Борис Харитонов - Особое задание Страница 27

Если в момент, когда трансформатор находится под. напряжением, к обмотке прикоснется какой-нибудь металлический предмет, пуля, например, — произойдет замыкание, мгновенное повышение напряжения и взрыв!

— Так мы его сегодня же ночью из пулемета, — не выдержал Бердников.

— Едва ли из того что-либо выйдет, — остановил его Новак. — Кожух трансформатора толстый, миллиметров шесть-семь. Между кожухом и сердечником сантиметров пятнадцать пространства, заполненного маслом. Если пуля даже и пробьет кожух, слой масла, как подушка, перехватит осколки. Масло будет вытекать, и как только его уровень понизится до критического, трансформатор автоматически выключится.

— Противотанковое бы ружье! — стукнул кулаком: на столу Бердников.

Но противотанкового ружья у нас не было…

…Под вечер из окна рабочего поезда Ческа Тржебова — Пардубице я рассматривал трансформатор и подходы к нему.

Метрах в двухстах от железной дороги посреди металлических опор, увешанных гирляндами изоляторов, высилась темная туша трансформатора. Высокие мачты электролинии с трех сторон подводили к нему толстые провода.

Весь участок обнесен колючей проволокой. На некоторых столбах забора подвешены электрические фонари. В углу загородки — домик для охраны, возле него трое немцев пилили дрова. И, что особенно важно, ни собак, ни собачьих будок не было видно.

В ночь на 23 марта двенадцать партизан под руководством Миши Волкова должны были вывести из строя трансформатор и прервать подачу электроэнергии на заводы Мраза.

Мы с Волковым долго обсуждали различные варианты проведения операции. На основании рассказа Новака и проведенного наблюдения можно было предполагать что охраняет трансформатор группа немцев в десять-двенадцать человек. Сколько человек одновременно несли охрану ночью — не известно. Это нужно было установить на месте.

Остановились на том, что как только будет выяснено расположение постов, Волков выделяет четырех подрывников, те проползают под проволокой на территорию объекта, снимают, в случае необходимости, часового и закладывают мину. Остальные партизаны блокируют домик охраны, чтобы не позволить находящимся в домике немцам сорвать операцию…

Всю ночь шел дождь. На рассвете промокший до нитки, грязный и оглохший от контузии Волков рассказывал:

— Подползти удалось почти к самой проволоке, — свет фонарей едва пробивался сквозь густую сетку дождя. Долго лежали на мокрой холодной земле, наблюдали. Часовой все время сидел под навесом. Смена пришла в двенадцать ночи.

Заступив на пост, новый часовой долго топтался под грибком, часто кашлял, наконец, присел на чурбан, поставленный у столба, и, казалось, задремал. Решили его не трогать. Четверо с приготовленной миной поползли влево, остальные заняли удобные позиции. Медленно текло время. От холода и напряжения коченели руки и ноги.

Внезапно часовой поднялся и с автоматом наизготовку пошел к трансформатору. Неужели что-то заметил? Вот он ненадолго замер у металлической опоры, потом быстро побежал назад, к грибку. Тотчас над дверью домика зазвенел электрический звонок.

— Давай! — крикнул Волков лежавшему рядом пулеметчику и сам дал очередь из автомата. Сноп трассирующих пуль стегнул по грибку.

Дверь домика распахнулась, и на крыльцо выскочило несколько немцев. Двое тут же упали, остальные бросились назад. И сразу же в темном проеме двери затрепетало жаркое пульсирующее пламя пулемета. Трассы пуль уходили в сторону — немец еще не успел сориентироваться.

Яркая вспышка осветила окно справа от двери, граната фаустпатрона, прочертив огненно-дымную дугу, взорвалась в двух метрах от Волкова.

И, как бы в ответ, грохнул взрыв у трансформатора. Свет погас, умолк звонок, прекратилась стрельба, и только по-прежнему монотонно шумел весенний дождь.

Облава

Седьмого апреля шесть наших партизан во главе с Сашей Богдановым возвращались из-под Градца-Кралове, куда они ходили на подрыв железной дороги.

Измученные и голодные, проходя поздно вечером мимо села Велины решили зайти к знакомому чеху Логницкому и перекусить у него.

Логницкий быстро организовал немудреный ужин. Пока проголодавшиеся партизаны за обе щеки уплетали вареную картошку, Логницкий рассказывал последнюю сельскую новость.

…Вечером в село приехали две легковые автомашины с гитлеровцами. Два офицера и шесть солдат охраны. Мотор одной из машин испортился. В наступивших сумерках исправить повреждение не удалось. Поэтому немцы вынуждены были остаться на ночлег в сельской гостинице. Машины стоят во дворе. Офицеры расположились в комнате для приезжих, солдаты — во флигеле. Один из офицеров в больших чинах, очевидно, важная птица…

Вначале, пока еще на столе была картошка, а желудки были пусты, ребята не придавали значения рассказу, но когда с ужином было покончено, начали обсуждать, стоит ли связываться с этими немцами. Наконец решили попытаться захватить офицеров в плен, а если не удастся — уничтожить.

