Михаил Федотов - Разведка продолжает поиск Страница 24

Вот интересные архивные данные: с июня по сентябрь 1943 года в партизанских отрядах и среди населения было распространено свыше 800 экземпляров газет, более 1000 листовок (530 их выпущено на месте), 400 брошюр с обращением воинов-белорусов.

Главной задачей политработников являлось распространение этой литературы среди жителей тех населенных пунктов, где располагались вражеские гарнизоны. Люди, проживавшие там, с нетерпением ждали наших вестей, и мы старались большую часть газет, листовок, сводок Совинформбюро переправить сюда. Их читали не только советские люди, но и солдаты гарнизонов. Правда о Родине заставляла задуматься о своем будущем не только тех, кого фашисты насильно мобилизовали к себе на службу, но и предателей.

Политическая работа в логове врага скоро дала первые результаты. 19 августа 1943 года из Уллы перешел солдат отдельного строительно-мостового батальона, а из Оболи — из гитлеровского специального батальона. В конце августа из гарнизона в Федьково дезертировали два француза. Чуть позже переход на сторону партизан насильно мобилизованных в разные формирования оккупантов принял массовый характер.

Всю партийно-политическую работу организовывали и направляли подпольные райкомы партии и комсомола через своих представителей — комиссаров, политруков и помощников комиссаров по комсомолу. В рядах действовали партийные и комсомольские организации, последние были особенно многочисленными. Комиссары отрядов и бригад, как правило, являлись членами подпольных райкомов партии. К примеру, комиссар нашего отряда Андрей Григорьевич Семенов был членом Сиротинского подпольного РК КП(б)Б. Именно он оказывал мне постоянную помощь и в подборе литературы, и в конкретных советах по тому или иному вопросу.

— Сражаются не только оружием, но и словом, — любил он часто напоминать нам и разъяснял, рекомендовал, как провести очередное занятие с личным составом или беседу, собрание в деревне.

Фашистские летчики с аэродрома в Улле неустанно терроризировали население, держали его под постоянным страхом смерти. На первых порах досаждали учебные самолеты. Внешне они были похожи на наши ПО-2. Бомбовая нагрузка у них не очень-то большая, но близость аэродрома к партизанской зоне позволяла делать большое количество вылетов. Целыми эскадрильями с утра дотемна висели они над деревнями, полями и лесами — тренировались в бомбометании и стрельбе из пулеметов и пушек. Целями были жилые дома и люди…

Часто и бомбардировщики, которых отгоняли наши истребители от фронтовых объектов, сбрасывали свой смертоносный груз на деревни. В августе 1943 года такая участь постигла Кубличи и окрестные деревни — Селище и Лисичино, разрушили эти населенные пункты, убили и ранили много сельчан и наших бойцов: никто не ожидал такого налета.

14 августа тяжело груженные стервятники налетели на Заговалино и разбомбили его. Красивая это была деревня, расположенная на берегу озера Усвея, — с добротными домами, вся в зелени садов…

Как только начались налеты вражеской авиации на населенные пункты, наши агитаторы посоветовали жителям уходить на день из деревень в специальные землянки-бункера, которые заблаговременно помогли построить партизаны. Оставшуюся живность тоже советовали прятать в лесу. Однако не всегда люди успевали укрыться, поэтому погибали или получали тяжелые увечья.

Остался в памяти такой случай. В конце августа 1943 года с группой разведчиков и взводом Василия Орлова я возвращался с задания — подрывали железнодорожное полотно на участке Полоцк — Молодечно. Путь был длинный, и мы, вконец уставшие, остановились в Залуженье. Хозяев дома не было: прятались в бункере на кладбище, там и спали. Партизаны тут же свалились с ног и уснули. Я, расставив посты, тоже прилег, но меня вскоре разбудил постовой Тамербек Аминов. Он сказал, что в Улле на аэродроме заработали двигатели самолетов. Я выскочил во двор, уже светало. Действительно, с аэродрома ветер доносил сплошной гул. Видимо, механики прогревали моторы… И вдруг заметил два пикировщика, которые со стороны леса подкрадывались к деревне.

Считанные минуты понадобились разведчикам, чтобы, схватив оружие, метнуться на огород, вскочить в траншею. Таких траншей-щелей в свое время мы нарыли немало возле каждого дома. Ровно столько же времени понадобилось самолетам, чтобы спикировать и сбросить бомбы.

Оглушительный взрыв потряс землю. Полетели вверх бревна, камни. Когда все это осело, на месте дома, где мы только что отдыхали, дымилась огромная воронка. А самолеты, сделав крутой разворот, пошли в пике на хату, что стояла по другую сторону улицы. Оттуда в ужасе выбегали люди. На этот раз стервятники не бомбили — открыли огонь из пулеметов и пушек. Тут же загорелась соломенная крыша.

