Игорь Никулин - День Независимости. Часть 1 Страница 25

Сажину надоело слушать обличительные речи, и он без стука вошел, прервав говорившего.

За столом, занимающим добрую часть зала, заседали угрюмые чиновники. Держа ответ, перед губернатором навытяжку стоял генерал-майор милиции.

Губернатор — тучный, раскрасневшийся, со сверкающими от праведного гнева глазами, недовольно посмотрел на полковника.

— Вы… Ах, да… — спохватившись, он обратился к чиновникам. — Хочу вам представить… Москва, не веря, что мы сможем управиться собственными силами, оказала помощь…

— Полковник Сажин, из Департамента по борьбе с терроризмом.

Сидевший по правую руку от губернатора приземистый светловолосый мужчина с чеканным лицом кадрового военного, шумно отодвинул стул:

— Полковник Васнецов, начальник областного управления. Рад вашему скорому прибытию.

Губернатор показал на пустующие стулья с дальнего края стола.

— Присаживайтесь.

Сажин кивком поблагодарил за любезность, но на отведенное место сел не сразу.

— Я стал невольным свидетелем устроенного вами разноса… Генерал-майор у окна затеребил прозрачную авторучку.

— … Не время искать козла отпущения. С нас в первую голову спросят, не кто виновен в случившемся. Что случилось, то случилось!.. А о мерах, принятых к розыску и поимке террористов. Генерал прав. Нельзя постоянно держать людей в напряжении. Бдительность от этого только притупляется. Пользы от напряженки мало, и результативность скатывается на нет… Я хотел бы получить вразумительный ответ: могли злоумышленники ночью совершить закладку взрывчатки?

— Исключено, — не задумываясь, ответил генерал-майор. — Объект нами взят под особый контроль, круглосуточно несли службу стационарные посты. Посторонние, то есть лица, не имеющие выданного администрацией спецпропуска, на территорию не допускались. Утром комплекс был тщательно осмотрен кинологами со служебными собаками. Мне доложили: никаких посторонних или подозрительных предметов не обнаружено.

— Плохо искали! — вставил слово губернатор. — Спустя рукава, как тот участковый в Москве, что проворонил в жилом доме гексоген.

— Разрешите сесть?

Губернатор промокнул платком влажный от пота лоб.

— Ладно. Что скажет представитель МинЧС?

Поднялся подполковник с большими лобными залысинами, оправил китель.

— Как мы знаем, взрыв произошел ровно в 11.00, при открытии торжественного митинга. На мемориальном комплексе наблюдалось скопление людей, около двух тысяч. На настоящий момент известно о двадцати четырех погибших. Причем пятеро погибли не от последствий взрыва, а в образовавшейся давке. В том числе сотрудник милиции из оцепления, при попытке сдержать толпу. В больницы доставлено порядка сорока человек. Точнее цифру назвать невозможно — постоянно меняется в сторону возрастания. Характер ранений: от поражения осколками до легких контузий и переломов.

— Адскую машинку начинили мелкими фрагментами гвоздей и, что хуже, битым стеклом, — заметил начальник УВД. — Этим сказывается большое количество пострадавших… В зал заглянула взволнованная секретарь:

— Сергей Львович, включите телевизор. Про нас по новостям показывают.

Губернатор с мрачным видом потянулся к откупоренной бутылке минеральной воды. Распалившаяся с утра жара доканывала его. Тесный воротник рубашки пропитался потом. Напольный вентилятор, казалось, работал вхолостую, а кондиционер бездействовал, или же гнал с улицы нагретый воздух взамен охлажденного.

Заработал телевизор. Диктор центрального телеканала вещала:

— … число жертв совершенного в разгар празднования дня Победы на Мамаевом Кургане в Волгограде террористического акта составило, по меньшей мере, тридцать человек…

Губернатор выразительно посмотрел на подполковника из МЧС, тот покраснел и опустил глаза.

— …в городские больницы продолжают поступать пострадавшие. Многие находятся в критическом состоянии… Девятилетнего Сашу привел на праздник прадед — участник войны. При взрыве мальчик получил осколочные ранения спины и плеч, и пока не знает, где его дедушка и жив ли он… По сообщениям наших источников именно среди ветеранов наибольшее число погибших. Организмы, ослабленные болезнями и преклонным возрастом, не в состоянии бороться за жизнь на операционном столе, и зачастую медики вынуждены развести руками. Бывает, когда медицина бессильна.

Чертыхнувшись, губернатор заходил по залу.

