Яков Михайлик - Соколиная семья Страница 25

— Как вы уже знаете, товарищи, — без предисловия начал приезжий политработник, — с девятнадцатого ноября Красная Армия силами Юго-Западного, Донского и Сталинградского фронтов перешла в наступление и нанесла мощный удар по врагу. Ход сражения показал, что стратегический план немецко-фашистского командования был построен на песке, потому что гитлеровцы не учли своих реальных сил, не учли и не могли учесть наших возможностей, наших резервов. А план врага заключался в том, чтобы захватить Сталинград, отрезать центральную европейскую часть Советского Союза от волжского и уральского тыла, окружить и взять Москву.

Лектор показал на карте хищные синие стрелы – направления вражеских ударов, разработанных штабом Гитлера к лету сорок второго года.

— Полной противоположностью плану неприятеля, — продолжал докладчик, — был стратегический план окружения и разгрома немецко-фашистских войск под Сталинградом, созданный Верховным Главнокомандованием Красной Армии. Этот план, как вам известно, осуществлен нашими войсками, в том числе и вами, дорогие друзья, в течение последних шести недель.

В первых рядах кто-то захлопал. Его поддержали. Землянка взорвалась аплодисментами. Минаев поднял руку. Установилась тишина.

— Давайте рассмотрим три этапа ожесточенных боев с врагом: первый наступление наших войск северо-западнее и юго-западнее Сталинграда, второй – в районе Среднего Дона и третий – южнее Сталинграда…

Мы знали в общих чертах фронтовую обстановку, но агитатор приводил примеры и факты, которые не были нам известны, и потому каждый из нас боялся пропустить хоть одно слово.

Капитан продолжал:

— На первом этапе Красная Армия продвинулась вперед на семьдесят – сто пятьдесят километров и освободила двести тринадцать населенных пунктов. Разгромлены фланговые группировки врага и окружена основная масса его войск под Сталинградом. На втором этапе мы сделали рывок на сто пятьдесят – двести километров и освободили тысячу двести сорок пять сел и городов. Закрыта возможность вырваться вражеским частям и соединениям, окруженным под Сталинградом, и оказать им помощь извне. С двенадцатого декабря немецко-фашистское командование предприняло отчаянную попытку освободить окруженную у берегов Волги группировку. Наши войска сорвали эту попытку, разбили ударный кулак врага, отбросили гитлеровцев на юг и лишили их последней возможности пробить путь попавшим в котел дивизиям. Мы продвинулись вперед на сто – сто пятьдесят километров. В ста тридцати населенных пунктах снова подняты флаги свободы.

— Сколько в котле? — шепотом спросил Саша Денисов техника Погодина.

— Двадцать две. Не мешай слушать…

— Сила! Расколошматили тридцать шесть дивизий, — покачал лохматой головой Дмитрий Дрыга.

— Тс-с! — цыкнули на него.

Агитатор продолжал говорить, а шепоток восхищения не смолкал.

— За это время нашими войсками захвачено более пятисот сорока и уничтожено около тысячи двухсот пятидесяти вражеских самолетов…

Землянка снова разразилась овацией.

— Успеху советских войск под Сталинградом способствовали соединения генерал-лейтенанта авиации Красовского, генерал-майора авиации Хрюкина… Капитан чуть улыбнулся и, бросив взгляд на замерших от внимания слушателей, особо подчеркнул: – Генерал-майора авиации Руденко!

Все встали. Это был наш генерал. Василий Лимаренко крикнул:

— Ура-а-а!

— Стекла, стекла пожалейте! — шутил Евгений Петрович Мельников, показывая на окна землянки.

Дьявол с ними, со стеклами! Мы орали насколько хватало духу.

Агитатор улыбался…

До 4 января 1943 года наш полк базировался на площадке в районе населенного пункта Пичуга, затем перелетел к юго-западу от Сталинграда, на аэродром Бузиновка. Это был Донской фронт. Отсюда враг с помощью транспортной авиации пытался наладить снабжение своей окруженной группировки войск. Мы летали наперехват, барражировали в воздухе, вели свободную охоту.

Однажды, получив задачу на уничтожение авиации противника методом свободной охоты, я с сержантом Павлом Оскретковым и еще шестью однополчанами поднялся с аэродрома. Над землей висела многослойная облачность. Нижняя кромка достигала 600 – 800 метров. Разойдясь в разных направлениях по двое, стали искать противника. Я и мой ведомый взяли курс в юго-западном направлении, откуда, как мне казалось, можно было наверняка ожидать вражеские самолеты. Надо сказать, что пара как боевая единица у нас уже основательно укоренилась. Она обеспечивала хорошую управляемость, взаимодействие в воздушном бою и отличный поиск противника.

