Алексей Гребиняк - Угол атаки Страница 25

– Какие именно?

– Ну, например, «Тандерчиф», «Скайхок», «Круссейдер», «Ф-111»…

– Первые три – запросто, если все грамотно организовать, – не колеблясь, ответил Хваленский. – Машины более-менее знакомые. А вот четвертый – какой-то новый… узнать бы его примерные характеристики…

– Скоро они у нас будут, – пообещал Антипов. – Пока известно лишь то, что это – новейший ударный и разведывательный самолет, который, скорее всего, работает в ночное время, на сверхзвуковой скорости и минимальной высоте и способен наносить точечные бомбовые удары по различным объектам. В ближайшее время, по донесениям нашей агентуры, эта машина начнет работать по вьетнамским объектам с аэродромов в Таиланде. Этого вам достаточно для начала?

– Так точно, – произнес майор и, подумав, заключил: – Не принудим мы его к посадке, товарищ генерал-майор… Даже мы с ребятами не принудим. Слишком сложная задача – найти в темноте у самой земли сверхзвуковую цель, взять в клещи, да еще пригнать к себе на базу и заставить приземлиться… Наши самолеты, увы, не предназначены для такого. Если бы он днем летал или хотя бы на рассвете-закате…

– Ясно, – тяжело вздохнул Антипов. – Вы свободны. Про этот разговор молчите. Возможно, вам еще придется полетать и пострелять… на этот раз уже с моего личного разрешения.

– Хорошо, товарищ генерал-майор.

– И еще… – генерал замялся, потом продолжил: – Я в курсе того, что вы иногда летаете на «свободную охоту». Не могу сказать, что восхищен вашим отношением к приказам, но… препятствовать не буду. Бесполезно. Конечно, можно было бы вас за такое отправить в Союз… но вы там сопьетесь от тоски. Поэтому летайте. На свой страх и риск. Но помните, что, если вас собьют и вы попадете в плен – маловероятно, что кто-то почешется, чтобы вас спасти. Правительству проще будет откреститься от вас, чем расхлебывать заварившуюся кашу… Даже я мало что смогу сделать.

– Я знаю, – голос Хваленского был неожиданно спокоен.

– Не думайте, что я оскорбляю вас. Напротив, я даже восхищен вашими успехами. Просто предостерегаю… Вы сейчас – слишком редкий и ценный специалист-загонщик, – улыбнулся Антипов. – Можете идти. Да, кстати, вот письма вам и вашим парням. – Генерал извлек из ящика объемистую папку и передал ее майору. – Чуть не забыл с этим «сто одиннадцатым»…

– Спасибо, товарищ генерал-майор, – Хваленский вышел.

Антипов достал из ящика стола секретный приказ и снова перечитал его:

«…Нашим ученым требуются образцы западной техники для изучения потенциальных возможностей авиации вероятного противника. Вам предписывается получить в свое распоряжение и обеспечить доставку в СССР как можно большего количества летательных аппаратов, используемых ВВС США. Предпочтение отдается машинам, пригодным к полетам, имеющим исправную аппаратуру и вооружение, однако допускается и вывоз фрагментов сбитых самолетов и вертолетов. Наиболее необходимы следующие самолеты: истребитель-бомбардировщик F-105 «Тандерчиф», ударный самолет AC-130, палубный бомбардировщик А-6 «Интрудер», палубный истребитель F-8 «Круссейдер», а также новый американский истребитель-бомбардировщик с крылом изменяемой стреловидности F-111. Из вертолетов особый интерес представляют UH-1 «Ирокез» в транспортном и штурмовом варианах и СH-47 «Чинук».

Разрешается применять любые меры для получения данных летательных аппаратов, вплоть до захвата их вооруженными группами специального назначения или принуждения к посадке силами союзных ВВС. В случае захвата не только самолета, но и экипажа принять все меры по переправке такового в СССР вместе с захваченной техникой. Вам предписывается оказывать содействие группе специального назначения под командованием полковника ГРУ Д.И. Колотилова, также занимающейся вопросами получения различных образцов американского вооружения и снаряжения…»

– Любые меры… – невесело улыбнулся генерал, пряча приказ в стол. – Ну что ж, любые так любые…

Глава 2

Визит костлявой

Вертолет шел на бреющем, с каждой минутой удаляясь от Ханоя. Хваленский сидел на лавке напротив двери и размышлял, невидящим взором глядя в открытый люк. Думы его были одна другой горше: «Погеройствовал, б…! Тогда наградили, а сейчас голову снимут, если снова не пригонишь какого-нибудь янки… Все припомнят, начиная с обоссанных пеленок…»

Мысли плавно перетекали в другое русло. Летчик вспоминал свою жизнь. Все ведь было почти как у людей – послевоенное детство, аэроклуб, прыжки с парашютом, потом две попытки поступить в Качинское летное училище… Потом учеба, служба, инструкторская работа, командировка на Кубу, а спустя два с небольшим года – командировка сюда… Вот только перекос получился в сторону карьеры. Семьи так и не сложилось, хотя романов было немало; сложится ли она теперь – одному небу было известно…

Хотя насчет этого майор не беспокоился. «Молодой еще, – отшучивался он, – успею».