— … за последние две недели это уже второй серьезный инцидент, приведший к большим человеческим жертвам. Так двадцать восьмого апреля в Северной Осетии, при невыясненных до сих пор обстоятельствах, сгорело общежитие военных летчиков. Имелись многочисленные жертвы. И вот новое ЧП. Наша программа обратилась за комментариями к начальнику Центра общественных связей МВД…

— Прославились на всю страну, — пропыхтел губернатор, устраивая рыхлое тело в кожаном кресле. — Ваши планы, Александр Васильевич.

Настал черед отвечать полковнику Васнецову.

— Первое слово за взрывотехниками. Необходимо определить тип взрывного устройства, его мощность, степень подготовки изготовителя. Будем работать совместно с органами внутренних дел, опросим пострадавших и свидетелей, ориентируем подсобный аппарат и агентурную сеть. О большем говорить преждевременно.

— … подразделения продолжают работать в усиленном режиме, — неслось из телевизора. — Вплоть до особого распоряжения. Кроме того, с завтрашнего дня начинается новый этап операции «Вихрь-Антитеррор"…

— И операция «Гость» в нашем городе, — добавил от себя генерал-майор. — Сергей Львович, разрешите убыть в Управление. Через пятнадцать минут у меня экстренное заседание штаба.

Губернатор оглядел присутствующих и поставил точку в заседании.

— Все свободны. Завтра без опозданий. И, я надеюсь, у наших силовиков появятся конкретные результаты.

В приемной Сажин пробился к начальнику УФСБ.

— Мне с вами?

Васнецов вздохнул:

— Отдохните с дороги. Николаев доставит вас в ведомственную гостиницу. В 20.00 совещание. Жду…

20

Волгоград. 10 мая 00 ч. 15 мин.

Ночью Журавлев плохо спал, ворочался с боку на бок. Временами сон одолевал его, но не приносил желаемого облегчения. Против воли, сознание возвращало его снова и снова на Мамаев Курган, доставляя душевное смятение. Подобное он однажды испытывал, впервые стреляя в российских мальчишек в мешковатой солдатской форме…

… Сон привиделся ему яркий и удивительно четкий, без расплывчатостей. И он стонал, вновь поднимаясь с кожаным баулом и фотокамерой на шее по круто уходящим вверх ступеням нескончаемой лестницы…

…Он шел среди празднично улыбающихся людей; слух улавливал звуки военного марша, что наигрывал где-то духовой оркестр.

Поднимались, переводя дух на широких гранитный пролетах степенные ветераны, и в воздухе слышался тонкий несмолкаемый перезвон, перезвон сотен, а может и тысяч медалей и орденов.

Он шел рядом с ними, с великим напряжением, через силу. В чемоданчике через плечо уложено достаточно взрывчатки, чтобы разорвать в клочья не только его самого, но и очистить от всего живого в радиусе десятка шагов. Таймер электронных часов безжалостно отсчитывал мгновения, и ему хотелось избавиться от груза, а не нести к намеченной точке.

Милиции вокруг много, но кто обратит внимание на фотографа в толпе, которых сегодня на Мемориале много, как никогда?

Он прошел милицейское оцепление, и его не остановили. И никакая сила теперь его не остановит… Солнце пекло, изнутри давило нарастающее напряжение. Он вспотел…

Протиснувшись через толпу к барельефам, увидел на скамье отдыхающих, оживленно беседующих ветеранов. Вокруг давка, но в мозг почему-то врезались женщина с букетом гвоздик, кучка курсантов речного училища, военный в парадном, с аксельбантом, кителе… А мимо текла и текла людская река…

Он приблизился к старикам, и когда сутулый, с орденом «Славы» на лацкане пиджака, дед обратил на него внимание, торопливо, сглатывая сухость во рту, пробормотал:

— Я из газеты. Можно вас сфотографировать? Смотритесь органично. Как раз на первую полосу… Они согласились, и приосанились, глядя в объектив.

Вращая рифленое кольцо объектива, он наводил резкость. А в черепной коробке пульсировало: «Шесть минут. У тебя ровно шесть минут».

— Не может быть!.. — разочарованно охнул он, смотря на счетчик кадров. — Вот нелепость! Пленка кончилась… Старики как-то сразу потускнели, молодецки расправленные плечи опустились.

— Алексей, минуточку! — обернувшись, крикнул он в проходящую толпу и помахал рукой, будто на самом деле увидел знакомого. — Если не затруднит, присмотрите за аппаратурой, — попросил орденоносца. — Я мигом!.. Одолжу пленку и щелкну вас. Добро?