Мы бросились спасать людей. Через развороченный потолок в хату сыпалась горящая солома. В дальнем углу слышались детские крики. Тамербек Аминов ринулся туда, по одному начал вытаскивать из-под кровати детишек. Раненую хозяйку разведчики вывели во двор, начали перевязывать, она рвалась к детишкам. А ее 19-летняя дочь Альбина Коваленко была прошита пулеметной очередью.

И вспомнилось, как настойчиво просилась она к нам в разведку. Бывало, сходит в Уллу (там жили родственники), принесет сведения и снова за свое:

— Ну, теперь возьмите к себе. Все буду делать, что ни скажете.

Но ее помощь нужна была здесь…

30 сентября большая группа бомбардировщиков, возвращаясь в беспорядке от линии фронта, нанесла неожиданный бомбовый удар по деревне Стаи. Самолеты сбросили более 200 фугасных бомб и около тысячи «зажигалок». 70 дворов уничтожили в считанные минуты. Жители, не успевшие скрыться, погибли. Осколки сразили 70-летнего Григория Степанца, 60-летнюю Матрену Волкову, 50-летнего Ивана Борковского, подростка Ваню Губко и других детей, женщин, стариков. Многие сельчане были тяжело ранены…

Кроме мирного населения потери несли и партизаны. Фашистские стервятники сковывали нашу маневренность. Когда подразделения выходили на марш, тут же налетали учебные самолеты, забрасывали мелкими бомбами, обстреливали из пулеметов.

Обиднее всего то, что фашисты действовали безнаказанно. Отбиваться у нас не было чем, а патроны мы берегли для наземного врага.

За июль — сентябрь вражеские стервятники несколько раз бомбили и нашу «партизанскую столицу» — Ушачи, уничтожили Ляхово, Тенюги, Козейщину, Слободу, Багрецы, Березовку, Рипинщину, Коренево и другие населенные пункты. Я назвал только отдельные деревни, контролируемые нашей бригадой. Пожалуй, не имелось такого населенного пункта, который не подвергался бы удару с воздуха. А сколько их было сожжено дотла на всей территории Полоцко-Лепельского партизанского края!..

К октябрю 1943 года нас начали постоянно обеспечивать боеприпасами. Вот тогда и последовал приказ комбрига Сакмаркина открывать огонь из винтовок, пулеметов и противотанковых ружей по самолетам, особенно по учебным, когда они входят в пике. Для стрельбы изготовляли специальные приспособления, которые назвали партизанскими турелями. Колесо от обычной телеги устанавливали на столбе так, чтобы оно могло вращаться вокруг своей оси. К нему прикреплялось противотанковое ружье или ручной пулемет, и стрелок мог вести круговой обстрел прицельным огнем с упора. Несколько таких турелей сооружали в разных местах деревни. Если налетал вражеский самолет, стрелки открывали огонь по нему с турелей, остальные — из винтовок.

Особо метким стрелком у нас считали Владимира Иванова. Однажды при налете на Ляхово он вступил в единоборство с двумя учебными самолетами. Первого стервятника, входившего в пике, Иванов сразу же подбил, и тот камнем пошел вниз. Но перед самой землей летчику все же удалось вывести машину на горизонталь, однако высоту самолет набрать уже не смог, потянул по низу в сторону леса и вскоре скрылся за ним. Второй, отказавшись от бомбометания, полетел следом.

С того дня учебные самолеты прекратили полеты на малой высоте, а пикировать остерегались. Наши связные из Уллы сообщили, что подбитый стервятник так и не дотянул до аэродрома, совершил аварийную посадку. Оба летчика были ранены, а самолет серьезно поврежден.

В каждой беседе с крестьянами я рассказывал о злодеяниях фашистов, советовал, как вести себя в случае бомбежки, чтобы не стать жертвой налета. Как политрук, постоянно проводил беседы с бойцами — обсуждали, как практически помочь старикам и женщинам уберечься от гитлеровских самолетов. Все разведчики, свободные от задания, в ту осень изрядно натерли мозолей, отрывая щели и строя бункера, в которых население могло укрыться от воздушных налетов.

Ближе к зиме пришла еще одна забота. Все чувствовали, что фашисты не оставят нас в покое, снова начнут блокаду, чтобы задушить партизанский край. От наземного врага можно было уберечься только в глухих, труднодоступных для него местах. Иногда их находили неподалеку от деревни, иногда — за несколько километров. Туда теперь уходили старики, партизаны и подростки, строили там землянки, оборудовали гражданские лагеря.