Командировка должна была закончиться через месяц. Потом предстояло вернуться обратно в Кубинку или отправиться служить еще куда-то – это уж как решит командование. Звание «майор» Хваленскому присвоили всего месяц назад. Тогда же капитаном стал Володя (и было за что – он подготовил курсантов даже больше, чем Вася и Ашот). Остальные дохаживали в старших лейтенантах последние деньки, ожидая повышения со дня на день, – бюрократическая машина военного министерства еще обрабатывала их документы.

Особый отдел, правда, изредка интересовался, почему это товарищ Хваленский позволяет себе в нарушение приказа летать на «свободную охоту». Однако майор лишь пожимал плечами – дескать, показалось вам… Летать он летал – но ничем себя не выдавал. Радиообмен вел по-вьетнамски, не позволяя ни одного русского слова, в Южный Вьетнам не залетал – максимум в демилитаризованную зону или в Лаос. И заметив американский самолет и вертолет, безжалостно расстреливал его. А пленки ФКП передавал вьетнамцам, искренне не понимавшим такого поведения инструктора. Тот лишь усмехался в ответ. Он никогда не брал с собой ведомых, придумывая тому все новые причины. Когда однажды Володя открыто возмутился таким недоверием, майор, уже сидевший в кабине «МиГа», рявкнул:

– Это моя война, Маргелов! Не твоя! Не мешай!

– Это наша общая война! – вскипел Володя, но Хваленский уже захлопнул фонарь и знаком приказал ему отойти от самолета.

Шум двигателей чуть изменился. «Вертушка» сбавила ход и начала разворачиваться, заходя на посадку. И тут Хваленский почувствовал – что-то не так. Что и где, он сказать не мог, но что-то явно изменилось за те часы, что он отсутствовал. Он глянул в иллюминатор: разрушенные ангары, бетонка, остов вертолета… Все как обычно. И в то же время немного не так.

Вертолет коснулся земли, и майор, не дожидаясь, пока борттехник опустит лестницу, выпрыгнул из салона. И сразу понял, что предчувствие его не обмануло: пахло гарью. Это было чем-то новым – не каждый день на аэродроме что-то жгли. Сегодня, судя по запаху, горела резина и еще что-то сладковато-тошнотворное. Над дальним концом аэродрома поднимался слабенький дымок. Майор облегченно перевел дух – в той стороне был пустырь. Значит, горели не лагерь и не самолеты. И не ангары.

К вертолету уже приближался «газик», за рулем которого сидел Володя. Он затормозил рядом и козырнул. Увидев его лицо, Хваленский понял, что рано радовался. Неспроста столь угрюмо выглядел свежеиспеченный капитан…

– Привет, Володь, – кивнул майор. – Все в порядке?

– Нет, – глухо ответил капитан. – Беда у нас… Ашот погиб.

Майора словно дубиной огрели. Он растерянно посмотрел на подчиненного:

– Как это – погиб?

– Сегодня утром… Загорелся заправщик… Все побежали… В-вася сунулся к машине… р-руки обжег сильно и лицо. А Чапай… – капитан сжал зубы и отвел взгляд, потом все-таки закончил: – Чапай… он уже в комбезе был… и в шлеме… оттащил его… сел за руль – и по газам… метров триста проехал… и взрыв… – Володя снова замолчал.

Хваленский, чувствуя, как вдруг опускается на плечи непонятная тяжесть, без единого слова стащил с головы пилотку и утер ею лицо.

– Где Вася? – тихо спросил он.

– В медсанбате… – отозвался капитан. – Смотреть страшно… весь в бинтах… лица не видно… Глаза вроде не пострадали…

– Это хорошо, – медленно произнес майор.

На душе у него было паршиво. Очень паршиво. Еще утром он видел Ашота – как всегда, гладко выбритого, улыбающегося – и даже не предполагал, что через несколько часов его не станет. А теперь старлея не было. Долгожданные капитанские погоны украсят плечи мертвеца…

– Товарищ майор! Товарищ майор! Очнитесь!

Хваленский почувствовал хлесткий удар по щеке, потом еще один – и пришел в себя. Он лежал в пыли возле джипа, а склонившийся над ним Володя тряс его, пытаясь вернуть на грешную землю. Как он отключился, майор не помнил. Просто в какой-то миг подкосились ноги, и перегруженное убийственным известием сознание покинуло тело, которое незамедлительно рухнуло наземь.