Через несколько километров мы вышли за облака. Неприятельских самолетов там не было. Снова нырнули вниз и развернулись строго на юг. Вскоре справа от нас промелькнул силуэт самолета. Мы вошли в нижнюю кромку облаков, чтобы не обнаружить себя, выждать удобный момент и внезапно атаковать врага. Однако вступить в бой с гитлеровцем нам не пришлось: его обнаружила другая пара наших истребителей и вступила с ним в воздушную схватку.

— Нам делать здесь нечего, ребята сами справятся, — сказал я Павлу Оскреткову и пошел прежним курсом в район, где, по моим предположениям, должны быть интенсивные перелеты немецких самолетов.

И действительно, спустя некоторое время мы обнаружили Ю-88, который, по-видимому, уходил с территории окруженной группировки.

Маскируясь облаками, мы почти вплотную приблизились к юнкерсу. Заметив нас, фашистский летчик попытался уйти в облака, но маневр не удался. Оскретков и я зажали Ю-88 в клещи. А что, если не расстреливать врага, а посадить на нашей территории? — мелькнула мысль. Нередко бывали случаи, что на самолетах из окруженной группировки улетали офицеры и генералы.

Давая предупредительные пулеметные очереди слева и справа, мы как бы показывали юнкерсу дорогу: иди туда, куда ведем. Но экипажу, видимо, не очень-то хотелось идти в плен. С борта Ю-88 начали стрелять по якам.

Ответным огнем Оскретков и я ударили по стрелку.

Пулемет умолк. Стрелок, вероятно, был убит. Однако юнкерс упорно не хотел идти на снижение. И тогда Пабл атаковал его и поджег. Пытаясь сбить пламя скольжением, летчик начал снижаться. Так-то лучше, топай на посадку!

Самолет противника подвернулся на несколько градусов влево, выбирая площадку для посадки. Вот он уже начал приземляться на фюзеляж, но площадка оказалась очень неровная. Машина резко развернулась вправо, в сторону горящего мотора, затем ударилась о землю второй плоскостью и окуталась черными клубами дыма. Какая досада! Ведь могли живыми взять в плен экипаж и пассажиров…

Сделав несколько кругов, мы убедились, что из самолета никто не вышел. Кто может выйти из объятого огнем, искалеченного юнкерса?

Павел Оскретков был очень рад своей победе. Еще бы! Это первый вражеский бомбардировщик, сбитый им в сталинградском небе. Парня поздравляли все – от командира звена до командира полка.

Тут же, на стоянке самолетов, Евгений Петрович Мельников отозвал Ивана Литвинюка в сторонку и сказал:

— Вот что, комсорг, посоветуйся с замполитом и пиши проект представления на Оскреткова.

— Какого представления?

— О награждении Павла грамотой ЦК ВЛКСМ. Заслужил парень. Как думаешь?

— Заслужил, товарищ командир! — горячо подтвердил Иван Литвинюк. — Мне только что Михайлик рассказывал, что, когда юнкерс загорелся, пехотинцы шапки подбрасывали вверх. А с замполитом я сейчас посоветуюсь и сегодня же напишу проект представления.

— Вот и добро, Ваня. Комсомольцы воюют здорово, надо их поощрять.

С каждым днем войска противника, окруженные западнее Сталинграда, испытывали все больший недостаток в продовольствии, боеприпасах, горючем и смазочных материалах.

Принимая экстренные меры для улучшения снабжения окруженной группировки по воздуху, немецкое командование направило в штаб 4-го воздушного флота личного представителя Гитлера генерал-фельдмаршала Мильха.

Поскольку было принято решение удерживать Сталинград, следует принять к этому все меры… — наставлял его фюрер. — Я требую, чтобы в будущем в крепость действительно перевозилось 300 тонн грузов, чтобы она могла держаться и сковывать большие силы русских. Вы получаете от меня соответствующие особые полномочия и право давать приказы и распоряжения всем командным инстанциям вооруженных сил.

Для доставки грузов в сталинградский котел были дополнительно выделены самолеты транспортной авиации типа Хе-177, ФВ-200, 10–90. Они летали одиночно и группами, вначале в простых, а затем и в сложных метеорологических условиях. С этой же целью Мильх пытался использовать и планеры в сопровождении сильного конвоя истребителей.

Однако окруженцев ничто не спасло. Плотный заслон наших истребителей и зенитной артиллерии, удары бомбардировочной авиации сорвали снабжение по воздуху войск, попавших в котел. За это время было уничтожено 1160 боевых и транспортных самолетов врага, из них одна треть – на аэродромах.