Логницкий начертил на бумаге план расположения комнат в гостинице. Хозяйку гостиницы, чтобы гитлеровцы не учинили после над ней расправу, решено было связать.

По тихим улицам спящего села Логницкий привел партизан к небольшому дому гостиницы. Двоих партизан Богданов направил во двор, за угол дома, чтобы они огнем подавили вмешательство солдат охраны, если те выскочат из флигеля. Один партизан стал под окном комнаты, где спали офицеры.

Богданов, Попов и Казаков подошли к крыльцу. Позвонили. Дверь открыла хозяйка — моложавая полная чешка. Рассмотрев в темноте вооруженных людей, тихо охнула. Ее быстро связали приготовленной веревкой и уложили на широком клеенчатом диване в прихожей.

Осторожно, на цыпочках подошли к двери комнаты, в которой отдыхали фашисты. Прислушались. Из-за двери доносился храп.

Попов выбрал наугад один ключ из связки и тихонько стал вставлять его в скважину. Ключ не входил. Дверь была заперта изнутри и в замке оставлен ключ.

Верхняя часть двери была застеклена. Богданов жестами стал объяснять Попову, что нужно разбить стекло и открыть дверь. В знак того, что понял, Попов пожал Богданову плечо.

Резким ударом локтя Попов выбил стекло и сразу же, просунув в дыру руку, повернул ключ и распахнул дверь. Богданов с пистолетом в одной руке и фонарем в другой вскочил в комнату.

От одной из стоящих в глубине комнаты кроватей метнулась к столу фигура в белом. В темноте лязгнул затвор автомата. Богданов, не целясь, два раза выстрелил в гитлеровца. Тот, выронив автомат, свалился, повалив на пол стул со сложенной на нем одеждой.

Со второй кровати раздался нечеловеческий вопль, и что-то большое белое забилось, заметалось там.

Попов дал в ту сторону очередь из автомата — и все стихло.

…Утром Богданов докладывал об этой самовольной операции. Судя по документам, найденным в карманах офицерских кителей, ночью в гостинице были уничтожены инженер-полковник Рихард Пютце и обер-лейтенант Штумпф. В небольшом фибровом чемоданчике — аккуратно завернутые в целлофан бутерброды и две бутылки коньяку. Туго набитый портфель из желтой кожи был заперт на оба замка. Пришлось вскрывать его при помощи ножа. Там был небольшой дорожный несессер, очень много рейхсмарок, громадное количество различных фото и какие-то бумаги.

Я стал внимательно их просматривать и глазам своим не поверил. Захватило дух от нежданной-негаданной удачи. Среди разных записей и заметок была отпечатанная на машинке на шести листах докладная записка на имя начальника штаба группы армий «Центр» генерал-лейтенанта фон Нацмера.

В ней инженер-полковник Пютце докладывал о результатах инспекционной поездки в 11-й армейский корпус, занимавший оборону по линии Егерндорф — Троппау, говорилось о подготовке к обороне мощных укреплений, сооруженных еще чехами на старой чехословацкой границе.

Приходилось очень сожалеть, что Попов поторопился ночью в гостинице и автора «записки» не удалось взять живым, а он, по-видимому, знал много интересного. Но можно было так же предполагать, что эта случайная «мелкая» диверсия нам даром не пройдет.

К сожалению, наши предположения быстро подтвердились. В полдень 9 апреля прибежал запыхавшийся Томаш Покорны — связной, которого «Большой Гонза» закрепил за отрядом, — с сообщением, что в село Горные Елени только что прибыло восемнадцать грузовиков с эсэсовцами.

Связь между разведчиками и подпольщиками осуществлял Томаш Покорны.

К вечеру отряды эсэсовцев появились в селах Срубы и Ярослав. В этих селах были замечены автомашины с пеленгаторными установками. Можно было предполагать, что с рассветом гитлеровцы начнут облаву в лесу.

Нужно было срочно предпринимать меры по спасению отряда. Открытого боя с многочисленными карателями мы не выдержим, значит, надо уходить. Уходить, пока не поздно. Искать нас будут в лесу — ведь гитлеровцы успели, конечно, запеленговать нашу радиостанцию, только что прекратившую работу. Значит, радистов надо вывести в село. Решено. Радисты Сергей Лобацеев и Майя Саратова с охраной из нескольких человек ушли в село Добжиков к Ирасеку. Партизанские группы Петра Журова, Михаила Волкова и Павла Алехина разошлись в разные стороны с тем, чтобы за ночь успеть пройти 20–30 километров и утром провести ряд отвлекающих диверсий под Хрудимом, Поличкой, Рыхновом, Градцем-Кралове, побольше нашуметь, отвлечь, сбить с толку карателей.