Юрий Жуков - Укрощение «тигров» Страница 26

Полковник дважды перечел эту строчку и задумчиво повторил:

— Лейтенант Бражников… Позвольте, это не он седьмого сжег «тигра»?

— Так точно, он самый! — подтвердил офицер.

— Так что же это получается — он один уничтожил уже пять «тигров»? И жив?

— Так точно! Только под ним две «тридцатьчетверки» сгорели…

— Оч-чень интересный молодой человек, — протянул полковник и сказал, обращаясь ко мне: — Вот к кому я советовал бы вам съездить! Случай в некотором роде феноменальный!

Утром я уехал разыскивать Бражникова. В тенистом саду, в ветвях которого наливались соками яблоки, стояли новые боевые машины. Около них хлопотали загорелые танкисты в комбинезонах, у некоторых резко выделялись на головах белые повязки. Это экипажи, потерявшие в боевых схватках свои машины, принимали новую материальную часть, чтобы через час снова уйти в бой, туда, откуда явственно доносилась канонада.

На фронтовых дорогах много приходится встречать удивительных людей, и невольно привыкаешь к тому, что подвит совершают самые обычные, рядовые с виду люди. Но ведь на этот раз произошло событие настолько выходящее из ряда вон, что, казалось, уж на этот-то раз я обязательно встречу могучего человека с богатырским сложением и лихой повадкой. Но и на сей раз я обманулся.

— Вам Бражникова? — спросил механик, устало разгибая спину. — Гриша, поди-ка сюда! К тебе…

Из-под развесистой яблони поднялся смуглый черноволосый паренек среднего роста, с живыми карими глазами и мягкой линией подбородка. В левой руке он держал шлем с наушниками, у пояса болтался компас. По всему было видно, Бражников чувствует себя в этом саду гостем, а мыслями, душой, сердцем он где-то там, где сейчас дерутся его товарищи.

Мы разговорились. Бражников оказался славным, довольно бойким на язык, но в то же время скромным парнем. Удивительные успехи, достигнутые им в течение двух боев, не вскружили ему головы. К своим результатам он относился, как к чему-то совершенно естественному, а потом по секрету даже признался, что они для него самого в некоторой мере оказались неожиданными — честно говоря, ему, как и некоторым другим танкистам, в первые дни боев показалось, что «тигр» и впрямь почти неуязвимая машина.

— Трудней всего было заставить себя принять первый бой с «тигром», а страшнее всего было, когда первые снаряды его не взяли… А потом, когда увидел своими глазами, как он горит, — ну, тут все! Тут уже одно только чувство остается — охотничье: ищи, лови на прицел и бей во славу Кубани…

— Ах, вот оно что, так вы кубанец? Казачью удаль сразу видать.

Бражников немного смутился и как будто даже обиделся:

— Удаль-то тут при чем? Наше дело техническое, индустриальное. Тут точность требуется. Точность и расчет. А главное — время! Секундное дело: или ты «тигра» упредишь, или он тебя… Кто выиграл секунду — тому жить, кто проиграл — тому в ямке лежать. Очень даже простая арифметика!..

Бражников говорил неторопливо, изредка подчеркивал важную мысль коротким и точным жестом, словно отсекая что-то, мешающее ему. Постепенно вырисовывалась картина двух удивительных сражений, в которых наши танкисты еще раз показали, как много стоит советский средний танк «Т-34», когда он находится в умелых руках, когда его экипаж в совершенстве владеет маневром, умеет применяться к местности и знает цену мгновению — одним словом, действует по старому, испытанному суворовскому закону:

Умей пользоваться местностью,управляй счастьем: мгновениедает победу.

7 июля, когда немецкие генералы, идя с козырей, бросили всю мощь своих танков на узкий участок фронта, рассчитывая прорвать, наконец, нашу оборону, поперек пути им встали наши танкисты, и сталь ударилась с разгона о сталь. Батальон, в котором служит Бражников, влетел на окраину знакомой деревни, растянувшейся над оврагом по берегу ручья. Здесь танкистам была знакома каждая хата — ведь они до начала немецкого наступления без малого три месяца прожили в ней и подружились с колхозниками, Кое-кто уж приглядел себе невесту, и немало горячих слов было сказано по садочкам в блаженные майские дни.

Теперь в эти самые садочки танкисты влетели на горячих, пышущих нефтяным чадом машинах, безжалостно сминая плетни, — деревня стала фронтом. Густая, тяжкая злоба влилась в их души, им больно было видеть, как уходят из села на север подруги, сгибаясь под тяжестью узлов и отворачивая взоры от танков. Внутри машины Бражникова, ставшей у знакомой хаты в садике, было тихо. Говорить никому ни о чем не хотелось. Но каждый понимал, что уйти отсюда — значит опозориться. Уж лучше драться до последнего!

