, пробили широкий коридор к реке, обеспечили переправу своих тылов, штаба и вторых эшелонов дивизии. А ночью все части Сотой, в том числе и батальоны прикрытия, организованно отошли за Березину.

С верой в Победу

1

…И опять дороги вынужденного отступления.

Части Сотой отходили на восток в основном ночами. С рассветом занимали оборонительные позиции в готовности встретить стремившегося окружить их противника или укрывались от вражеской авиации в лесных массивах. В голове колонн и параллельно маршруту отхода шли головные и боковые дозоры, тылы прикрывали сильные арьергарды. В центре растянувшихся на марше полков, поскрипывая колесами, двигались повозки с ранеными, с патронами и гранатами, с запасами продовольствия и фуража. Горючее было отдано уцелевшим машинам 46-го гаубичного артиллерийского полка и приданного дивизии 151-го корпусного артиллерийского полка, бронемашинам и легким танкам разведывательного батальона, медсанбату…