Немецкие танки не заставили себя долго ждать. Было около полудня, когда они поползли с юга, словно гусеницы, сплошным потоком. Одновременно с неба ударила авиация. Откуда-то из глубины начала яростно бить немецкая артиллерия. Село на глазах у танкистов переставало быть селом: оседая, хаты рассыпались, превращались в груды измельченной глины, соломы, битого кирпича. Танкисты отвечали на огонь огнем. То там, то здесь загорались машины, и до небес вставал густой бурый дым.

Башенный стрелок Суров с волнением сказал:

— Товарищ командир, вон там, в лесочке у сарая, «Т-IV».

Бражников припал к прицелу. Точно! Близ сарая стояла хорошо знакомая немецкая машина с характерной короткой пушкой. С такими разговор недолгий! Еще прошлой зимой Бражников истребил семь немецких танков. Первый снаряд угодил в сарай и зажег его, второй расшиб «Т-IV».

Это была, конечно, победа, но она нисколько не остудила сердце Бражникова. С волнением он думал о том, что впереди еще многие десятки машин и самое главное — таинственные неприступные «тигры», которые он до сих пор видел только на картинках. И тут же снова раздался голос Сурова:

— Товарищ командир, вон там в сад сдает задней скоростью «Т-VI».

Бражников встрепенулся. Да, впереди, в каких-нибудь 400 метрах, медленно пятясь, вползал в сад, чтобы замаскироваться в нем, тяжелый, неповоротливый «тигр».

— Бронебойным заряжай! — скомандовал Бражников и медленно-медленно, стараясь работать как можно точнее, навел орудие на ходовую часть «тигра». Он был уверен в себе, но где-то внутри копошилось суеверное чувство: а вдруг «тигр» и в самом деле неуязвим?

Выстрел… Снаряд ударил как будто бы точно по цели, но «тигр» продолжал ползти.

Сердце Бражникова екнуло, но он опять скомандовал тем же четким голосом:

— Бронебойным заряжай!..

Второй снаряд тоже как будто бы попал в цель, угодив ближе к корме, но проклятый «тигр» полз все дальше. Теперь он отвечал огнем вслепую, развернув свою громоздкую башню, — машина Бражникова легко маневрировала в садах, и обнаружить ее командиру «тигра» не удавалось. В третий раз прозвучала команда:

— Бронебойным заряжай!..

Бражников заметил, что башенный стрелок был бледен, и подумал, что и сам он, наверное, выглядит не лучше, но пушку навел с той же тщательностью. На этот раз зловещая игра оборвалась. Над «тигром» взметнулся огненный столб, и механик Филиппов вскричал ломким, срывающимся от радости голосом: «Горит!»

Только тут Бражников отшатнулся к стенке башни, перевел дух и провел рукою по мокрому, грязному лбу, словно отгоняя страшное наваждение.

Так было выиграно первое мгновение. Бражников до сих пор убежден, что это был его последний шанс: после третьего выстрела «тигр» наверняка обнаружил бы его машину, а 88-миллиметровый снаряд «тигра», пущенный с дистанции 400 метров, для танка «Т-34» смертелен.

В тот день танкисты работали еще много и упорно. Они били по гитлеровской пехоте, которая упрямо лезла вперед, не считаясь ни с чем; громили тяжелые самоходные пушки, сражались с танками. Бой шел до поздней ночи. Наш танковый батальон уничтожил в этой деревне 35 немецких танков и отошел на новый рубеж лишь после того, как был получен приказ на этот отход. А взвод Бражникова оставался в деревне дольше всех, прикрывая отход товарищей. Все три машины погибли, и обратно пробиваться пришлось уже в пешем строю. Много здесь было горького и трудного, но все это в памяти Бражникова бледнело перед воспоминанием о поединке с «тигром» в деревенских садах…

Важнее всею в бою понять маневр противника, разгадать его тактику, разобраться в той технике, которой он располагает. Когда эта цель достигнута, тогда остается применить свое умение, чтобы уничтожить его. И когда три дня спустя Бражников, пересевший на новую машину, снова начал танковый бой, для него уже не было никаких неясностей. Он понимал, как ему надо вести себя в случае встречи с «тиграми», и твердо знал, что эта тяжелая машина может и должна гореть так же, как и все другие. Надо только бить наверняка, экономить секунды и неустанно маневрировать, чтобы «тигр» не успел поймать тебя на прицел.